Толстяк, должно быть, прочитал вопрос на моем лице, потому что едва заметно покачал головой. Мальчишка, который обшарил его одежду, нашел только нож и полный карман фантиков от леденцов. Должно быть, Толстяк выбросил удостоверение агента-ищейки в лесу во время нападения или вообще оставил в машине. Слава богу.
Когда я повернулась посмотреть на другой берег, в меня чуть не врезался ботинок Толстяка, когда парень оторвался от земли и взлетел в воздух.
Протянувшему руку ребенку потребовалось полсекунды, чтобы поднять своими способностями моего друга над землей и перебросить на другой берег.
Я почувствовала знакомую теплую тяжесть в животе и не успела даже возмутиться, как меня тоже вздернули вверх и швырнули через реку прямо на Толстяка, даже не подумав смягчить удар.
Остальные дети с хохотом переправляли один другого через замерзшую реку с плавностью легкого ветерка. Они ничего не говорили – не объясняли, куда нас ведут, не отвечали на наши вопросы. Двое отстали замести следы, оставленные нами на мягком снегу.
Мы шли в тишине. Пошел снег, оседая на волосах и ресницах, под кожаную куртку Лиама постепенно заползал холодный воздух. Толстяк напрягся, рассеянно потирая больное плечо. Поймав его пристальный взгляд, я увидела свое тревожное лицо, отражавшееся в его темных глазах.
– Поверить не могу, – пробормотал парень. – Снова.
– Беру его на себя, – пообещала я, сжимая его руку.
– А что, в прошлый раз сработало?
– Эй! – Майкл поднял свой серебристый пистолет. – Заткнитесь, блин!
Прошло уже немало времени, я даже начала сомневаться, дотащимся ли мы когда-нибудь до лагеря или куда там они нас вели. И пока в поле зрения не появилась широкая река, мне и в голову бы не пришло, что мы направляемся в Нэшвилл.
Теперь я поняла, почему закрыли город: хотя наводнение случилось уже пару месяцев назад, уровень воды, которая почти не замерзла, еще не вернулся до прежнего. Разлившаяся река затопила берега. Она казалась чудовищем, и чем ближе мы подходили, тем больше оно вырастало, оставаясь единственной преградой между нами и смутными очертаниями белого склада на другой стороне.
На берегу нас ждали три маленьких плоских плота: ящики и доски, связанные ярко-голубой виниловой веревкой. На каждом стоял ребенок в белом с длинным шестом в руках. Рассадив всех по трем плотам, дети оттолкнулись шестами от берега и медленными ритмичными движениями повели плоты по грязному мелководью.
Руки сжались в кулаки. Один из доков склада выжидательно распахнул свои двери. Удивительно, но плот уверенно проделал остаток пути до гофрированной серебристой двери, за которой темнело помещение.
Грузовая платформа выступала над водой. Так что надобность в плотах отпала. Меня подняли за талию и передали другому ребенку, который уже ждал на краю платформы. Девочка, поймавшая меня, была тощей и бледной, зеленые глаза – в половину ее плоского лица. Она зашлась влажным, клокочущим в груди кашлем, после чего молча схватила меня за руку и втащила внутрь.
Стены и полы были цементными, потрескавшимися и покрытыми старыми выцветшими граффити. Размером склад был примерно со спортзал средней школы и все еще хранил напоминания о прошлой жизни – отметины от кабелей. Дальняя стена, та, к которой мы направлялись, была выкрашена в светло-голубой. И я все еще могла прочитать на ней выведенное черным «ДЖОНСОНЭЛЕКТРИК», хотя надпись и попытались закрасить белым.
Толстяк, шагавший рядом со мной, кивнул на коричневую линию, которая шла вдоль стен, перерезая их практически пополам. Значит, вода поднималась так высоко?
Каждый сделанный шаг, каждый голос вокруг нас, каждая капля воды из трещин в сводчатых потолках отзывались эхом. Звуки отскакивали от голых стен и заколоченных окон. Укрывавшее от снега и ветра, здание беспрепятственно пропускало внутрь холод. Старые металлические мусорные баки использовались в качестве кострищ, но большинство из них стояли на другом конце склада, вдали от стаек детей, столпившихся у входа, через который мы вошли.
Это совсем не походило на Ист-Ривер…
И сидевший на возвышении парень, смутно различимый за завесой сигаретного дыма и чада от костров, не был Клэнси Греем.
– Кто ты, блин, такой?
Пока мы шли, все это время нас сопровождало негромкое перешептывание, но после моих слов повисла тишина. Я пристально уставилась прямо на самозванца и не сразу заметила других подростков, пока те не выступили вперед. Среди них были дрожащие от стужи девочки в футболках и шортах – одни стояли, прислонившись к помосту, другие расселись на ящики. Одеял на всех явно не хватало. Вокруг них кучками собрались мальчики, которые курили, распространяя облачка вонючего серого дыма, и над чем-то смеялись.
Тот, что на помосте, был явно старше остальных. На вид ему было около двадцати. На щеках пробивалась рыжеватая бородка, которой он терся о щеку сидевшей у него на коленях девушки с длинными грязными светлыми волосами. Девушка дрожала. От страха или от холода? Когда она повернулась посмотреть на меня, я увидела огромный синяк, расползшийся по ее челюсти.
Длинные светлые волосы главаря были аккуратно зачесаны за уши. Армейские ботинки и черная форменная куртка СППшника кое-где заляпаны грязью, но в остальном выглядели вполне пристойно – как если бы их владелец никогда не участвовал в деле.
– В смысле? – спросил он с южным акцентом.
– Кто ты, – повторила я, – блин, такой?
Все, кто сидел на его платформе, одновременно повернулись, чтобы посмотреть на своего вожака, который продолжал сверлить меня взглядом. Я снова почувствовала теплую тяжесть в животе, и, хотя Толстяк пытался меня удержать, мои ноги заскользили в его сторону по грязному полу. Я едва успела сгруппироваться, как врезалась в платформу. Да какая там платформа: старые сложенные друг на друга ящики, обитые покоробившейся от воды фанерой. А «трон» оказался всего лишь металлическим складным стулом, на который, для пущего эффекта, было наброшено пушистое одеяло.
Парень встал, спихивая девушку с колен. Когда она вскрикнула от неожиданности, он запустил в нее миской с какой-то едой. Следя за тем, как главарь приближается ко мне, я боролась с желанием в поисках Вайды и Джуда обшарить взглядом толпившихся в полутьме детей.
– Где вы их нашли? – Присев на корточки на краю платформы, парень изучающе разглядывал мое лицо. Его глаза были зелеными, однако верхняя часть правой радужки была окрашена в карий.
– За ручьем, – ответил Майкл.
– Ты, – бросил главарь, обращаясь к одной из девочек, замерших позади него на том же постаменте, – отдай ему одеяло, пока он не закоченел. Этот парень сегодня – король. Только посмотрите, какой улов ему достался.
Девочка замешкалась, словно не расслышав приказа или она не верила, что это адресовалось именно ей. Она просто молча пялилась на спину их вожака, пока один из мальчишек не схватил ее за короткие каштановые волосы и не толкнул вперед на край платформы. Под теплым коричневым шерстяным одеялом оказалась желтая замызганная футболка и старые боксеры. Ни ботинок, ни носков.
