Так что не получилось, подводишь итоги, обобщаешь опыт, осмысливаешь происшедшее, происходящее и несуществующее пока в будущем расположение нынешних узоров. Начинаешь строить замыслы, как бы с этими узорами получше нарисоваться в общем облике мира.
А из мира постоянно приходят движения, тревожат, будоражат, давят, шевелят твои переживания, волнуют образами, обликами, цветами и голосами, что отовсюду тебе мерещатся внутри осознаваемого пространства Вселенной.
Рождается замысел овладеть миром, и желаешь воплотить свои дерзкие порывы. Даже, может быть, и действовать начинаешь, развивать деятельность, вернее, и не прекращаешь никогда, не можешь остановиться – замедлиться хотя бы на время и то очень трудно.
И тот, который в тебе сидит и смотрит за происходящим в области, которая называется собой, видит, что такие вот подходы не принесут тебе никакого удовлетворения. Будет только горячее разочарование, которое тебе не очень-то представляется подходящим вознаграждением за твои усилия и подвиги.
Твой ОН точно видит, что это ничем не закончится, и видит он это потому, что у него внутри есть точная разметка точек начал и концов действия. Если усилия твои порывистые не попадают в правильную точку начала действия, то никогда такое действие не приведет тебя к успешному окончанию этого дела. Неуспешное, это да. Это можно сколько угодно. Поражение, разочарование, огорчение – вот приблизительный набор наград и поощрений за подобные подходы. И этот твой внутренний соглядатай (которого лучше всего подружить с собой, приручить и даже слиться с ним в восторге истинного единства, если получится) смотрит и знает. И ты неизбежно знаешь его знанием, которое находится внутри тебя, в области сновидений, туманов, радужных отражений, прекрасных, манящих, но запутанных, перевитых, узорчатых. Ничего не разберешь. Вот мелькнуло и исчезло, осталось только смутное видение, ускользающее и растворяющееся в постоянстве волнующего потока новых движений образов, теснящих, требующих, толкающихся, предъявляющих требования с бессмысленными мыслями, пустыми глазницами, холодными полями.
ТАК ЧТО И НЕ ДУМАЙ, и не задумывай, и не задумывайся, а также не помышляй, не замышляй, а более того, не умничай, не мудрствуй, не соображай. Жаль, конечно, что советовать эти вещи совсем бесполезно, потому что это лишь особенности устройства потока сил, проходящих через поле твоего ощутимого мира.
И конечно, такого рода движения, к которым ты добавляешь немного вещества воли, влечения, желания, никогда не приведут к достижению задуманного. Таковы свойства потока. Хотя в струях его бегущих может мерещиться образная суматоха, из которой будет выпадать нечто даже и близко похожее на замысленное в начале. Но все равно, лучше не очаровываться ничем вообще, чем попусту обольщаться в суете превращений этого круга вечности.
Что есть Поднебесная, каков этот мир? Это сосуд, вмещающий дух, это предмет утвари обрядовой, это прибор и орудие для работы со своим собой, в движении его по Пути превращений и преобразований всего во все. На этом Пути нужно постичь, как происходит это превращение, какие преобразования могут быть вообще, из чего они складываются и каков завиток каждого кусочка узора, складывающего этот предмет утвари, вмещающий в себя тончайшее вещество беспримесной ясности духа.
ЭТИМ СОСУДОМ, предметом владеть нельзя. Нельзя с помощью его делать дела. Совсем не по назначению использования.
Дела все – это попытка оградиться от наступающих обстоятельств, чтобы сохранить какие-то вечно разрушающиеся состояния. А в состояниях тревога и трепет ожидания чего-то смутного, что иногда называется расплатой за множество прегрешений, то есть неточностей, допускаемых в ходе осуществления неизвестно откуда забредающих в тебя замыслов.
Когда начинаешь действовать орудием этого мира, то совершаешь неправильное движение. Это движение приведет тебя к обязательному поражению, и данный тебе изначально безвозмездно набор предметов для решения задач оставляет тебя в долгу, ибо оказывается, что все, что у тебя есть, было одолжено тебе с разными условиями. Если эти условия не выполняются, ты начинаешь все больше и больше быть должным.
Не очень-то радужное видение.
Разрушается твой мир, и уже не видно никакого сосуда, никакого предмета утвари, потому что и обряды все пошли прахом. А потом оказывается, что и твоим миром владеет кто-то еще, а не обязательно ты один, а потом кто-то владеет уже всем, а ты ничем не владеешь. По-разному бывает.
Все хотят владеть миром и мирами, а если твой мир разбит на множество миров, подчиненных разным людям, целям, смыслам, тебе приходится выбирать, чем владеть, а чем жертвовать, а это не просто. Потому что желание власти – это просто особенность потока, который щупом своим, струйкой своей соприкасается с предметом внимания, тут же достраивает его образ, вписывая его в картину Вселенной, и начинает тем самым владеть, дав ему имя. Так что приходится прикладывать усилия, чтобы не хотеть владеть, прекратить хотеть, прекратить иногда и владеть, и быть иногда приходится прекращать тоже. Разные бывают, знаете ли, обстоятельства.
Так что мир твой разрушается, владения твои отнимаются, предметы, игрушки твои любимые безжалостно растаптываются захватчиками, поработителями полей твоего внимания. Тут только уже держись, успевай только прикрывать места наиболее болезненные и нежные. Куда деваться со всеми своими ценностями? Взяли и отняли. Так бывает. Все самое святое, вокруг чего, как пыль, как опилки металлические в магнитном поле, пытаются собраться все предметы владения этого мира, все занятые и незанятые поля принадлежности. О-го-го, какой сосуд волшебный. Такое, при правильном, конечно же, обращении, может тебе предложить, что тебе о таком и помыслить-то нечем.
ПРЕДМЕТЫ ТВОИ, утварь твоя дышат друг другом, проводят через себя дыхания и могут двигаться и следовать, и в зависимости от того, в какую часть представленного в представлениях предмета ты устремляешь свой внимающий взор, или двигаются, или следуют за движением другого. И в одном – движение, в другом – следование, в одном – вдох, в другом – выдох, в одном – усиление, в другом – разрушение, в одном – расцвет, в другом – упадок.
Движение-следование, вдох-выдох, усиление-разрушение, расцвет-упадок.
Так оно всегда случается, и мудрость заключается в том, чтобы не уходить из пространства соприкосновения, из пространства между временем и местом, между духом и телом, обретая собственную душу через осознанность.
А для этого нужно всегда отвергать крайность, расточительность, то есть желание потратить больше, чем осознается тобой, и полноту переживания. То есть до этих областей мудрый в своих состояниях никогда не доходит, и потому постоянно переживает просто состояние безмятежного и безмолвного покоя, то есть состояние мудрости.
Глава 30
Нельзя усиливать
Об управлении состояниями, делами и обстоятельствами
Лучше всего, помогая управлять чем-либо главному правителю, взять за основу своих управленческих действий Путь. Если управление осуществляешь, помня о Пути, переживая Путь, действуя Путем, тогда не придется прибегать к применению силы. Не нужно будет пользоваться оружием. Оружие – это способ сделать свою силу большей. Сила на Пути не подразумевается как прием достижения целей. И если применять оружие значит применять силу, ты находишься не на Пути. А не на Пути никуда не придешь.
