Уорендер покосился на Чарльза и сказал:
— Дело в том, что эти двое друзья Ричарда Дейкерса. Это он их пригласил. Ну и естественно, вышел попрощаться и проводить.
— Ну а проводив, вернулся и как раз успел к выносу торта и поздравительным речам?
— Э-э, ну… — замялся Уорендер. — Не совсем.
— Нет?
— Нет. Вы, наверное, скажете, поступил необдуманно? Но мне кажется, он просто увлекся. Он вышел за ними следом… а живут они рядом, в соседнем доме.
— А это случайно не Октавиус Брауни из «Пегаса»?
— Вообще-то да, — подтвердил Уорендер и удивленно глянул на инспектора.
— И мистер Дейкерс вышел вместе с ними?
— После них.
— Но вы считаете, позже к ним присоединился?
— Да, — деревянным голосом произнес Уорендер.
— И, возможно, до сих пор находится с ними?
Уорендер не ответил.
— Так получается, он сознательно пропустил церемонию? — спросил Аллейн.
Уорендер пробормотал несколько отрывистых и нечленораздельных фраз.
— Если бы он был здесь, — сказал Аллейну Чарльз, — ему бы напомнили.
— Я, пожалуй, пойду, — заявил Уорендер и направился к двери.
— Задержитесь на минутку, будьте так добры, — попросил Аллейн.
— А в чем дело?
— Может, он все еще там, давайте посмотрим? Это избавило бы от лишних хлопот. Я могу воспользоваться телефоном?
Они не успели ответить, как Аллейн сел за телефон и начал накручивать диск.
— Я очень хорошо знаком с Октавиусом, — вежливо пояснил он. — Прекраснейший, просто потрясающий человек, верно?
Уорендер глянул на него с отвращением.
— Если мальчик действительно там, — заметил он, — я бы предпочел сам лично поговорить с ним.
— Ну, конечно! — с готовностью согласился Аллейн. — Ага, ну вот, пожалуйста, — он перестал накручивать диск, и они услышали голос на том конце линии.
— Алло? — произнес Аллейн. — Не у вас ли случайно находится мистер Ричард Дейкерс?
— Нет, — ответил голос. — Сожалею, но он уже ушел.
— Вон оно как. И давно ли?
Голос пробормотал что-то нечленораздельное.
— Ясно. Огромное вам спасибо. Извините за беспокойство.
Аллейн повесил трубку.
— Ричард пробыл у них совсем недолго, — сказал он. — Должно быть, ушел еще до того, как все это случилось. Они считают, что Ричард отправился прямо домой.
От его внимания не укрылось, что Уорендер и Темплтон по-прежнему избегают смотреть не только друг на друга, но и на него. И заметил как бы между прочим:
— А вам не кажется это несколько странным? Что мистер Дейкерс непременно должен был выслушать поздравительные речи в честь дня рождения, но не сделал этого?
Очевидно, каждый ждал, что ответит другой. Через некоторое время Уорендер отрывисто предположил:
— Может, любовные шашни?
— Думаете, причина в этом?
— Что бы я там ни думал, — сердито заметил Уорендер, — вряд ли это имеет какое-то отношение к… трагедии. Да с какой стати, господи боже ты мой?
— Уверяю вас, — посмешил заметить Аллейн, — ни за что бы не стал затрагивать столь деликатные темы, если бы не крайняя необходимость.
— Спорный вопрос, — пробормотал Уорендер.
— Да, вопрос спорный, и мое мнение может оказаться ошибочным.
Аллейн видел, что Уорендер находится уже почти на грани нервного срыва и что сдерживает его лишь присутствие Чарльза Темплтона.
— Скорее всего, нельзя со всей определенностью утверждать, что мистер Дейкерс домой не вернулся, — продолжил меж тем Аллейн. — Ведь на празднике было так много народа. Разве не мог он проскользнуть в дом незамеченным или выйти из него снова с какой-то вполне объяснимой целью? Кстати, слуги могли заметить. Если вы не возражаете…
Уорендер тотчас ухватился за эту идею.
— Ну, разумеется! И я подойду вместе с вами. — И через секунду добавил: — Ты не против, Чарльз?
Тут с неожиданной горячностью Чарльз ответил:
— Делай что хочешь. Если он вернулся, видеть его не желаю. Я… — Он провел дрожащей рукой по лицу. — Прошу прощенья, — сказал он, обращаясь к Аллейну. — Просто это для меня… уж слишком.
— Мы оставим вас в покое, — тут же пообещал Аллейн. — Может, хотите, чтобы сюда пригласили доктора Харкнесса?
— Нет, нет, нет. Хочу побыть один. Вот и все.
— Ну, разумеется.
Они вышли. В холле — ни души, если не считать констебля, который, стараясь держаться как можно незаметнее, тихо дежурил в углу.
— Прошу прощенья, — сказал Аллейн, — я на секунду. — Он подошел к констеблю и шепотом спросил: — Кто-нибудь входил?
— Никак нет, сэр.
— Прессу не пускать, а все остальные пусть входят, но выходить им не позволяйте. Записывайте имена и объясняйте всё тем, что где-то поблизости произошел инцидент, и полиция проводит рутинную проверку.
— Понял вас, сэр.
Аллейн вернулся к Уорендеру.
— Здесь никто не входил, — сообщил он. — Где можно спокойно поговорить?
Уорендер взглянул на него.
— Ну, не здесь же. — Он провел инспектора в пустующую гостиную, где уже навели порядок, но где пахло как в цветочном магазине, после того как Берти Сарацин бросил здесь все изготовленные им гирлянды, и еще немного тянуло сигаретным дымом и спиртным. Двери в обеденный зал были распахнуты настежь, а дальше, за стеклянной перегородкой оранжереи был виден доктор Харкнесс, мирно похрапывающий в полотняном кресле под присмотром инспектора Фокса. Увидев их, Фокс вышел и затворил за собой стеклянную дверь.
— Доктор вырубился, — сообщил он, — но разбудить можно. Думаю, лучше оставить его здесь, пока не понадобится.
Уорендер обернулся к Аллейну.
— Послушайте! — воскликнул он. — Ради чего все это? Вы что же, хотите выяснить, имело ли место… — тут он запнулся немного, — какой-то подвох или мошенничество?
— Вряд ли это можно расценивать как несчастный случай.
— Почему нет? Это же ясно, как божий день!
— Наша работа, — терпеливо принялся объяснять Аллен, — заключается в сборе всей доступной информации, после чего ее представят на рассмотрение коронера. На данный момент никаких выводов мы еще не делаем. Идемте же, сэр, — позвал он Уорендера, который упрямо застыл на месте. — Уверен, вы, как солдат, сможете сразу оценить позицию. Мы занимаемся вполне рутинной процедурой. И потом, если уж быть честным до конца, множество самоубийств, а также убийств зачастую маскируются под несчастный случай.
