– Это называется хаггис, – пытался вдохновить меня Ренар. – Настоящая шотландская еда, выглядящая так, словно её уже ели до тебя, и как минимум два раза. Суп кокки-ликки, ну это когда в кастрюлю бросают всё, что есть в огороде, включая сорняки, насекомых, а иногда даже горсть земли. Каллен скинк – свежая рыба, сваренная в молоке. Не для слабых желудков, уж поверь. Возможно, тебе больше придётся по вкусу печёная брюква с кусками репы и смесью перцев? Есть ещё варёные яйца, покрытые фаршем и запечённые под сыром чеддер. Чёрный пудинг я просто обожаю, это дивное сочетание сала, пшена, свиной крови и специй, запечённых в натуральной кишке!
– Сэр, можно мне просто маленький пирог с мясом? – Честно говоря, всё вышеперечисленное вызывало скорее уж спазм желудка, чем голодные слюнки.
– Скучный выбор, мой мальчик, – чуть насмешливо покосился на меня Лис, но передал заказ на пирог официанту.
Тот высокомерно кивнул, закатив глаза, словно поражаясь полному отсутствию у меня хорошего вкуса, буквально через пять-шесть минут я уже наслаждался вкуснейшим шотландским пирогом с самой нежной и ароматной бараниной на свете!
Обед удался, проблемы начались традиционно. То есть совершенно неожиданно, когда мой учитель, сыто икая, беззаботно откинулся в дубовом кресле с бокалом тёмно-янтарного виски в лапе. Я ещё обратил внимание на слова официанта, что это очень старый классический сорт, выпущенный одной из старейших винокурен горной Шотландии.
А потом раздались громкие голоса:
– Этот, что ли?
– А ты тут видишь другого лиса?
К нашему столику шагнули двое высоченных чёрных догов в таких же чёрных плащах и котелках набекрень. В уголках губ у каждого торчала толстая короткая сигара на колониальный манер.
– Собирайся, англичанин. Пойдёшь с нами, – начал один.
– Могу я спросить куда? – не особенно, как мне показалось, удивился месье Ренар.
– Куда надо, туда и пойдёшь, – коротко хохотнул второй. – И девчонку свою с собой захвати. Она у тебя танцует?
– Я мальчик, – попытался привстать я, но они положили мне лапы на плечи, буквально вдавив обратно в кресло. Никогда не предполагал, что «близкие к природе» могут быть настолько сильными.
– Не вмешивайся – тихо предупредил меня Лис, с наслаждением выплёскивая дорогущий виски в лицо первого дога. Далее, к вящему восторгу клиентов, официантов, поваров и мальчиков с кухни, вспыхнула классическая кабацкая драка!
Помнится, я уже видел разок, как дерётся мой учитель? Танцуя, уклоняясь. Вертясь как уж и сталкивая соперников лбами. Так вот, на этот раз мне был преподан совершенно иной урок мужского рукоприкладства.
Он бил их по всем правилам благородного английского бокса. Никаких увёрток, ударов ногами, а только лёгкие уходы под кулак с ответной атакой по корпусу, резкие выпады, хуки, апперкоты и прямые в челюсть!
Месье Ренар валял этих псов направо-налево, они вставали, выплёвывали зубы, вправляли себе же челюсть об столешницу и снова нарывались по полной. Лис не хватался за трость с клинком внутри, не подключал к ней электрозаряд, он дрался рискуя, один против двоих, так, чтобы максимально склонить симпатии случайных зрителей в свою сторону. И ему это удавалось.
– Гаси их, красавчик!
– Лупи в кость, рыжий!
– Два к шести за англичанина!
– Бей, Хоббитания!
Всё кончилось, как только мой учитель вдруг словил скользящий удар креслом по затылку. Он едва не упал, и моё сердце не выдержало, я ринулся к нему на помощь, выхватил проверенную дубинку и… всадил иглу в плечо мистера Ренара!
Он выпучил глаза, затрясся и рухнул на пол. Я обомлел…
– А ты крутая девица, – с невольным уважением протянул второй дог.
Практически в ту же секунду на автомате я влепил ему ногой в пах. Да, тем самым ботинком, к которому был подключен второй аккумулятор. Дог подпрыгнул до потолка, перевернувшись в воздухе, едва не сбив лбом люстру, и рухнул поверх своего товарища.
– Чё, выходит, победа за мальчишкой?
– Ну, он один уложил троих.
– А какие на него были ставки?
– Хочу поцеловать кудряшку! Мр-мр-мр…
Ни на кого не обращая внимания, следующие минуты три я потратил на то, чтобы привести в чувство моего учителя. Нет, в себя он пришёл практически сразу, но вот кое-как свести глаза в кучку ему удалось неслабыми личными волевыми усилиями.
Включая к тому же энергичные похлопывания по щекам с моей стороны. М-да, назовём это похлопываниями, я уверен, он выдерживал и более суровый мордобой…
– Виски для победителя за счёт заведения!
Меня кто-то хлопнул по плечу, протягивая стакан с янтарной жидкостью, от одного запаха горелой резины мне обожгло ноздри. Тем не менее я цапнул бокал и храбро вылил половину содержимого в распахнутую пасть Лиса. Мой учитель сглотнул, ахнул, выругался русским матом и вскочил так, что едва не сбил люстру макушкой.
– Наши предки называли виски uisge beatha, что в переводе с гэльского буквально означает «вода жизни», – многозначительно прокомментировал невозмутимый официант, а откуда-то слева к нам шагнул невысокий тихий мужчина в чёрном, с седыми усами и моноклем в глазу.
– Ренье, вы не меняетесь, – сухо сказал он. – Такой же пьяница и забияка, как в молодости.
– Ваши методы встречать дорогих гостей тоже не изменились. – Мой учитель поправил галстук, пригладил вихры и обернулся ко мне: – Майкл, позволь представить тебе сэра Джона Макфина, главу полицейской службы Эдинбурга.
Пожилой джентльмен чуть приподнял шляпу.
– А это Майкл Эдмунд Кроули, мой секретарь и компаньон.
Я также изобразил поклон, разумеется, чуть более низкий, чтобы подчеркнуть моё уважение к возрасту и чину сэра Джона.
– Надеюсь, Сэм и Дик не очень вас помяли?
– Что вы, инспектор, у них безукоризненные манеры, – отметил Лис, глядя на пытающихся встать псов.
Их ноги разъезжались, глаза никак не могли взять фокус, но парни действительно старались изо всех сил – упрямство у догов в крови.
Вот так началось моё знакомство со специфическими традициями шотландской полиции.
Наши лондонские констебли казались мне после этого едва ли не милыми овечками в форме с коротенькими дубиночками на бедре. Просто душки какие-то, облако в штанах…
В Эдинбурге эти парни из полиции – на три-четыре головы выше меня, с широкими плечами, поломанными в драках носами и дубинками такого размера, что я, наверное, даже не рискнул бы пытаться её поднять над головой, – производили неизгладимое впечатление.
Если тут, конечно, вообще есть хоть какая-то преступность и преступники, они все должны были бы давно эмигрировать за океан, хотя бы в ту же гостеприимную Канаду.
