Если бы кто-нибудь смог посмотреть на телегу сверху, то увидел бы еще одного пассажира. Точнее, пассажирку. В середине телеги, со связанными веревкой ногами, лежала девушка. Ей было лет девятнадцать-двадцать. Длинные русые волосы растрепались, а голубые глаза полыхали яростным огнем.
– Утю-тю! – один из пассажиров, самый молодой, показал девушке козу.
– Кирпич? Слушай, а может, девку князю не повезем? Смотри какая! Сами оприходуем, а потом прикопаем, – молодой не удержался и погладил пленницу по бедру.
– Ты, Сыч, думай, прежде чем такие словеса говорить, – ответил мужик, одетый в старый камуфляж, такой грязный, что рисунок было почти не разглядеть. – Такая телка дай бог раз в год попадется! Фрол за нее нам столько всего отвалит – закачаешься. А карандаш свой, когда доберемся, поточишь.
– Да я че, так, помечтал вслух, – пошел на попятную Сыч, – очень уж девка хороша…
– Вот и мечтай молча! – отрезал Кирпич.
– Кирпич, а, Кирпич? – снова подал голос Сыч.
– Чего тебе?
– Я тут вчера разговор интересный слышал. Трепались бригадир наш да от соседей пара мужиков.
– Ну и че там? – оживился Кирпич. Все знали, что Сыч мастер подслушивать разговоры, не предназначенные для его ушей. И информация, как правило, всегда была верной.
– Так вот, трепались они о том, что всю нашу бригаду Немому заказали!
– Иди ты! Брешешь?!
– Зуб даю! Своими ушами слышал! Три деревни, мол, людей своих к нему присылали, мол, беспределу много творим. Надо бы нам укорот дать. То да се…
– Ну, так мы же не сами по себе, под князем ходим, – отозвался возница.
– Князь нашему бригадиру что велел? Подати собрать да девок, каких он любит, парочку подыскать. Но, говорит, палку не гните! Отвечать придется. А Хмурый? Дочку и жену старосты снасильничали? Было такое! Двух мужичков застрелили, которые с охоты шли. Не, не будет князь за нас встревать.
– Так а че, этот Немой крутой такой, что ли? – Сыч воинственно потряс в воздухе ружьем. – Просто с нормальными пацанами он еще не сталкивался!
– Сталкивался! – подал голос мужик, через все лицо которого проходил глубокий шрам.
– О, Гнедой голос подал! – весело сказал Сыч. – А то молчал всю дорогу!
– Ты лучше послушай, что тебе люди говорят, потом ржать будешь, – мрачно сказал Гнедой и коснулся рукой шрама. – Расскажу немного, а ты вникай. Случилось это после того, как ракетами все, кто мог, уже отпулялись. Аккурат тогда Чечен на пару с Ахмедом общину Багра разгромили, а Немой у него типа за главнокомандующего был. Ослаблены они были, большая заварушка незадолго до того приключилась. Людей много потеряли. А так – хрена лысого взяли бы их. Я в то время у Ахмеда в бригаде находился и помню, как радовались тогда, типа малыми потерями Багра победили. Отряды Чечена, долю свою взяв, отошли в свой район Старопетровска. Немой с несколькими людьми пропал, и через некоторое время начались проблемы…
Гнедой стоял и отрешенным взглядом осматривал окрестности школы. А ведь эту «кузницу знаний», под номером пятьдесят девять, он когда-то закончил. Но это было в другой жизни, когда молодой Сергей строил грандиозные планы на жизнь, а не жил сегодняшним днем, будучи одним из холуев мнительного кавказца. Сейчас выбитые стекла окон и испещренные пулями стены вызывали в его душе странное чувство. Нет, он не собирался пускать слезу от жалости, и ностальгия не терзала его. Два прошедших года напрочь избавили Гнедого от сентиментальности. Просто возникло ощущение, что кто-то нагадил в душу.
Бойцы отрядов Чечена и Ахмеда деловито шмонали убитых. Вдоль школьного забора лежало несколько обезглавленных тел. Сами головы были нанизаны на металлические прутья забора. Одна из голов принадлежала Багру. Это зверье из отряда Чечена забавлялось, у него всяких хватало… воинов Джихада, мля.
Гнедой сплюнул и решил пройтись. Возле школьного крыльца на коленях стояло шесть человек пленных. Когда приволокли и бросили перед ними тело девушки, стоящий на коленях парень внезапно расхохотался.
Один из кавказцев Чечена ударил пленного ногой.
– Э-э-э! Чего смеешься? Раньше всех голову отрезать?
А Гнедой засмотрелся на убитую девушку. Светловолосую и очень красивую. Даже смерть не смогла ее обезобразить. Несколько пуль пробили высокую грудь, окрасив часть оливковой формы бордовым.
– Пи***ц вам, чурки! Вы хоть знаете, кого убили? Да за нее Немой вас в аду достанет! – парень продолжал смеяться до тех пор, пока кавказец не выхватил пистолет и не выстрелил пленному в голову.
Гнедой подошел к другому пленному и спокойно спросил:
– Кто она?
– Света это, жена Немого. Если вы не нашли и не убили его, у вас большие проблемы, – криво усмехнулся мужик в камуфлированных брюках и кожаной куртке.
Гнедой ничего больше не сказал, а развернулся и вышел за территорию школы. Нужно было вдохнуть в себя воздуха – чистого, без запаха крови и смерти.
Постепенно схлынул боевой азарт, собрали добычу и посчитали пленных. Позднее выяснили, что пропали Немой, его заместитель Серый вместе с женой Вероникой и девочка Галя. Свету убил при прорыве притаившийся в засаде боевик. Наскоро организованные поиски результата не дали…
Через неделю отряд Чечена засобирался домой. Нагруженные добычей воины двинулись в путь. Многие смеялись и были в приподнятом настроении. А через два дня Чечен принимал у себя только одного человека – все, что осталось от немалого отряда опытных бойцов. Его рассказ был страшен.
Сначала пропал передовой дозор. Вскоре бойцов нашли: они лежали на земле, а их мертвые тела рвали дикие собаки. Причем животные были привязаны к дереву, чтобы никуда не смогли уйти. Воины Аллаха упустили свой шанс попасть в рай, – укушенным собакой там места нет.
На ночевку расположились во дворе между двух пятиэтажек. Все было спокойно, пока пламя не вырвалось из Ада. С пятого этажа в спящих правоверных полетели «коктейли Молотова». Всего десять бутылок, но хватило многим. Люди метались, пытаясь сбить охватившее их пламя. В ночной темноте было похоже, что прилетела стая сказочных птиц Фениксов. Утром похоронили девять воинов.
Деморализованные, ощетинившиеся стволами люди Чечена продвигались вперед. Большую часть добычи пришлось бросить, чтобы повысить мобильность.
Детская площадка. Ржавые горки, за два года заросшие невысоким кустарником, упавшие набок качели, холмик, когда-то бывший песочницей. Одиннадцать человек, озираясь, пробирались через площадку, где раньше играли и радовались дети. Отряд почти миновал детскую площадку, как позади них поднялись из травы две фигуры в лохматых маскировочных костюмах. В руках у неизвестных затрещали автоматы. Воины Аллаха повалились как снопы. Две бесформенные фигуры заскользили к лежащим телам. Раздались одиночные выстрелы – добили раненых. В живых остался только один раненый, обмочившийся и полуживой от страха. Он навсегда запомнил взгляд, который бросил на него убийца – холодный и равнодушный. Добивать его не стали.
