– Когда будет готов ковчег.
– А как же наши сестры, их мужья, их дети? – спросил Сим.
Ной вытер руки о бороду:
– Я должен сделать окно в ковчеге, и дверь у него в боку, и второй, и третий этаж. Эль велел мне взять в ковчег тварей всех видов и мою жену и сыновей с женами.
– А как же Иалит? – резко спросила Оливема.
Ной печально покачал головой.
– Но, отец, это же будет большая лодка! – запротестовал Сим. – Там ведь хватит места не только нам восьмерым!
– Твари, – повторил Ной, – всех видов, чтобы потом, когда потоп схлынет, и люди, и звери, и птицы вновь заселили землю.
– Я в это все не верю, – заявил Хам. – Но если такое случится, я уступлю свое место в ковчеге Иалит.
Оливема взглянула на него с удивлением и признательностью.
– Чушь какая, – сказала Ана. – Когда ты построишь этот ковчег, а ничего так и не случится, как ты будешь смотреть всем в глаза?
Ной пригладил бороду:
– Я повинуюсь Элю.
– А наши близнецы? – спросила Оливема. – Что будет с ними?
– И где Сень? – спросила Элишива.
– Иафет с Денем наверняка найдут его, – сказал Ной. Села подняла хобот и затрубила. – А если они не вернутся с Сенем к закату, я передумаю. Я отдам виноградники. Я посажу новые, когда потоп схлынет.
– Ты вправду веришь, что потоп будет! – удивленно проговорил Хам. – У нас даже по весне слишком мало дождей, чтобы с них был какой-то толк! Если бы не наши колодцы, никакого оазиса не было бы!
– Разве наш отец когда-либо оставался в дураках? – спросил Сим.
– Нет, – ответила Ана. – Но все когда-нибудь случается в первый раз.
Адмаэль – белый верблюд – прошел через весь оазис туда, где держали Сэнди. Это был самый дальний конец оазиса. От шатра Ноя досюда было столько же, сколько до шатра дедушки Ламеха, только в противоположную сторону. Адмаэль не стал входить в шатер. Он устроился в нескольких ярдах от него и стал ждать.
Аднакиэль-жираф общипывал молодые листочки, вытянув длинную золотистую шею. Высоко на дереве, дремля в дневное время, восседал Акатриэль-сова, втянув голову в плечи.
Они ждали.
Иафет с Деннисом шли за Хиггайоном. Мамонт рысил зигзагами между краем оазиса и пустыней, принюхивался, встряхивал головой так, что солнце, поднимающееся все выше, блестело на изогнутых бивнях, и снова нюхал. Туда и обратно. К оазису. В пустыню.
– Солнце уже высоко, – сказал Иафет. – Тебе нужно укрыться, День.
Деннис упрямо покачал головой. Его тело блестело от пота.
Иафет обеспокоенно посмотрел на него:
– Мы сейчас недалеко от шатра дедушки Ламеха. Возможно, мы найдем там Аднареля, и можно будет попросить его о помощи.
– Хорошо, – с облегчением выдохнул Деннис. Хиггайон уже спотыкался от усталости. Нигде не было видно ни следа Сэнди.
Хиггайон направился обратно к оазису. Теперь, когда у них появилась цель, он приободрился. Нисколько не уставший Иафет трусил следом. Он ни капли не запыхался. Деннис не мог нарадоваться тому, что у него такие длинные ноги, иначе он ни за что не угнался бы за своими спутниками.
Когда они подошли к роще дедушки Ламеха и увидели темный силуэт его шатра, Хиггайон затрубил и прибавил ходу, и Иафету пришлось перейти на бег. К тому моменту, как они добрались до шатра, жара усилилась, а тени их сделались темными и короткими. Хиггайон остановился и указал хоботом на что-то, наполовину скрытое песком и поблескивающее на солнце.
– Аднарель! – воскликнул Деннис. – Ох, Аднарель!
Иафет наклонился, достал скарабея из песка, ласково погладил его – и тот словно взорвался у него в руках, и вот уже перед ними стоял Аднарель, сверкая золотом.
– Ох, Аднарель! – воскликнул Деннис. – Сэнди отдал Ною верблюда, а сам так и не вернулся домой! И мы не знаем, что с ним случилось!
Аднарель сосредоточенно слушал их, наклонившись, но ничего не говорил.
– Я боюсь, что он мог исчезнуть не по своей воле, – сказал Иафет.
Аднарель повернулся к нему:
– Объясни, почему ты так думаешь.
– Потому что он не последовал за моим отцом к дедушкиному шатру, как обещал. И поэтому я боюсь, что, возможно, кто-то… – Он не договорил.
Крылья Аднареля сверкнули.
– Ты думаешь о Тигле?
– Так предполагает Ана.
– Нет! – возразил Деннис.
– Мы знаем, что она соблазнительница, – сказал Иафет.
– Нет, – повторил Деннис. – Сэнди ни за что не пошел бы с Тиглой, когда дедушка умирал. Ни за что.
Аднарель кивнул:
– Конечно. Он исчез не по собственной воле.
– Тогда где он? – спросил Деннис.
Аднарель вскинул крылья и медленно опустил их.
– Что вы делали, чтобы найти его?
Иафет не знал про визит отца и брата Тиглы к Ною.
– Мы все искали, но не нашли и следа.
Аднарель посмотрел на молодых людей – глаза в глаза на Денниса, опустив взгляд – на Иафета, маленького, поджарого и сильного.
Иафет продолжал:
– Сэнди любил дедушку Ламеха. Он любит своего брата. Это не в его характере – исчезать в такой момент.
– Нефилимы, – негромко произнес Аднарель.
Хиггайон беспокойно подернул боками.
– Этого мы и боимся, – признался Иафет. – Но ведь даже они не могут сделать так, чтобы он исчез бесследно, правда же?
– Они – мастера иллюзий, – сказал Аднарель – Они могут преобразить любую часть оазиса во что угодно. Они могут отбить запах. Поэтому Хиггайон и не сумел ничего унюхать.
– Но где же он, как ты думаешь? – От волнения голос Денниса сделался пронзительным.
– Я думаю, нефилимы воспользовались человеческой алчностью. Я подозреваю кого-то из самых неприятных жителей оазиса, возможно, мужчины из шатра Тиглы схватили его, спрятали в каком-то мало используемом шатре и требуют за него выкуп. Они жадны, но трудиться не любят. Нефилимам легко сделать их орудием своей воли.
Деннис услышал шелест крыльев и вскинул голову. С неба рухнул пеликан – и вот уже рядом с ними стоял Аларид.
– Нефилимы боятся близнецов.
Крылья его отливали серебром.
– Но почему? – удивился Иафет. – Близнецы хорошие.
Аднарель и Аларид соприкоснулись кончиками крыльев. Аднарель сказал:
– Нефилимы боятся того, чего не могут понять. Хиггайон прошел весь оазис?
Иафет кивнул.
– До самого конца?
