Институт Лондона был именно таким, каким он представил бы его себе, если бы кто-нибудь его об этом попросил, чего, понятное дело, не было. Расположенный в большой старой каменной церкви, лондонский Институт был лишен лоска и современности Института Лос-Анджелеса. Его как будто лет восемьдесят не ремонтировали – комнаты были выкрашены в модные в начале века пастельные тона, которые за несколько десятков лет выцвели и приобрели грязноватый оттенок. Горячая вода появлялась от случая к случаю, матрасы были бугристыми, а мебель покрыта пылью.
Насколько Кит понял из подслушанных обрывков разговоров, когда-то в лондонском Институте жило гораздо больше народу. Во время Темной войны на Институт напал Себастьян Моргенштерн, и большая часть прежних обитателей так и не вернулась.
Глава Института Эвелин Хайсмит выглядела почти такой же древней, как и само здание. У Кита сложилось впечатление, что Сумеречные охотники считают Хайсмитов важными шишками, хотя и не такими важными, как Эрондейлы. Эвелин была высокой властной седовласой женщиной лет семидесяти, а то и больше. Она носила длинные платья в стиле сороковых годов, у нее была трость с серебряным набалдашником и время от времени она беседовала с кем-то невидимым.
Судя по всему, в Институте жил еще только один человек – Бриджет, горничная Эвелин, такая же древняя, как ее хозяйка. У нее были выкрашенные в ярко-рыжий цвет волосы и покрытое мелкими морщинками лицо. Бриджет то и дело возникала в самых неожиданных местах, и доставляла немало неудобств Киту, прикидывавшему, что бы украсть. Особых успехов он пока не добился – основную ценность тут представляла мебель, а как незаметно выбраться из Института с сервантом на спине, Кит пока не придумал. Оружие было тщательно заперто. Как «толкнуть» подсвечники, Кит не знал, и, хотя в огромной библиотеке попадались ценные первые издания книг, поля большинства из них были исчерканы каким-то придурком «Уиллом Э.».
Дверь столовой отворилась и вошла Диана. Она старалась не напрягать руку. Теперь Кит знал, что некоторые раны Сумеречных охотников, особенно те, куда попал яд или ихор демонов, заживают медленно, несмотря на руны.
Увидев наставницу, Ливви просияла. Семейство собралось к ужину, который накрыли на длинном столе в пышной викторианской столовой. Когда-то на потолке были фрески с изображениями ангелов, но они почти полностью исчезли под слоем пыли и копоти.
– Есть новости от Алека и Магнуса?
Диана покачала головой, усаживаясь напротив Ливви. На той было синее платье, словно из костюмерной какого-нибудь исторического фильма BBC. Они сбежали из Лос-Анджелеса, не захватив никаких вещей, но оказалось, что одежды в Лондоне им хватит на много лет – хотя, судя по всему, самые новые вещи здесь были куплены в сороковых. Эвелин, Кит и Блэкторны сидели за столом, одетые кто как: Тай и Кит в брюках и рубашках с длинными рукавами, Тавви в тельняшке и шортах, а Друзилла – в черном бархатном платье, которое привело ее в восторг своей готичностью. Диана отвергла все предложенные ей наряды и сама постирала свои джинсы и футболку.
– А что насчет Конклава? – спросил Тай. – Ты с ними поговорила?
– От них вообще хоть какая-то польза есть? – буркнул Кит. Он не думал, что кто-то его услышит, но, видимо, ошибся, потому что Эвелин расхохоталась.
– Ох, Джессамина, – сказала она, глядя перед собой. – Хватит, это все-таки грубо.
Блэкторны переглянулись. Никто, впрочем, ничего не сказал, потому что из кухни выплыла Бриджет с дымящимися подносами, полными мяса и овощей – и то, и другое было выварено до полной потери вкуса.
– Не понимаю, почему нам нельзя вернуться домой, – мрачно протянула Дрю. – Если Центурионы перебили всех морских демонов, как обещали…
– Это еще не значит, что Малкольм не вернется, – перебила ее Диана. – А ему нужна кровь Блэкторнов. Вы останетесь здесь, и это не обсуждается.
Во время кошмарной штуки, которую тут называли переходом через портал, Кит потерял сознание – ужасный водоворот тащил его сквозь ледяное ничто, – и поэтому пропустил сцену, которая, должно быть, разыгралась, когда они прибыли в лондонский Институт, и Диана объяснила, что тут они и останутся.
Диана связалась с Конклавом, чтобы рассказать об угрозах Малкольма, но Зара ее опередила. Судя по всему, она убедила Совет, что у Центурионов все под контролем, что они смогут противостоять Малкольму и его армии, и Конклав был только рад поверить ей на слово.
И, словно уверения Зары и впрямь сотворили чудо, Малкольм больше не появился, а демоны так и не посетили Западное побережье. Прошло уже два дня, а никаких вестей о катастрофе не поступало.
– Бесит, что Зара с Мануэлем там в Институте без нашего присмотра, – процедила Ливви, отшвырнув вилку. – Чем дольше они там торчат, тем больше поводов для Когорты его захватить.
– Чушь, – сказала Эвелин. – Институтом руководит Артур. Не впадай в паранойю, девочка. – Она произнесла это как девотчка.
Ливви вздрогнула. Уже все, даже Дрю и Тавви, знали об истинном положении дел – включая недуг Артура и то, где на самом деле находились Джулиан и остальные, – но все-таки было решено, что Эвелин лучше об этом не знать. Она не была их союзником; и не было никаких причин, по которым она приняла бы их сторону, хотя она казалась совершенно равнодушной к политическим дрязгам Совета. В сущности, большую часть времени она как будто вообще их не слушала.
– По словам Зары, Артур заперся у себя в кабинете и не выходил с тех самых пор, как мы ушли, – сказала Диана.
– Если бы мне пришлось терпеть Зару, я бы тоже так сделала, – заметила Дрю.
– Все равно не понимаю, почему Артур не отправился с вами, – фыркнула Эвелин. – В свое время он жил в этом Институте, и, строго говоря, мог бы и нанести визит.
– Ливви, подумай о хорошем, – посоветовала Диана. – Когда Джулиан и остальные вернутся из… оттуда, где они сейчас, они, скорее всего, сразу направятся в Лос-Анджелес. Ты что, хотела бы, чтобы они вернулись в пустой Институт?
Ливви молча тыкала вилкой в еду. Она побледнела и похудела, под глазами залегли лиловые тени. В ночь после прибытия в Лондон Кит пошел к ней, подумав, что вдруг она хочет его видеть – но, взявшись за дверную ручку, услышал, как она плачет у себя в комнате. Он развернулся и ушел со странным, болезненным чувством в груди. Тот, кто так плакал, явно никого не хотел видеть, и уж тем более никого вроде Кита.
То же болезненное чувство он испытал, когда посмотрел через стол на Тая и вспомнил, как тот вылечил ему руку. Какой прохладной была кожа Тая… Тай был по-своему на взводе – переезд в Институт Лондона существенно нарушил распорядок его дня, и это его явно беспокоило. Он много времени проводил в тренировочном классе, который выглядел почти так же, как и в Лос-Анджелесе. Иногда, когда ему было особенно тяжело, Ливви растирала ему руки. Давление его успокаивало. И все же сейчас Тай выглядел напряженным и отсутствующим, и словно обращенным внутрь себя.
– Можем сходить на Бейкер-стрит, – неожиданно для себя сказал Кит. – Мы же в Лондоне.