– Верховный командующий Виник, нам начать голосование? – спросил Дойл, делая знак остальным майорам на мостике.
Даника уже хотела просить пощады, но это бы не сработало. Напротив, только усугубило бы дело. И потом, если уж погибать, то не как слезливый трус. «Если меня изгонят, я не уподоблюсь Лиллиан, – пообещала себе Даника. – Не стану реветь и молить о пощаде, как дитя. Пройду к капсуле сама, высоко подняв голову».
Мостик погрузился в молчание, которое нарушало только шипение вентиляции и – время от времени – попискивание датчиков. Сердце колотилось так сильно, что Даника удивлялась, как еще другие этого не слышат. Если большинство проголосует за изгнание, шансов у нее почти нет. Она взглянула в иллюминатор, на вращающуюся снаружи серую планету.
Если даже Данике удастся добраться до Земли, то что ей там есть и куда идти? Планета выжжена и пуста, а уж Первый ковчег ее точно не примет.
«После всего, что я натворила», – подумала она.
– Пока – нет, – произнес наконец Виник. – Кузня заперта. Оружейники отказываются заряжать фальшионы, пока мы не пойдем на переговоры. Ситуация, по понятным причинам, для нас сложная, но майор Ротман, может, еще сумеет послужить нам.
Даника выдохнула, и вместе с воздухом ее как будто покинуло напряжение.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она. – Вы не пожалеете! Клянусь фальшионом, вы еще будете мною гордиться.
– Не благодари меня, пока не узнаешь, что я придумал, – предупредил Виник и переглянулся с Дойлом. Опережая вопрос Даники, он добавил: – Майор Ротман, возвращайтесь в свою каюту и ожидайте дальнейших приказаний. Вам ясно?
– Так точно, сэр. – Даника четко отсалютовала и, пока Виник не передумал, покинула мостик.
Лишь когда закрылась дверь лифта, Даника позволила себе расслабиться. Колени от облегчения подкосились, и пришлось схватиться за поручень, верхняя губа покрылась холодной испариной. Смерть прошла очень близко.
Спускаясь на нижний уровень, Даника поклялась самой себе: «Больше я не разочарую Верховного командующего. – Рука легла на эфес фальшиона. – При первой же возможности убью дезертира. Клянусь».
Никогда еще каюта не выглядела такой приветливой. Даника на заплетающихся ногах перешагнула порог и рухнула на койку. Уткнувшись лицом в подушку с пенистым наполнителем, она закричала от гнева и страха. Кричала до тех пор, пока не охрипла. Затем Даника провалилась в полный грез сон: Аэро раз за разом склонял голову, а она заносила меч. Снова и снова она задерживала клинок в дюйме от шеи дезертира, и каждый мускул в ее теле словно схватывало цементом. Аэро смеялся над ее слабостью, солдаты начинали тыкать в нее пальцем и хохотать.
«Заткнитесь! – хотелось закричать Данике. – Заткнитесь! Все вы!»
Но губы не слушались, они тоже застыли. Сцена позора повторялась и повторялась. Аэро склонял голову, Даника заносила меч и застывала. Над ней смеялись. Раз за разом… пока она не проснулась. Сбрасывая одеяло, Даника прокричала:
– Заткнитесь! Все вы, заткнитесь!
Слова вырвались из саднящего горла хриплым клекотом. Даника села на краю койки, дрожа и хватая ртом воздух. Затем провела ладонью по резной рукояти фальшиона, чувствуя, как постепенно возвращается спокойствие.
– Аэро Райт. Дезертир. Предатель. Я убью тебя.
Запищал коммуникатор – это был Дойл. Даника ответила на вызов.
– Майор Ротман, немедленно явиться на мостик, – велел Дойл. – У Верховного командующего для вас важное поручение.
– Есть, сэр, – с трудом выдавила Даника.
Глава 24. Будь частью стаи (Ищунья)
Следующие два дня Ищунья провела, не покидая замка, среди хилов. Отряды охотников сновали туда-сюда ежедневно, но ее с собой никто не звал. Ищунья смотрела, как Ползун вылезает в сводчатый проем окна, и ее мускулы ныли от жажды движения. Позднее Ползун со своим отрядом вернулись со свежей добычей – принесли столько мяса, что было не съесть хилам в тронном зале. Но сколько бы Ищунья ни просила проявить милость к силам, Корнерой отказывал.
– Мерзкие, поганые твари заслуживают голодной смерти, – прорычал он, не слезая с трона, когда она вновь осмелилась заговорить на эту тему. И добавил, сердито глядя на Ищунью: – Это расплата, месть за хи-лов, которых они жрали и сбрасывали в пропасть.
Хилы в зале следили за каждым ее шагом, ловили каждое слово. Вот один хил поднес Корнерою свежих жуклов.
– Разве силы еще не настрадались? – спросила Ищунья, чувствуя, как мерно пульсирует светом Маяк, заливающий зал изумрудным светом.
– Нет, – ответил Корнерой и щелкнул зубами, будто хотел съесть это слово. – Настрадаются, когда последний из них подохнет от голода.
Хилы принялись топать по полу, выражая согласие. Затем подкрались ближе и окружили Ищунью неплотным кольцом.
– Больше ни слова о силах, – произнес Корнерой и распростер руки в благодушном жесте. Его мантия всколыхнулась в отфильтрованном воздухе. – Теперь важны только хилы. Наше племя восстало и взяло то, что ему причиталось по праву.
Хилы снова затопали.
– Ты, конечно же, прав, Корнерой, – изображая покорность, склонилась Ищунья. Знала, когда можно просить, а когда никакие мольбы не помогут.
Она молча отошла к алтарю. Отправляясь в колонию, она надеялась, что хилы сразу же примкнут к ее делу, а упрашивать придется силов. Все оказалось с точностью до наоборот.
Ищунья и без того потратила слишком много времени, борясь за то, чтобы племя ее приняло… А ведь она еще даже не заикалась о том, чтобы выйти в Светлый Край и идти к Первому ковчегу. Пока это было слишком опасно.
«Терпение, – предупреждал ее Джаред. В голове стояло эхо его голоса, и Маяк в ответ пульсировал чаще и ярче. – Жди верного момента… и они согласятся».
«Корнерой меня ненавидит, – думала в ответ Ищунья. – Хилы так и остались безвольными и трусливыми. Они не думают сами, а выполняют приказы Корнероя».
«Ненависти нет, он тебя просто боится. Это две разные вещи».
«Но почему? Я маленькая и слабая».
«Ты носишь Маяк». – Голос Джареда пронзил череп. Чувствуя порыв защитить древнее устройство, Ищунья накрыла его ладонью.
«Корнерой хочет забрать его, так?»
«Да, он попытается отнять Маяк. Поэтому нужен план».
Ищунья отошла к алтарю, где облюбовала себе местечко. Порылась в рюкзаке в поисках фотографии Джареда. Нащупала и погладила узорчатую рамку. Джаред прав: нужно набраться терпения, и Ищунья постарается угадать момент. Она будет держаться ближе к Корнерою и больше ни словом не обмолвится о силах.
Станет ждать… когда ее возьмут на охоту.
* * *
На следующий день Корнерой вызвал к себе Ищунью и еще троих хилов – Камнекопа и разведчиков Ползуна и Сало. Взгляд Корнероя упал на Маяк, задержался на мерцающем браслете… а потом вожак отправил отряд на охоту.
