– В смысле? – тут же дёрнулся доберман.
– Боюсь, что у неё есть несколько козырей в рукаве. Задержать мисс проще, чем доказать её вину.
Мистер Хаггерт в лёгком недоумении выгнул левую бровь.
– Она оцарапала мне шею, введя какой-то экзотический яд, и не отдаёт противоядие, вот! – поспешно вставил я, неожиданно вспомнив о собственных проблемах, но Лис презрительно отмахнулся лапой:
– Фу, мальчик мой! Нельзя же быть настолько доверчивым?! Да, девушка, конечно, преступница, мошенница, воровка и аферистка, но не убийца ни на пенс! Пока мы ездили туда-сюда, я пять раз осмотрел твою шею, обычная царапина, обеззараженная какой-нибудь перекисью. Может чесаться несколько минут, не более того. Яда нет, верно, мисс?
– Пресвятой электрод Аквинский…
– Вы чрезвычайно проницательны, – фыркнула Лиза. – Но продолжайте, пожалуйста.
– К моему глубочайшему сожалению, нам с Майклом действительно пришлось участвовать в краже этого прелестного ожерелья. Поэтому…
– Сэр, а раньше вы не могли сказать? Между прочим, я нервнича-ал!
– Молодой человек! – На мой крик души укоризненно обернулись все, даже Гавкинс чуть было не пролил на ковёр свои сливки из блюдечка.
«Меня никто здесь не понимает», – неожиданно дошло до меня.
– Что ж… прошу прощения, леди и джентльмены, я был несдержан в эмоциях.
– Ничего, Майкл, – месье Ренар успокаивающе похлопал меня по плечу, – возьми печеньку, сядь и заткнись, если тебя это не очень затруднит.
– Ни капли, сэр!
– Какой исполнительный мальчик, – столь же единодушно, как и раньше, умилились присутствующие.
– Итак, позвольте, я закончу. Да, разумеется, вы, инспектор, сумеете защитить нас в суде от соучастия в преступлении, но, боюсь, потеря доброго имени тоже хоть чего-нибудь да стоит. Мисс Крейзи Лиза, образно выражаясь, держит меня за… валдайские бубенцы.
– Ты предлагаешь её отпустить? – прошипел доберман. – Да ты с ней заодно, рыжий хвост!
– Уймитесь, сержант, – поморщился инспектор.
– Но, сэр, они же оба лисы! Посмотрите на эти хитрые морды!
В тот же момент месье Ренар влепил Гавкинсу пощёчину.
– Не смейте так выражаться при даме в моём доме!
От неожиданности бравый доберман даже не успел увернуться, но уже через мгновение его глаза заволокло красной яростью. Он очень медленно встал со своего места, под тканью мундира забугрились тугие мышцы, но на этот раз мой учитель вскочил на ноги с похвальной скоростью и, скинув пиджак, принял боксёрскую стойку.
– Джентльмены, прекратите! Или, клянусь Господом Богом, я прикажу посадить в карцер вас обоих!
– Право же, месье Ренар, – поддержала инспектора рыженькая Элизабет. – Я не королева Гвиневра и не стою таких жертв. Будьте же благоразумны.
Увы, достучаться до разума Лиса и Гавкинса было попросту невозможно. Они не сцепились лишь потому, что явился старый дворецкий и произнес всего одно слово:
– Месье?
– Да, старина, – опомнился мой наставник, взяв себя в руки. – Прошу прощения у всех присутствующих. Нервы, плохой сон, преизбыток эмоций, недостаток витаминов. Сержант, я готов дать вам удовлетворение завтра в удобное для вас время в любом месте любым оружием. А сейчас слишком поздно, мисс Элизабет, передайте инспектору краденое ожерелье.
– Хм, пожалуй, я бы…
– Живо, юная леди! – Ренар рявкнул так, что у нашей гостьи зубы клацнули, и, сунув руку в карман жакета, она тут же передала в руки Хаггерта тяжёлое бриллиантовое ожерелье.
Инспектор смущённо прокашлялся, мельком глянул на искрящийся блеск алмазов и сунул тяжёлую драгоценность за пазуху.
– Сержант, найдите кеб и перенесите туда двух негодяев. Я сам выведу на улицу мисс Крейзи.
– С вашего разрешения, я сперва сотру ухмылку с…
– Сержант Гавкинс!
– Сэр?
– Исполняйте приказ!
На этот раз грозный доберман повиновался молча и без промедлений.
– Мне бы не хотелось надевать на вас наручники, мисс. Дайте слово, что не попытаетесь сбежать.
– Слово леди, – после короткого размышления кивнула лисичка.
– Я бы не стал доверять ей на слово, – тихо буркнул я, но кому тут было жутко интересно моё мнение?
– Вы позволите мне проститься с хозяевами дома?
Мистер Хаггерт важно кивнул. Золотисто-рыжая красотка присела в немецком книксене перед старым дворецким.
– Месье Шарль, должна признать, что прошлый ужин был великолепен. Вы повар от бога!
– Благодарю, мадемуазель, – коротко поклонился дворецкий.
– Мальчик, – она шагнула ко мне, нежно коснувшись пальцами моего подбородка, – ты очень мил, и я бы никогда не причинила тебе зла. Но твой наставник прав, доверчивость хороша для овечки, но ты ученик Лиса. Соответствуй, пожалуйста!
Я не нашёлся, что ей ответить. Каждое слово было правдой, она была честна со мной. Это обезоруживало и вселяло неподдельное уважение.
– Ренье, дорогой мой, – с поразительной смесью нежности и фамильярности пропела юная преступница, встав перед хозяином дома, – наверное, мне за многое стоило бы извиниться. Но, говоря по совести, нет ни малейшего желания! Я рискнула, ты был великолепен, мы славно провели время. Надеюсь, и ты не скоро забудешь бедную запутавшуюся крошку Лизи.
Месье Ренар ничего не ответил, но с уважением коснулся губами её руки. Это также был поступок настоящего француза и джентльмена.
С улицы раздался двойной свисток парового кеба.
– Гхм, мисс, похоже, нас ждёт сержант.
– О да! Разумеется, инспектор. Я иду с вами. – Она улыбнулась всем нам, послала воздушный поцелуй и, непринуждённо подцепив Хаггерта под руку, вышла с ним из комнаты.
Когда за ними захлопнулась дверь, старый дворецкий начал убирать посуду. Мой учитель опустился в кресло, рассеянно взял с полки какую-то потрёпанную книгу, раскрыл не глядя на случайной странице и вслух прочёл:
Лиса всегда на лис других похожа,
Её уста – кораллы?! Нет, не то.
И огненная шёрстка, а не кожа
Видна из-под зелёного манто.
Когда наутро в пору пробуждения
Она спешит умыться в ранний час,
Её глаза всего лишь орган зрения,
А не какой-то палевый топаз.
И ушки милой не цветок пальметты.
И зубки вряд ли жемчуга белей.
Не знаю я, что говорят поэты,
Но лисы просто ходят по земле.
И всё равно такой прекрасной крали
Я даже в небесах найду едва ли…
– Красивые стихи, – выдохнул я.
– Иди спать, мой мальчик.
