– Эй, куда вы так торопитесь, мистер Миллз? – раздается окрик Эммы.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.
Эмма поудобнее перехватывает футляр саксофона.
– Понимаю. Я бы тоже помчалась вперед как сумасшедшая, если бы выяснила, что мы с Коди женаты и проводим отпуск в Вайкики.
– Я шел быстро не потому, что взволнован, – говорю я. – Просто не люблю, когда ты трогаешь мои волосы… ну и вообще.
– Извини, – говорит Эмма, и я знаю, она поняла, в чем дело. Она тоже старается сберечь нашу дружбу – именно поэтому она и позволила мне отдалиться от нее в последние полгода.
Эмма показывает на белый кабриолет с поднятым верхом:
– Это машина Сидни… Может, подсунешь под дворник записочку с любовным сонетом? Или с хайку! Тебе лучше не пытаться рифмовать.
В одном из младших классов я как-то сильно опозорился, попытавшись читать рэп. Думал, смогу стать первым в мире рыжим рэпером, даже прозвище себе придумал: Острый Соус. Несколько раз в год Эмма напоминает мне о том позоре. Но это все равно лучше, чем мой братец, который вспоминает тот случай чуть ли не каждый раз, когда мы с ним разговариваем.
– Так, значит, мы с Сидни отправляемся в Вайкики? – говорю я.
Когда мы входим в широкие двойные двери школы, Эмма наклоняется поближе ко мне:
– Будущий ты куда более скрытный, чем я, – говорит она, и я чувствую сладкий запах корицы в ее дыхании. – Ты ничего такого не рассказываешь о том, чем вы там с Сидни занимались на пляже, так что не слишком возбуждайся.
Она машет мне на прощание рукой и исчезает в толпе учеников.
– Ты просто ревнуешь! – говорю я, но, похоже, она меня уже не слышит.
9://Эмма
На репетиции я никак не могу сосредоточиться. После того как пропускаю нужный такт в четвертый раз, мистер Марковиц направляет дирижерскую палочку на секцию духовых и говорит:
– Как насчет пятиминутного перерыва? Флейты, подойдите ко мне, нужно поговорить про ваши соло.
Я смотрю в сторону ударных, но Грэм еще не появился. Иногда тренер по плаванию задерживает его по утрам, и сегодня меня это вполне устраивает: мысль о встрече с ним меня ужасает. Я кладу инструмент на стул и направляюсь к питьевому фонтанчику. Наклонившись над изгибающейся струйкой воды, я размышляю, что же все-таки случилось с моим компьютером. Сегодня все кажется менее реальным, особенно эта женитьба Джоша на Сидни Миллз. Это как мне выйти замуж за Леонардо Ди Каприо.
– Догадайся кто. – Грэм одной рукой закрывает мне глаза, а другой обхватывает за талию.
Я вытираю губы, оборачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание. Он сбрил волосы на голове! Его чудесные длинные светлые волосы исчезли, теперь там только бледная колючая кожа.
– Что ты сделал? – спрашиваю я.
Он ухмыляется и проводит рукой по голове.
– Грег и Мэтт зашли ко мне после фрисби, и мы решили побрить головы. Тебе нравится?
Я беспомощно смотрю на него.
– Ну признайся, – Грэм переплетает свои пальцы с моими, – тебе же хочется провести ладонями по моей большой гладкой головке.
Я совершенно не в настроении слушать все это. Когда он пытается прижаться ко мне, я отодвигаюсь.
– Да в чем дело? – спрашивает он.
– Не знаю.
Больше мы ничего не говорим. Иногда мне кажется, что, если бы не поцелуи, нам вообще незачем было бы общаться друг с другом.
* * *
– С Грэмом пора покончить, – говорю я, уткнувшись в свой пакет с ланчем.
Мы сидим в столовой, поскольку Келлан захотелось ее любимого блюда – жареной картошки, которую она ест каждый день, запивая «спрайтом». Келлан на дюйм ниже меня, у нее черные волосы и идеальная кожа. И она может лопать картошку в любых количествах, не поправляясь ни на фунт.
– Ты же вроде собиралась встретиться с ним сегодня в парке и объявить, что бросаешь его? – спрашивает Келлан.
Я улыбаюсь проходящим мимо нас девочкам.
– Я так и не встретила его в парке.
– И что же тебе мешает порвать с ним сейчас? – Келлан платит за еду и направляется к стойке с соусами. – Если ты еще не заметила, я тебе мешать не собираюсь.
– Ты уже видела, что он сделал с волосами?
Келлан отрицательно качает головой.
– Он постригся налысо, – говорю я. – Они с Грегом и еще с кем-то из их команды по плаванию вчера взяли и обрили головы. Честное слово, когда парни собираются вместе, они способны на глупейшие поступки.
– Ага, например, воевать, – замечает Келлан, кладя кучу салфеток и пакетиков с кетчупом себе на поднос.
– Или прыгать с крыш.
– Или пернуть и поджечь газы, – добавляет она.
Я смеюсь.
– Ты что, знаешь кого-нибудь, кто так сделал?
– Тайсон, например, – отвечает Келлан. – Именно это он проделал за мусорным ящиком отцовской пиццерии. Прошлой зимой, когда ты навещала своего отца.
Отец Тайсона владеет пиццерией «Как в старину», которая специализируется на праздновании дней рождения и приготовлении толстых пирогов с сырной корочкой. Поскольку там рядом игральные автоматы, а на парковке можно кататься на скейтах, Джош и Тайсон проводят в пиццерии уйму времени.
– А Джош был с ним? – спрашиваю я.
Келлан на минуту задумывается:
– Вообще-то он как раз все снимал на пленку. Но сам он ничего не поджигал.
– Ему повезло, а то я не упустила бы случая напомнить ему про это.
Мы выходим через боковые двери столовой, и Келлан спрашивает:
– И как Грэм выглядит без своих золотых локонов?
– Честно говоря, вся его привлекательность была в волосах. Без них он похож на яблочный леденец.
На улице солнечно и даже теплее, чем вчера. Мы идем к месту, где обычно перекусываем. Я поворачиваюсь к Келлан:
– Можно задать тебе вопрос по физике?
При упоминании об этом она сразу оживляется. Сейчас она дважды в неделю ходит на факультативный курс физики в Хемлок-колледже. Это часть той же подготовительной программы, куда она хотела записать и меня, чтобы мы могли вместе посещать занятия по биологии.
Я поудобнее перехватываю бумажный пакет с ланчем и спрашиваю как можно более небрежным тоном:
– Что думают ученые по поводу путешествия во времени?
Она поднимает поднос к лицу и зубами подцепляет ломтик картошки с тарелки.
– А зачем это тебе?
– Просто любопытно, – отвечаю я. – Вчера вечером по кабельному показывали «Назад в будущее».
Келлан останавливается перед пятном мокрой грязи в траве и пускается в объяснения теории относительности и релятивистского расширения времени. Я пытаюсь понять, что она говорит, но безнадежно теряюсь где-то на уровне черных дыр.
