Хиллари сражалась за своего мужа во время судебного разбирательства по импичменту в Сенате. Она помогла ему заручиться поддержкой закрытого совещания членов Демократической партии. Выступая перед членами собрания, она пыталась аргументировать факты предельно беспристрастно: какие-то его поступки были неправильными, но они не подлежали импичменту. «Вы все можете злиться на Билла Клинтона. Конечно, я недовольна тем, что сделал мой муж. Но импичмент — это не ответ, — заявила она. — Слишком многое поставлено на карту, чтобы нас отвлекали от того, что действительно имеет значение». Некоторые сенаторы уходили с совещания со слезами на глазах.
В тот же день, когда Сенат проголосовал против импичмента, Хиллари встречалась с Гарольдом Икесом, политиком из Нью-Йорка, который был заместителем руководителя аппарата ее мужа, чтобы поговорить о ее выборах в Сенат. Она ощетинивалась при мысли, что всю оставшуюся жизнь ее будут называть «бывшая первая леди». Она использовала свою звездную силу, чтобы помочь спасти президентство своего мужа в столь унизительных обстоятельствах, и теперь настал ее черед. «После восьми лет с титулом, но без портфеля, — сказала она, — теперь я была избрана сенатором». По иронии судьбы, спустя годы Хиллари спросили, какое телевизионное шоу ей нравится смотреть, когда она делает передышку в президентской кампании. Ее ответ: «Хорошая жена» (американский телесериал в жанре юридической драмы. — Авт.).
VIII
Вражда
«Когда Мишель Обама отзывается о Клинтонах, я не хочу сказать, что она смотрит на них свысока, но вроде того».
Бывший помощник в администрации Обамы
На президентских выборах 1960 года президент-республиканец Дуайт Эйзенхауэр поддерживал Ричарда Никсона, своего вице-президента, и испытывал неприязнь к молодому Джону Кеннеди, осмеивая его как «мальчишку». Победу Кеннеди на выборах Эйзенхауэр воспринял как личное поражение. Вражда была взаимной. По рассказам друга Кеннеди Чарльза Сполдинга, Кеннеди считал Эйзенхауэра «не вполне президентом», который не был «полностью осведомлен о своих полномочиях».
Мейми Эйзенхауэр в большей мере, чем любая другая первая леди — за исключением Хиллари Клинтон, — не хотела покидать Белый дом. Она никогда не проводила столько времени рядом с мужем, как в пору его президентства. Он был Верховным главнокомандующим союзных войск в Европе во время Второй мировой войны и часто находился за границей. И, будучи в возрасте шестидесяти четырех лет, Мейми возмущалась своей преемницей, которую она насмешливо называла «студенткой». Красота и элегантность Жаклин Бувьер Кеннеди вскоре затмили любимые средним классом женственные платья, отрезные по талии, жемчужные колье и короткие челки миссис Эйзенхауэр.
Уходящая первая леди традиционно проводила со своей преемницей прогулку по частным жилым помещениям Белого дома на втором и третьем этажах. Пресса пыталась выяснить дату, когда состоится частная экскурсия для Джеки, подобная той, какую Элеанор Рузвельт организовала для Лу Гувер, а Бесс Трумэн — для Мейми. Джеки никогда не видела помещений на втором этаже, и к середине ноября дата ее визита в Белый дом оставалась неизвестной. Время было важным фактором, так как Джеки была беременна, и срок родов приближался. На пресс-конференции 22 ноября 1960 года жизнерадостный секретарь Кеннеди по протокольным вопросам Летиция Болдридж сказала журналистам: «Приглашение еще не послано, но мы надеемся, что это будет сделано».
Белый дом уведомил Джеки, что она получит приглашение в середине ноября, но Мейми явно не стремилась поднимать шумиху или демонстрировать симпатии общества к своей молодой и прекрасной преемнице. Мейми контролировала ситуацию и намеревалась смаковать свое положение. Наконец, через секретаря Мейми секретарю Джеки было отправлено официальное приглашение посетить Белый дом 9 декабря. Телефонный звонок поступил за несколько дней до 25 ноября, когда Джеки родила сына Джона-Джона посредством кесарева сечения, и это было подано как формальное приглашение (заметим, что Бесс Трумэн лично позвонила Мейми и пригласила ее посетить резиденцию после президентских выборов 1952 года). О долгожданной встрече журналистов оповестили не раньше чем через пять минут после прибытия Джеки.
Перед визитом агент Секретной службы Джеки позвонил главному церемониймейстеру Белого дома Дж. Б. Уэсту, управляющему резиденцией, посоветовав ему иметь наготове кресло-коляску и штатного сотрудника для сопровождения, поскольку Джеки еще не окрепла после кесарева сечения. Когда Уэст собщил эту информацию Мейми, она ответила: «О боже, я хотела сопровождать ее в одиночку». Мейми предложила подготовить кресло-коляску, но не предлагать ее, если Джеки сама не попросит об этом.
Измученная и бледная, Джеки прибыла одна в полдень девятого числа, примерно за месяц до инаугурации ее мужа. Она была одета в темное пальто, черную меховую шляпку и черные перчатки. Уэст сопроводил ее через внушительную Дипломатическую приемную и в лифте на второй этаж резиденции, где Мейми величественно стояла в коридоре.
«Миссис Кеннеди», — произнес Уэст, представляя новую первую леди. Мейми протянула Джеки прохладную руку, но так и не двинулась с места, заставив Джеки медленно подойти к ней. Первая леди не собиралась давать поблажку женщине, которая свергала ее с трона. «Я повернулся, оставил их и стал ждать в моем кабинете звонка с просьбой о кресле-коляске, — вспоминает Уэст. — Звонок так и не поступил». Через некоторое время в кабинете церемониймейстера дважды прозвенел зуммер — сигнал, что Мейми и Джеки спускаются в лифте.
Экскурсия длилась час и десять минут. Мейми показала Джеки около тридцати комнат. Когда первая леди подошла к лимузину «Крайслер», который должен отвезти первую леди на ее обычную карточную игру, Джеки медленно и тихо направилась к своему трехлетнему универсалу. «Я увидел, как ее лицо омрачилось от боли», — рассказывал Уэст. Креслом-коляской она не воспользовалась, это было ясно. На следующее утро Уэст и метрдотель Чарльз Фиклин отправились в спальню Мейми для ежедневной встречи. Первая леди сидела, обложенная подушками, и, прислонившись к своему розовому изголовью, ковыряла свой завтрак. Даже в ее волосах был розовый бант. Она понизила голос и сказала: «Конечно, здесь последуют какие-то изменения!»
= Первая леди не собиралась давать поблажку женщине, которая свергала ее с трона.
После своего визита в Белый дом Джеки отправилась в аэропорт, чтобы всей семьей вылететь в поместье Кеннеди в Палм-Бич. Всегда оставаясь политиком, она солгала репортерам и рассказала им о любезном приеме Мейми, которая предложила ей кресло-коляску, но она предпочла прогуляться пешком. Когда репортер спросил Джеки, в какой цвет она планирует покрасить детскую Джона-Джона, она рассмеялась: «Не задавайте таких глупых вопросов». В ее голове было нечто большее, чем детская комната. Она везла с собой копии поэтажного плана всего Белого дома и провела большую часть отпуска перед инаугурацией за планированием реконструкции каждой комнаты.
