Пинки и Берти едва заметно переглянулись, Уорендер откашлялся. Гэнтри, похоже, принял решение.
— Обычно я не обсуждаю такого рода вещи вне стен театра, — начал он, — но, думаю, в подобных обстоятельствах все же стоит вам сказать. Я хотел послушать, как мисс Ли читает реплики главной героини в… — тут он запнулся буквально на секунду, — в новой пьесе.
— Вот как? В таком случае ей несказанно повезло, — заметил Аллейн. — А в какой именно пьесе?
— Упс! — непроизвольно вырвалось у Берти.
— Называется «Земледелие на небесах».
— И написал ее…
— А какое это имеет значение? — рявкнул Уорендер.
— Понятия не имею, — пробормотал Аллейн. — Но, возможно, имеет. Так что давайте выясним.
— Лично я не вижу никакой связи, — заявила Пинки. — Все мы о ней только и слышим.
— И вы тоже слышали? — спросил Аллейн. — Где? На вечеринке?
Пинки покраснела, как рак.
— Да. И здесь тоже о ней упоминали.
— В оранжерее?
— Упоминали. Всего лишь упоминали, — торопливо вставил Берти.
— И имени автора мы не знаем? Или все же оно известно?
— Это новая пьеса Дики Дейкерса, верно, Тимми? — сказала Пинки.
— Да, дорогая, — подтвердил Гэнтри и посмотрел вверх. — Ну и в холле я перемолвился с ней словечком. И мы договорились, что мисс Ли почитает главную женскую роль для меня.
— Ясно, — кивнул Аллейн. — И, наверное, это объясняет, почему Дейкерс тоже захотел перемолвиться словечком с мисс Ли?
Все тут же охотно с ним согласились.
— Странно, однако, — продолжил Аллейн, — как это простое объяснение сразу не пришло вам в голову.
Берти звонко рассмеялся.
— Ну и глупыши мы все! — воскликнул он. — Не догадались. Подумать только!
— Возможно, все вы поспешили в холл поздравить мисс Ли с новой ролью?
— Вот именно! — крикнул Берти и округлил глаза. — Именно так все и было! И потом, — добавил он, — мне вдруг приспичило в туалет. Собственно, поэтому я и вышел. А все остальное вышло совершенно случайно. Просто вылетело из головы.
— Что ж, — заметил Аллейн, — раз вам так трудно вспомнить движущие вами мотивы, может, лучше мне придумать их за вас.
Тут вдруг Пинки Кавендиш умоляюще всплеснула руками.
— Да? — спросил ее Аллейн. — В чем дело?
— Да ни в чем. Ничего особенного. Просто не хотелось бы, чтобы вы заставили нас почувствовать себя какими-то ничтожествами, — сказала она.
— А разве я заставляю? Если так, то прошу прощенья.
— Послушайте, — произнесла она, — мы все потрясены, в ужасе от того, что случилось с Мэри. Ведь она была нашим другом, большим другом. Нет, Тимми, пожалуйста, позволь мне. Да, характер у нее был сложный. Женщина темпераментная и все такое прочее, и порой она говорила вещи, о которых хотелось поскорее забыть. Но важно помнить другое: все мы, причем каждый по-своему, очень любили ее. И тут уж ничего не поделаешь, ее невозможно было не любить, — добавила Пинки. — Тут я говорю от своего имени.
Аллейн спросил осторожно:
— Вы что же, пытаетесь сказать мне, что хотите защитить саму память о ней?
— Ну, можно и так выразиться, — ответила Пинки.
— Чепуха, дорогая, — несколько раздраженно заметил Гэнтри. — Такой вопрос вообще не стоит.
Аллейн решил копнуть немного глубже:
— Итак, вы распрощались, и эти двое гостей удалились. И чем вы все после этого занимались? К примеру, вы, мисс Кавендиш?
— О господи! Чем же я занималась?.. Ага, вспомнила. Хотела подняться наверх, но эти фотографы и репортеры засели на нижних ступеньках. Вот и пришлось вернуться к гостям.
— Мистер Сарацин?
— Пошел в мужской туалет. Внизу. Как вы верно заметили, последняя дверь справа. Ну а потом вышел оттуда счастливый и довольный и стал слушать речи.
— Мистер Гэнтри?
— Я вернулся в зал, выслушал речи, ну и помог Темплтону подготовиться, — тут Таймон замялся, подыскивая слова, — к последней сцене. Открыванию и рассматриванию подарков.
— Полковник Уорендер?
Уорендер разглядывал стену над головой у Аллейна.
— Вернулся, — сообщил он.
— Куда?
— На вечеринку.
— О-о! — протянул Берти.
— Да, мистер Сарацин?
— Да нет, ничего, — торопливо пробормотал Берти. — Не обращайте внимания.
Аллейн оглядел их всех:
— Скажите-ка мне вот что. Разве до сих пор мистер Ричард Дейкерс не писал пьесы исключительно для мисс Беллами? Легкие развлекательные комедии? Само название «Земледелие на небесах» говорит о том, что вряд ли это веселенькая комедия.
По наступившей тишине он понял: попал в точку. Да, достаточно было взглянуть на лицо Пинки. А Уорендер с запозданием заметил недовольно:
— Не стоит класть все яйца в одну корзину, разве нет?
— Именно, — согласился Гэнтри.
— Мисс Беллами придерживалась той же точки зрения?
— И все же я не понимаю… — начал было Уорендер, но тут его перебил Берти Сарацин, яростно воскликнувший:
— А я, хоть убейте, не понимаю и никогда не пойму, почему мы должны тратить время и нервы на всякие пустые выдумки и домыслы! Нет, честно! Это прекрасно, что мы стараемся сохранить добрую память о бедной Мэри и пощадить чувства осиротевшего Дики, из кожи лезем вон, чтобы показать, что все мы просто безумно любим друг друга! Но ведь рано или поздно мистер Аллейн всё равно всё узнает. И тогда мы будем выглядеть глупейшим образом, а лично мне это совсем ни к чему. И ты уж прости меня, Тимми, но я решил раскрыть тайну, вытряхнуть всех котов из мешка и во всеуслышание объявить, что Мэри категорически возражала, что она закатила целую сцену в оранжерее и оскорбляла девушку. И Дики выбежал оттуда просто в ярости, что и понятно. Но если кто и сделал что-то ужасное с Мэри, то это точно был не наш Дики, потому как он удрал из дома сразу после этого скандала, пока Мэри все еще бушевала, а потом взяла себя в руки и пошла разрезать торт. И еще одно. Лично я не понимаю, почему полковник Уорендер умалчивает об этом, но он тоже не сразу вернулся к остальным гостям. Вышел куда-то на улицу. А потом я видел, как он возвращался из туалета. Вот и все!
Он поднялся и стоял, и смотрел дерзко и вызывающе.
— Вот это номер, — пробормотал Гэнтри и взмахнул руками.
— Я на стороне Берти, — выпалила Пинки.
Тут Уорендер, побагровев от ярости, стал грозно надвигаться на Берти.
— Не смейте ко мне прикасаться! — сердито взвизгнул Берти.
