– О-о, что за выражения?
– Он сам пришёл, – извинился я.
– Не сомневаюсь, – сказал мой наставник, точно так же прикрывая нос ладонью. – Будь так добр, вытащи это тело из ванны, складируй его где-нибудь в прихожей и накрой пледом. В полицию сдадим при первом удобном случае. Его место в тюрьме, и если такая паскудная рожа привидится мне во сне, я проснусь в холодном поту и липких нервах.
По совести говоря, у меня не было ни малейшего желания возиться с полудохлым хорьком, но куда денешься. Месье Ренар даже не пытался оказать мне хоть какую-то помощь, кроме разве что решить вопрос с освещением помещения.
Стукнутого током мерзавца мне пришлось волочить на своём горбу. Мне никто не помогал. Единственное, что сделал месье Ренье, это всего раз щёлкнул автоматическим переключателем на электрическом щитке. Во всём доме опять загорелся свет.
– Может быть, чаю?
– Сэр, что, собственно, вообще происходит?!
– Главное, не ори, – широко улыбнулся он. – Да, меня пытаются убить. Обычно это происходит десять – двенадцать раз в году, не чаще. Думаю, нам стоит попросту куда-нибудь свинтить на недельку-другую. Как ты смотришь на это?
– Прекрасная перспектива, – без малейших сомнений согласился я.
Быть может, слишком поспешно, но, честно говоря, мне совсем не улыбалось ожидать какого-нибудь очередного покушения на нашу маленькую мужскую холостяцкую компанию. И практически сразу после моих слов в гостиную шагнул чуть прихрамывающий дворецкий со словами:
– Месье собирается на море?
– Да, мы с Майклом намерены совершить недельное путешествие на каком-нибудь круизном судне до меловых скал и куда-нибудь дальше в Шотландию. Что-то давно я не дышал пыльным воздухом библиотеки Эдинбургского университета. О, как я люблю старый шотландский виски и крепкий эль!
По правде говоря, я никогда не был на родине великого Вальтера Скотта и Роберта Бёрнса. И должен признать, что если бы речь шла исключительно о культурной программе, то я, наверное, согласился бы без малейших сомнений. Но вот когда на вас кто-то охотится, а вы даже не понимаете, кто именно, зачем и почему, это всё-таки несколько нервирует…
– Шарль, закажите нам билеты на ближайшее судно. Мальчик мой, у тебя есть пятнадцать минут на сборы.
Как вы, наверное, догадались, я уложился в указанный норматив времени. Быть может, опоздав секунд на тридцать, но мой учитель ещё паковал свой чемодан. Хотя ему было собираться сложнее, не говоря уж о том, что он должен был взять с собой достаточную сумму денег.
– Майкл, ты готов?
– Да, сэр!
– Шарль?
– Я поставлю в известность бабушку мальчика.
– Благодарю, старина. – Лис слегка приобнял старого дворецкого. – Если кто-нибудь будет очень уж докучлив, убейте их.
– Непременно, месье.
Судя по тому стальному блеску, который на миг сверкнул в глазах нашего дворецкого, лично посоветовал бы любому грабителю-убийце-разбойнику-вору, который с малопонятного перепоя или за о-о-очень большие деньги рискнёт сунуться к старому Шарлю, предварительно тихонечко застрелиться. Что, как вы догадались, существенно упростит весь сюжет.
Да, с одной стороны, жадных людей в Лондоне много. Но, с другой стороны, и упёртых самоубийц с криминальными наклонностями тоже хватает. В общем, я не особенно сомневался, что к нашему возвращению вокруг дома будет размещено небольшое компактное кладбище. Ну а если мои предсказания не сбудутся, я буду прямо-таки очень удивлён. А вы?
– Надеюсь, ты взял с собой электрошокер? – спросил мой учитель, когда мы садились в третий (два первых он демонстративно пропустил) по счёту кеб.
– Разумеется, сэр, – кивнул я. – Не только дубинку, но ещё и аккумуляторы для удара ботинком.
Мой учитель одобрительно похлопал меня по плечу и не глядя ткнул кулаком в открытое окошко кеба. Неизвестно чья бородатая рожа отлетела мили на три. Кебмен, флегматичный рыжий конь с чёрными подпалинами, дал пары и пустил машину в полный карьер.
Песня, доносившаяся сверху, была в чём-то похожа на песни нашего знакомого дончака, но как-то вот не на ту тему…
Я возьму на ручки коня.
Ты носил по полю меня.
Эх, златая рожь да кудрявый клён,
Я влюблён в тебя, мой мерин, влюблён!
Пресвятая степь, мы сейчас споём,
Под венец потом пойдём мы с конём…
Я было хотел уточнить у мистера Ренара, что это вообще за бред, но он лишь пожал плечами. Браки между людьми и «близкими к природе» уже с десяток лет как стали нормой. Юные леди выходили за элегантных тигров или волков, пожилые джентльмены охотно пользовались услугами овец-домохозяек, а киски в порту обслуживали (читай: обворовывали!) моряков со всего мира.
Да, эти браки были бездетными. Но закон позволял венчаться почти всем желающим, если к этому не было препятствий неодолимого толка. Англиканская церковь желала видеть в своих рядах всех «близких к природе», поэтому позволяла людям многое.
Так что чему я удивляюсь?
К тому же это был мой последний вопрос к Лису вплоть до нашей посадки на борт двухпалубного судна «Глория Скотт». Я опасался погони. И хотя уж на судне мы должны были быть в безопасности, всё равно – когда мы уже смотрели на пристань из иллюминатора своей каюты, с поднимающегося трапа упали в воду две или три тёмные фигуры преследователей. Но вот корабль отчалил от берега, и, наверное, на какое-то время можно будет расслабиться.
– Завтра мы придём в Эдинбург, а сегодня постарайся спокойно отдохнуть, – распевно протянул мистер Лис, ложась на одну из двух нижних коек и с видимым наслаждением вытягивая ноги. – Надеюсь, у тебя нет морской болезни?
– Сэр, лично я никогда ранее не путешествовал по морю и, честно говоря, немножко побаиваюсь. Но мне доводилось читать кого-то из британских авторов, и там было чётко сказано: в случае морской болезни считается очень полезным сосать лимон и пить коньяк.
– С последним проблем нет, фляжка с коньяком у меня в саквояже.
– Есть проблема: меня от одного его запаха тупо с ног сносит.
– Слабак.
– Сэр?!
– Ладно, прости, я не хотел тебя обидеть. Тогда смотри в окно, это отвлекает.
Пока мы не вышли в открытое море, идя вниз по Темзе, вдоль прибрежной линии, всё было ещё вполне себе ничего. Я наслаждался удаляющимися пейзажами, непривычным видом Лондона и его окрестностей, серого неба, чёрного дыма заводских труб, размытой линией Тауэра, далёким трезвоном Биг-Бена.
Зелёная волна плескалась за бортом, надрывно кричали чайки, и свежий, иногда пахнущий гарью ветер залетал в большое полуоткрытое окно. Месье Ренар по-прежнему лежал на спине, скрестив лапы на груди, как покойник, с мягкой улыбкой и прикрытыми глазами. Он не дрогнул, даже когда в дверь довольно громко постучали. Открыл я.
