Я высвободилась из его объятий. Мои губы вспухли, щеки пылали, тело дрожало от желания, и я знала, что, если мы задержимся здесь хотя бы на минуту и он будет целовать меня, я потеряю способность соображать.
— Нет. — Я неуверенно поднялась. — Я не могу.
— Можешь, — сказал Эван, удерживая меня. — Ты можешь делать все, что пожелаешь. Я бы так хотел…
Его голос затих, пока я вытирала губы салфеткой, смоченной в воде со льдом.
— Я бы так хотел, чтобы все у нас произошло иначе.
«Если бы желания были лошадьми, все нищие стали бы наездниками». Я плотно натянула красную шерстяную шапочку на волосы и надела красные шерстяные митенки. Левая зацепилась об обручальное кольцо.
— Я должна ехать домой.
Он кивнул.
— Ты мне позвонишь?
— Я…
Он встал, поправил мою шапочку и поцеловал в кончик носа.
— Я буду думать о тебе, — сказал он.
— До свидания, Эван, — произнесла я, зная, что я тоже буду думать о нем.
Часть третья
СПОКОЙНОЙ НОЧИ, НИКТО
Глава 35
Когда в половине шестого я постучала в дверь Кэрол Гвиннелл, дом ее пах, как яблочный пирог.
— Мамочка! — закричали мои дети, бросившись через всю кухню и обхватив руками мои ноги.
Кэрол помахала мне рукой.
— Ну как, ребята, хорошо провели время? — спросила я.
— Да! — воскликнул Сэм.
— Да! — крикнул Джек.
— Спасибо за прекрасный день, — вежливо сказала Софи, прежде чем схватить меня за руку и многозначительно посмотреть в сторону двери.
— Секундочку, дорогая. Я только хочу поблагодарить миссис Гвиннелл.
— Всегда рада! Приходите в любое время! — улыбнулась Кэрол.
Пока дети надевали пальтишки, она произнесла, понизив голос:
— Никто ничего не слышал… ни о чем. Позвони, когда вернешься домой, ладно?
— Ты думаешь, что тот же тип, убивший Китти, как-то связан и с Лекси? Кто у них мог быть в общих знакомых?
Кэрол сморщила нос, и ее серьги еле слышно звякнули.
— Да все. Та же самая школа, церковь, друзья, детский врач, тренажерный зал…
Она заглянула в гостиную, где телевизор был включен на канал Си-эн-эн с приглушенным звуком.
— Мне нужно готовить обед. Позвони обязательно.
Я поблагодарила ее и повела детей к машине.
Кэрол стояла в проеме двери, в красно-белом полосатом фартуке и наблюдала, как мы отъезжали.
— Чарли не смывает в туалете после того, как сделает, — прошептала Софи, пока я пристегивала ее к сиденью.
Она и мальчики получили по конфете, оставшейся с Хеллоуина. Я держала их в «бардачке» для таких случаев.
— Да уж, плохо.
Софи помахала рукой, разговор ей уже наскучил.
— Можно мне на ужин кимчи?
[40]
— Конечно, — кивнула я.
Мы вернулись домой, закрыла двери, и я позвонила Кэрол.
Я накормила детей ужином (сосиски из индейки для мальчиков, кимчи, заказанное по Интернету из Нью-Йорка, для Софи), искупала всех, почитала «Золушку», причем мальчики притворялись, будто им неинтересно.
В восемь тридцать, когда все спали, я приняла душ, влезла в просторную поношенную ночную рубашку и панталоны без резинки в одной штанине, прокралась в комнату мальчиков и удостоверилась, что они в безопасности, хорошо укрыты и спят.
Когда я забралась под одеяло и закрыла глаза, то была уверена, что это только для видимости, и я не смогу уснуть, как не сумела удержаться от поцелуев с Эваном. Но когда проснулась, в окно стучал дождь со снегом, дети ссорились, и, судя по смятой подушке и скомканному одеялу на кровати в гостевой комнате, мой муж пришел и ушел, а я даже не заметила.
— О, мой бог, — крикнула Джейни. — Ты отказалась!
— Да, отказалась, — сказала я, чувствуя, как сжимается мой желудок.
Я нарезала ломтиками тосты с корицей и поставила тарелку перед детьми.
До этого утра я не осознавала в полной мере чудовищность того, к чему была так близка. Но возмездие настигло меня. И либо оно, либо чувство вины ослабили мою иммунную систему. С того момента, как я проснулась, желудок болел, и каждые десять минут я бегала в туалет, что очень веселило деток.
— Но я хотела.
Джейни помолчала.
— Я все еще могу депортировать его, — усмехнулась она.
— Не волнуйся. Я никогда больше с ним не увижусь.
Я приняла это решение в поезде, на обратном пути домой. Я не создана для адюльтера. Я ощущала себя гадкой, от чувства вины мне было плохо. Мои тайные поездки, которые я уже совершила, и так потребовали максимального напряжения сил. Я не могла придумать никаких других фальшивых предлогов для того, чтобы съездить в город. Бена можно было купить на то, что в офисе доктора Моррисона потеряли мой анализ только раз. Второй раз — это перебор.
— Ты все еще любишь его? — спросила Джейни.
Я громко застонала:
— Какое это имеет значение? Я замужем. У меня дети.
— Полагаю, в наши дни можно получить развод, даже если у тебя дети. Но я не подбиваю тебя на развод!
Я взяла стакан сельтерской без газа и заставила себя сделать глоток.
— Это было только один раз, — произнесла я. — Мне нужна была его помощь.
— И он тебе помог.
Я ухитрилась отпить еще немного. Потом на дрожащих ногах доползла до ванной комнаты и села на унитаз, размышляя, как это все могло произойти, как я за одни сутки превратилась в женщину, какой, как я клялась, никогда не стану. Лгунья. Почти изменщица. Способная с легкостью отказаться от брака и разрушить семью ради дешевых удовольствий в отеле.
— Он выяснил, что Дельфины Долан не существует.
— Неужели? Она показалась мне весьма реальной на твоей вечеринке.
— Это не настоящее имя. Раньше ее звали Дебби Фарбер.
— В таком случае звони Стэну и вели арестовать ее немедленно.
Я попрощалась, положила трубку и вернулась в кухню, где дети продолжали ссориться из-за мелков, из-за кукольного домика, из-за одинаковых книжечек с наклейками, которые я купила им в Нью-Йорке.
— Нет! — визжала Софи, размахивая куском тоста, будто судейским молотком. — Нет, какашка, отдай!
Вот твоя жизнь, Кейт Кляйн, подумала я и попыталась примирить воюющие стороны. Разожгла огонь в камине гостиной, и мы сыграли три раза в «Горы и лестницы» и четыре — в «Карамельную страну». Потом я разогрела на обед баночки с куриным супом, зная, что каждая мать Апчерча, включая мою пекущую пироги подружку Кэрол Гвиннелл, наверняка кормит детей домашней едой.
