— Так где? — спросила она.
— Думаю, у входа. Будто вы встречаете мистера Дейкерса.
Она прошла через холл ко входной двери. Фотограф вертелся вокруг нее.
— Только без мелких подробностей, — попросила мисс Беллами и приняла позу.
— А мистер Дейкерс? — поинтересовался фотограф.
— Может, лучше так, как есть? — пробормотал Ричард.
— Не обращайте на него внимания, — весело отмахнулась она. — Иди сюда, Дики.
— Тут ходят слухи о какой-то новой пьесе, я не ошибся? Может, сделаем так? Пусть мистер Дейкерс показывает вам эту пьесу, ладно? Я тут на всякий случай прихватил одну папку.
Фотограф извлек папку в бумажном переплете, открыл ее и вложил в руки мисс Беллами.
— Ну, будто вы наткнулись на одну особенно смешную реплику, — не унимался он. — И показываете пальцем на эту строчку, а он смотрит. Согласны, мистер Дейкерс?
Ричарда едва не стошнило.
— Знаете, я совершенно не фотогеничен. Так что давайте лучше без меня.
— Ну уж нет! — воскликнула мисс Беллами.
Ричард покачал головой.
— Вы просто скромничаете, — заметил фотограф. — Вот сюда, чуть-чуть ближе друг к другу. Замечательно!
Мэри ткнула пальцем в рукопись.
— А теперь прошу улыбочку! — сказал фотограф. Сверкнула вспышка. — Превосходно! Спасибо вам, — и он удалился.
— Вот теперь, — произнесла сквозь зубы мисс Беллами, — и поговорим.
Ричард поднялся следом за ней по лестнице. На площадке они проследовали мимо старухи Нинн. Та видела, как они прошли в комнату мисс Беллами. Дверь за ними захлопнулась, но старуха осталась стоять и ждать.
К ней присоединилась Флоренс, поднявшаяся по боковой лестнице. Они обменялись выразительными взглядами.
— Вы в порядке, миссис Пламтри?
— А как же, — живо откликнулась Нинн.
— Что-то вы сильно раскраснелись, — сухо заметила Флоренс.
— Да жара в доме просто кошмар.
— Она поднялась?
— Ага. И сразу сюда.
— Ссорятся? — спросила Флоренс и прислушалась. Нинн промолчала. — Это ведь он там, мистер Ричард, да? Интересно, что все же он затеял?
— Да ничего, — буркнула Нинн. — Он мальчик порядочный, Фло, запомни это раз и навсегда.
— Эх, милая моя, — язвительно произнесла Флоренс. — Он ведь мужчина, все они хороши.
— Он лучше многих.
Из спальни доносился голос мисс Беллами, бубнил что-то, потом поднялся до крика и стих. Голос Ричарда был еле слышен и звучал лишь в интервалах. Затем оба голоса зазвучали в унисон, укоризненные, возмущенные, повысились до крика и снова стихли. Последовало долгое молчание, во время которого женщины лишь переглядывались, затем вдруг послышался странный звук.
— Что это было? — прошептала Флоренс.
— Вроде бы она смеялась?
— А теперь перестала, да?
Нинн не ответила.
— Ну ладно, — пробормотала Флоренс. И уже собралась отойти, как вдруг дверь отворилась.
Из спальни вышел Ричард, бледный как полотно. Прошел мимо них, не заметив, остановился на площадке, прижал ладони к глазам. Они слышали его неровное дыхание, а затем он громко всхлипнул. Ричард стоял так с минуту, не меньше, как человек, окончательно потерявший самообладание, затем дважды с силой стукнул кулаком по перилам и стремительно сбежал вниз.
— Ну, что я тебе говорила… — пробормотала Флоренс и подкралась поближе к двери. Она была закрыта неплотно. — Поссорились.
— Но то была не его вина.
— А тебе откуда знать?
— Да все оттуда же, — буркнула Нинн. — Потому как я свое дело знаю, а в чужие не лезу.
Из комнаты послышался звон разбитого стекла.
Они так и застыли в нерешительности у двери, продолжали прислушиваться.
IV
Мисс Беллами хватились не сразу. Вечеринка продолжалась все в том же духе, только языки окончательно развязались, потому что шампанское продолжало литься рекой. Его подавали в гостиную и обеденный зал, а также в оранжерею, и везде шум голосов нарастал. Все забыли о церемонии рассматривания подарков ко дню рождения. Никто не замечал и отсутствия Ричарда.
Гэнтри протиснулся к Чарльзу, сидевшему в гостиной, и наклонился, чтобы тот его расслышал.
— Дики сбежал, — сказал он.
— Куда это?
— Полагаю, к девчонке и ее дяде, больше вроде бы некуда.
Чарльз поднял на него глаза. В них читалось отчаяние.
— Что тут поделаешь, — пробормотал он. — Ничего. После этой позорной сцены…
— А кстати, где она?
— Понятия не имею. Может, в соседней комнате?
— Не знаю, — сказал Гэнтри.
— Молю Бога, чтобы это шоу поскорее закончилось.
— Но она должна открыть все подарки. И гости до тех пор не разойдутся.
Подошла Пинки.
— А где Мэри? — спросила она.
— Мы не знаем, — ответил Чарльз. — Она должна была открывать подарки.
— Уж она своей реплики никогда не пропускала. На нее можно положиться, дорогой. Я права?
— Пойду поищу ее, — произнес Чарльз. — А ты по возможности постарайся их утихомирить, ладно, Гэнтри?
Тут подошел Берти Сарацин, раскрасневшийся и взвинченный.
— Что происходит? — поинтересовался он.
— Вот, дожидаемся Мэри.
— Пошла в свою комнату-сад ремонтировать фасад, — громко заявил Берти и хихикнул: — Вот уж не знал, что во мне дремлет поэт! — добавил он.
— Ты ее случайно не видел?
— Слышал, как она говорила с Монти. Меня, беднягу, вниманием не удостоила.
В этот момент к ним подошел Марчант.
— Монти, голубчик, — воскликнул Берти, — твоя речь получилась просто бесподобно пикантной! Живее всех живых! О, как я жалок в сравнении с тобой!
Марчант сказал:
— Мэри пошла припудрить носик, Чарльз. Может, пора нам поработать пастухами? Навести тут порядок?
— Думаю, да.
Гэнтри поднялся на стул и заявил громким режиссерским голосом:
— Внимание, труппа! — Почти все тут же послушно затихли. — Все к столу, пожалуйста, и освободить вход! Последний акт, леди и джентльмены. Последний акт! Прошу!
Они тотчас же повиновались. Грейсфилд и служанки уже отодвигали в сторону стол, заваленный пакетами с подарками. Гости расступились и образовали в центре проход к главной двери, как хор в большой опере.
