— Если верить его словам, он спустился вниз и перемолвился словом с миссис Темплтон в присутствии слуг, а мистер Темплтон и Дейкерс уединились в кабинете. И просидели там вплоть до того времени, пока не начали съезжаться первые гости. Все это вроде бы соответствует действительности, но железной уверенности нет.
— А в это время, — продолжил Фокс, — Флоренс и миссис Пламтри были наверху. Любая из них могла зайти в комнату миссис Темплтон, ну и заняться там подменой. Я прав?
— Но если верить их показаниям, они находились вместе на своей половине, и лишь затем спустились к гостям. И это несмотря на то, что они на ножах. Как думаете, могла одна из них выскочить из комнаты, а другая вдруг пожелала навестить «мамочку»?
— Ага. Ну, такое возможно. Должно быть, просто забыли упомянуть.
— Оставь эту тему, Фокси.
— То же самое относится и к мистеру Темплтону с мистером Дейкерсом. Каждый в отдельности утверждает, что они находились в кабинете вместе. Не знаю, как вы сами расцениваете это, Аллейн, но я склонен верить, что именно так и было.
— Я тоже. Безоговорочно.
— Если мы принимаем эту версию, тогда следует вывод: работа по подмене началась уже после прибытия первых гостей. Так, теперь что касается скандала в оранжерее. Трое мужчин находились в помещениях для приема гостей. Полковник сопровождал Мэри Беллами. Мистер Темплтон тоже — вместе с ней принимал поздравления от гостей. А мистер Дейкерс высматривал свою юную леди.
— Более того, у подножия лестницы ошивался фотограф из газеты. Там же была установлена передвижная камера для съемок. И еще — дополнительный бар, где за стойкой находился нанятый на стороне бармен. Он видел, как наверх поднимались Флоренс и Нинн, и никто больше. Какие еще нам нужны подозреваемые, кроме этих скандальных дамочек?
— Стало быть, — заметил Фокс, — подмену произвела одна из них и тогда…
— Но когда именно? До того, как они встретились на лестничной площадке и пытались слушать торжественные речи?
— Наверное. Да. Но к этому времени фотограф уже ушел оттуда.
— И?..
— И тогда кто-то другой мог зайти, еще до этого.
— И опять же, когда? Наверно, после того, как убрали передвижную камеру. И до того, как мисс Темплтон вышла из оранжереи в холл, где ее сфотографировали с Дейкерсом на заднем плане. И до того, как она поднялась вместе с ним к себе.
— Таким образом, время ужимается, и произойти это могло от момента выноса праздничного торта и произнесения речей. Именно в этот момент кто-то и прошмыгнул наверх.
— И внимание всех присутствующих было сосредоточено на выступающих, и никто ничего не заметил? Да, согласен. Вроде бы сходится. Но, понимаешь ли, Фокс, исполнить этот трюк было не так-то просто. И я склонен думать, что убийца нанес минимум еще один визит, скорее всего, их было два — один до, а другой уже после ее смерти. Ведь преступнику надо было замести следы. Если я прав, там было что заметать.
— Бог мой, — с жаром произнес Фокс, — на что вы намекаете, мистер Аллейн? И без того все запутано, так вы что же, хотите запутать еще больше? В чем тут смысл?
— Если моя версия верна, всё наверняка обстояло проще. Гораздо проще.
Аллейн встал.
— Вот что, братец Лис, я вижу только одно приемлемое объяснение. Давай попробуем разобраться, что же это было на самом деле. Самоубийство? Мэри Беллами покидает своих гостей, поднимается к себе в спальню, окатывает себя смертельно ядовитым веществом и умирает? Все дружно отметают эту возможность, и я тоже. Несчастный случай? Мы уже рассматривали эту версию, против нее говорят: неподходящий момент, который она выбрала для занятий цветоводством, и характер пятен на лице и одежде. Убийство? Так, хорошо. Но разве поверит в это жюри присяжных? Разве поверит, что она стояла совершенно неподвижно, в то время как убийца довольно долго и с небольшого расстояния прыскал ядом ей в лицо? Для стороны защиты такой вариант не прокатит. Но если есть хотя бы малейшая вероятность того, что я на правильном пути, тогда ответ однозначен: это убийство. А теперь выслушай мою версию и попробуй найти в ней слабые места.
Мистер Фокс терпеливо слушал лаконичные и емкие аргументы Аллейна, задумчиво уставившись на баллон, пустой флакончик и пульверизатор для духов.
— Да, — сказал он, когда Аллейн закончил. — Да. Все сходится, мистер Аллейн. Складывается в четкую картину. И единственный недостаток этой версии в том, что затруднительно будет представить вещественные доказательства в ее пользу. Тут у нас практически ничего нет.
Аллейн указал своим длинным пальцем на выставленные на столе предметы.
— У нас есть это, — заметил он, — и будь я трижды проклят, если в ближайшие полчаса мы не нароем что-то еще.
— Мотив?
— А вот мотив неизвестен. Может вдруг и сам проявиться. Главное — не упустить свой шанс, Фокс. Ухватить птицу удачи за хвост, мальчик мой.
— Каков наш следующий шаг?
— Я бы предпочел тактику внезапного нападения. Сейчас все они находятся в столовой, верно?
— Да, все, за исключением мистера Темплтона. Он у себя в кабинете. Заглянув в столовую в последний раз, я увидел, что они ужинают. Это он заказал им еду. Холодных куропаток, — задумчиво протянул Фокс. — Напрасная трата времени и денег. Похоже, у них напрочь пропал аппетит.
— Посмотрим, может, нам удастся его стимулировать, — мрачно заметил Аллейн. — Вот этим. — И он указал на три предмета на столе.
III
Пинки Кавендиш решительным жестом отодвинула тарелку и обратилась к присутствующим:
— Я словно в нереальном мире пребываю. Весьма неприятное ощущение. — Она оглядела стол. — Почему бы не поделиться своими мыслями? Сидим здесь, делаем вид, что едим, все буквально позеленели от волнения, но притворяются, будто ничего такого не происходит. Я больше этого не вынесу. Ни секунды! Я женщина болтливая и хочу поговорить.
— Пинки! — одернул ее Таймон Гэнтри. — Не самое подходящее выбрала время. Ты всегда не слишком хорошо ориентировалась в пространстве и времени, дорогая. Я прав?
— А ведь действительно, — заметил Берти Сарацин. — На мой взгляд, Пинки совершенно права. Я понимаю, все мы расстроены и даже напуганы, последнее касается меня, но ведь это не повод, чтобы заткнуться и сидеть, точно в склепе? Этим ведь ничему не поможешь, правильно? И потом, это страшно утомительно и скучно. Дики, дорогой, пойми меня правильно, ладно? Уверяю тебя, мы всем сердцем с тобой и сочувствуем. А у меня лично сердце просто в пятки ушло.
Ричард, который тихо общался с Аннелидой, поднял на него глаза.
— Почему бы действительно не поговорить, — начал он, — если ты имеешь в виду мало-мальски нормальную беседу?
Уорендер метнул в его сторону взгляд.
— Конечно, — сказал он. — Почему бы и нет? Полностью согласен. — Однако Ричард не удостоил Уорендера и взглядом.
