Ной вывел запись на экран: Майра лежала в постели, она металась во сне, кривясь от боли, на щеках пылал румянец.
– Вот! – Майра ткнула пальцем в экран. – Вот когда это случилось.
Ной остановил воспроизведение: Майра в этот момент вскочила, глаза у нее были распахнуты, и в них читался дикий страх, волосы слиплись от пота, а сорочку пятнала кровь. Больше в комнате никого не было, даже роботов. Рана как будто появилась сама собой.
Майру замутило. Помолчав немного, она спросила:
– Профессор, так значит, я могла умереть во сне?
Гладя на стоп-кадр, Дивинус обеспокоенно мигнул.
– Да, следует признать, что опасность грозит всем носителям. Ты – не исключение.
– Послушайте, я сама виновата, – отступила Майра, заботливо накрывая ладонью Маяк. – Надо было сперва отдохнуть и только потом вызывать Аэро. Я ослабила защиту. Но я могу отгородиться от Драккена, больше он мне зла не причинит.
Профессор медленно вдохнул и выдохнул. Да, на самом деле он не дышал, но эти эффекты позволяли ему выглядеть более реальным.
– Чем ближе Драккен к Земле, тем он сильнее. – Дивинус вызвал изображение Четвертого ковчега. – Ему лететь до нас еще четыре недели, но мощь его уже растет. Учитывая такую тенденцию, мне остается только одно: посоветовать деактивировать Маяки. Они слишком опасны.
– Нет, без связи наш план не сработает, – возразила Майра, вспомнив одиночество, которое испытывала, пока устройства не работали. – К тому же мы ничего о Драккене не знаем. Вдруг мне удастся взломать его защиту и найти слабость, которая поможет нам победить.
– Как ты не поймешь, моя дорогая? – Изображение Дивинуса мигнуло, и он вдруг состарился. – Драккен может убить вас всех, и не высаживаясь на Землю. Ты этого хочешь?
– Я хочу рискнуть, – упрямо ответила Майра. – И потом, это я предложила отправить Аэро и Ищу-нью назад в их родные колонии. Нельзя просто взять и отключиться от них. Вдруг им потребуется помощь? Вдруг им понадобится Ной? Я их не оставлю, потому что знаю, каково это, когда тебя в час нужды бросают друзья…
Майра умолкла – сказались усталость, напряжение и действие лекарств. Голова кружилась.
– Моя дорогая, – встревожился Дивинус, – тебе нужен отдых. Только…
– Что – только? – с трудом проговорила Майра. Мир вокруг поблек, в глазах плыло, и девушка, чтобы не упасть, схватилась за край столешницы.
– Молюсь, чтобы ты завтра проснулась, – договорил Дивинус. – Ной пришлет роботов-медиков, и они сделают тебе укол. Он поможет подавить сны. Мы, правда, никогда для этой цели снотворным не пользовались, и я не уверен, защитит ли оно тебя от Драккена.
* * *
Возвращаясь к себе, Майра шла, словно увязая в патоке. Все казалось таким далеким… кроме плеча, в котором пульсировала острая боль. Прижимая раненую руку к груди, Майра забралась в постель. Нервы натянулись как струны. Морщась от боли, Майра уставилась в потолок. Ей сейчас очень не хватало друзей; тоска по ним напоминала страдания от невидимой раны – той, которая ныла сильнее плеча. А еще она тосковала по дому среди глубоких темных вод. Этот подземный мир казался ей застывшим и неживым. Мертвым.
Майра мысленно обратилась к отцу: «Прости, папа, я не могу спасти вас. Жаль, тебя здесь нет. Мне так одиноко, я не знаю, как быть».
Ответила ей Элианна: «Ты стараешься изо всех сил, а это все, что сейчас требуется».
«У меня не хватает сил, – подумала Майра. – Мои близкие задохнутся».
«Не смей недооценивать их. Я знаю твой народ: они наследники моей семьи. Они гораздо сильнее и находчивее, чем ты думаешь. Не теряй надежду».
«Ты права», – согласилась Майра, однако тень сомнения никуда не делась.
В комнату вкатились роботы – сменить повязку и сделать укол. Стоило лекарству попасть в кровь, как Майру, словно свинцовыми грузилами, утянуло в забвение. Темный во сне не приходил, но не пришли и Аэро с Ищуньей. Снотворное притупило работу мозга, и Майра никого не чувствовала. Беспамятство, вызванное лекарством, не могла нарушить даже Элианна. Майру отрезало от всех, кого она знала и любила, и она ничего не могла изменить.
Глава 17. Старый хлам (Джона Джексон)
В Десятом секторе обрушилась гора деталей. Работница Снабжения бросилась к двери и поднесла к сканеру татуировку. Датчик пискнул, и створки двери раздвинулись. По коридору, помахивая дубинками, прохаживались патрульные.
– Скорее сюда! – выкрикнула Пенелопа. – Обрушился ряд «D». Моего сына Бейли завалило. Во имя Оракула, помогите ему.
Патрульный Донован нахмурился. Одетый в черное, он стоял у самого порога сектора и поигрывал дубинкой.
– Отец Флавий не велел покидать пост ни при каких обстоятельствах, – раздраженно ответил он. – Даже если вас надо спасать. Зови на помощь свой цех.
– Сжальтесь, патрульный Донован, – взмолилась Пенелопа, указывая на груду деталей, едва видимую сквозь завесу кружащей в воздухе пыли. – Моего сыночка завалило. Пока снабженцы доберутся сюда, он там задохнется.
Другие патрульные переминались с ноги на ногу. Вот один из них, Хорас, поймал взгляд Бэрона.
– Патрульный Донован, Бейли – хороший парень, – сказал он. – Помните, он на год раньше нас окончил Академию. Он верен Синоду. Может, все же спасем его?
Раздраженный, Бэрон хотел было снова отказать, но заметил возмущение на лицах своих помощников-учеников. Юные патрульные то и дело стреляли глазами в сторону груды деталей.
– Ну ладно, патрульный Гринт, – прогремел Бэрон. – Только живо. Если отец Флавий застукает нас не на посту, то ничего хорошего от него не ждите.
Патрульные вошли в Десятый сектор, кашляя от пыли. Добрались до дальнего конца Склада и принялись разгребать завал. Пенелопа стояла в сторонке, заламывая руки.
– Держись, Бейли! – подбадривала она, исказив перепачканное лицо в гримасе страха. – Еще чуть-чуть, малыш. Во имя Оракула, не умирай.
Пока патрульные копались в деталях, за спиной у Пенелопы промелькнула тень. Приближаясь, человек не заметил кусочка металла под ногой и наступил на него. Раздался хруст, и Бэрон резко обернулся.
– Засада! – взревел он. – Нас обманули…
Грили нажал кнопку на рукояти дубинки и ткнул ею Бэрона в грудь. Б-з-з-з-т! Бэрон задергался и, роняя пену с губ, рухнул на пол. Тем временем Прэтт и другие подъемыши разделались с его помощниками. Прэтту, правда, сломали руку: Гринт постарался. Он бы еще сильнее покалечил мятежника, но схлопотал удар током от Моди.
– Поделом! – Моди погладила заизолированную рукоятку. – Пусть почувствуют, каково это – быть избитым.
Мятежники обезоружили патрульных: забрали дубинки и связали по рукам пеньковой веревкой. Бэрон пришел в себя, пошевелился. Прищурился.
– Святое Море, да это шеф! – заорал он при виде Моди. – Ты за все заплатишь, грешница!
