Аллейн напомнил ему, и мистер Макангус тотчас грустно умолк.
— Так как все-таки насчет мисс Эббот? — спросил капитан Баннерман. — Вы можете предоставить нам алиби, мисс Эббот? На пятнадцатое января?
Она ответила не сразу. Выпрямившись, без тени улыбки сидела и смотрела прямо перед собой. Все вдруг разом умолкли.
— Я была у себя в квартире, — сообщила она наконец и назвала адрес. «Что-то настораживает в ее поведении», — подумал вдруг Аллейн. — Черт! Все это так неожиданно. И вообще давно пора сменить тему.
— Ну уж нет, — шутливо заметил Обин Дейл. — Доказательства, мисс Эббот. Просим вас, доказательства!
— Может, вам кто звонил или заходил? — с дружелюбной улыбкой обратилась Джемайма к мисс Эббот.
— Мой друг… ну, человек, с которым я делю квартиру, пришел в десять тридцать пять.
— Надо же, как точно запомнила! — пробормотала миссис Диллингтон-Блик и добавила, что сама она в таких случаях отличается крайней рассеянностью.
— Ну а до этого? — спросил мистер Мэрримен.
На скулах мисс Эббот проступили красноватые пятна.
— Я смотрела телевизор, — ответила она.
— По собственной доброй воле? — изумленно воскликнул мистер Мэрримен.
Тут, к всеобщему удивлению, мисс Эббот вздрогнула. А потом облизала губы.
— Это помогает… иногда помогает скоротать время.
Тим Мэйкпис, отец Джордан и Джемайма, почувствовав, как смутилась женщина, попытались отвлечь внимание мистера Мэрримена, но тот принадлежал к разряду людей, не способных остановиться, если до сих пор разговор складывался столь удачно для них.
— Скоротать время, — протянул он, выразительно закатывая глаза. — Что за странная приверженность этому чудовищному ящику, этому запудривающему мозги дьявольскому устройству с его раздражающе непристойными шоу? Что там было в программе?
Мисс Эббот покосилась на Обина Дейла, который с ненавистью взирал на мистера Мэрримена.
— Вообще-то… — начала она.
Тут Дейл взмахнул руками:
— Ага, ну, конечно, так я и знал! Так и знал! С девяти до девяти тридцати. Каждый вечер по вторникам. Господи, помоги мне, ну, как чувствовал! — Он всем телом подался вперед и обратился к мистеру Мэрримену: — Вы знали, что в это время показывают мою программу. Ту самую, что вызывает у вас такую ненависть! «Упакуй свои беды в старый мешок», которая, сколь ни покажется вам странным, вызывает совсем другую реакцию у многочисленных зрителей. Рейтинги говорят сами за себя, и это факт! А стало быть, программа нравится всем этим людям!
— Послушайте! Послушайте! — громко воззвала из дальнего угла салона миссис Кадди и в знак одобрения затопала ногами.
— «Упакуй свои беды в старый мешок», — выкрикнула миссис Диллингтон-Блик. — Ну, конечно!
— Мадам, — мистер Мэрримен строго взглянул на мисс Эббот. — Не будете ли столь добры по возможности точно описать унизительное положение, в которое там поставили всех этих людей… Право, затрудняюсь подобрать верное слово для их описания… Но мой противник, несомненно, просветит меня на этот счет…
— Испытуемые? — предположил отец Джордан.
— Жертвы? — предложил Тим.
— Или все же гости? Лично я считаю их своими гостями, — заявил Обин Дейл.
Миссис Кадди истерически взвизгнула:
— Прекрасное, прекрасное определение!
— Да уймись ты, Этель! — проворчал мистер Кадди.
Мисс Эббот, нервно ломавшая крупные пальцы, тихо сказала:
— Ничего не помню об этой программе. Совсем ничего.
Она поднялась со своего места, затем, видимо, передумала и села снова.
— Мистер Мэрримен, — вмешалась Джемайма, — прекратите травить мисс Эббот. — И обернулась к Обину Дейлу. — По крайней мере, у вас, похоже, есть алиби.
— О да! — выпалил он. Допил двойной бренди и взял миссис Диллингтон-Блик под руку. — Господи, да! От Берилл Коэн меня отделяют все зрители коммерческого телевидения. Двенадцать миллионов зрителей не могут ошибаться! Вопреки всем уверениям мистера Мэрримена.
Аллейн как бы невзначай заметил:
— Но вроде бы ваша программа идет до девяти тридцати? А как насчет следующего получаса?
— Сотрите вашу боевую раскраску, мой дорогой, здесь собрались только старые добрые друзья.
Все согласились, что алиби Обина Дейла установлено. Как вдруг мистер Макангус осторожно заметил:
— Тут вот что… Я, конечно, могу и ошибаться, но вроде бы кто-то говорил, что именно этот выпуск состоялся в другое время. То есть я хочу сказать, если это вообще та самая программа.
— Что? — взвизгнул мистер Мэрримен и ткнул в него пальцем. — А ну-ка, объясните толком. Была снята заранее? Шла в записи?
— Да. Но, конечно, я могу и оши…
Но мистер Мэрримен уже торжествующе обернулся к Обину Дейлу:
— Ну, что скажете, сэр? Эта программа шла в записи?
Глаза всех присутствующих обратились к Обину Дейлу, точно он приглашал их разделить торжество с мистером Мэррименом. Тот развел руками, улыбнулся еще шире и похлопал мистера Макангуса по голове.
— Умница мальчик, — сказал он. — А я-то думал, что выкрутился. Просто не мог преодолеть искушения заморочить вам голову, мистер Мэрримен. Но вы, конечно, простите меня за это?
Мистер Мэрримен грозно уставился на Обина Дейла, и, как заметила Джемайма Тиму, еле сдерживался, чтобы не выдать расхожую фразу: «Встретимся у меня в кабинете после занятий».
А Дейл меж тем не унимался и нервно добавил с мальчишеской бравадой:
— Нет, клянусь, был просто уверен, что выкрутился. Что вполне естественно.
— Стало быть, — уточнил Аллейн, — то был не прямой эфир?
— В данном случае нет. Обычно прямой, но как раз тогда я собирался лететь в Штаты, а потому мы отсняли это программу заранее.
— Вот как? — сказал мистер Мэрримен. — А вы, насколько я понял, сэр, летели на момент убийства в Соединенные Штаты?
— Вообще-то нет. Тут такая штука произошла. Ну, перепутали даты. Я полетел три дня спустя. Чертовски неудобно вышло. Короче, прилетел я оттуда лишь накануне нашего отплытия.
— И ваше алиби?.. — многозначительно начал мистер Мэрримен.
— Ну да, в общем… Да не смотрите вы так на меня, падре. Вечер я провел со своей дамой сердца. Только не просите вдаваться в подробности, хорошо? Имени называть не буду, хотя, возможно, вы знаете, кого я имею в виду.
— И никакого вам алиби, — строго заметил мистер Мэрримен.
Настала неловкая пауза, все избегали смотреть друг на друга, и тут вдруг неожиданно снова вступил мистер Макангус:
— А вот я прекрасно все вспомнил. — Тем вечером, прежде чем начались боли в животе, я смотрел телевизор!
