– Хм, – сказал Кит, вспомнив о Холодном мире. – Ты что, пленный?
– Нет, – сказал фэйри. – Я любовник Марка.
Ого, – подумал Кит. – Тот, кого Марк отправился спасать в страну фэйри. Он попытался не показывать, как его забавляет манера фэйри выражаться. Он понимал, что слово «любовник» родом из старинной речи, но ничего не мог с собой поделать: Кит был из Лос-Анджелеса, и с его точки зрения Кьеран только что сказал: «Привет, я трахался с Марком Блэкторном, а ты?».
– Я думал, Марк встречается с Эммой, – сказал Кит.
Кьеран был явно сбит с толку. Несколько его прядей словно потемнели. А может быть, это была лишь игра света?
– Думаю, ты ошибаешься, – сказал он.
Кит поднял бровь. Интересно, насколько Марк близок с этим парнем? Может, у них был просто ни к чему не обязывающий романчик? Хотя тогда совершенно непонятно, зачем Марк потащил половину своего семейства в страну фэйри, чтобы его спасти.
Прежде, чем он успел что-то сказать, внимание Кьерана переключилось, и он отвернулся.
– Это, должно быть, прелестная Диана, – заметил он, указывая на наставницу Блэкторнов. – Гвин ею восхищается.
– Гвин – это тот здоровенный? С рогатым шлемом? – уточнил Кит. Кьеран кивнул, наблюдая, как Гвин спешился, чтобы побеседовать с Дианой, которая рядом с ним казалась крошечной, хотя вообще-то была довольно высокой.
– И вновь Провидение нас сводит, – изрек Гвин.
– Я не верю в Провидение, – отрезала Диана. Ей явно было неловко и она держалась чуть настороже, прижимая к себе раненую руку. – И во вмешательство Небес тоже.
– Есть многое в природе, – заметил Гвин, – что и не снилось нашим мудрецам
[39].
Кит фыркнул. Диана явно была потрясена.
– Ты цитируешь Шекспира? – удивилась она. – Странно, что это не «Сон в летнюю ночь».
– Фэйри ненавидят «Сон в летнюю ночь», – пробормотал Кьеран. – Там все вранье.
Уголки губ Гвина дрогнули.
– Кстати о снах, – сказал он. – В моих ты бывала, и нередко.
Диана изумленно смотрела на него. Блэкторны умерили пыл громкого воссоединения и с нескрываемым любопытством наблюдали за ней и Гвином. Джулиан даже слегка улыбался, держа на руках Тавви, который обвил его шею руками, словно коала – дерево.
– Хотелось бы, чтобы ты встретилась со мной официально, чтобы я мог за тобой ухаживать, – произнес Гвин. Он пошевелил могучими руками, и Кит с изумлением понял, что Гвин нервничает. Мускулистый исполин, предводитель Дикой Охоты, нервничает. – Мы могли бы вместе убить ледяного великана, или съесть оленя.
– Ни то, ни другое мне не нравится, – подумав, ответила Диана.
Вид у Гвина стал абсолютно убитый.
– Но я схожу с тобой на свидание, – краснея, продолжила она. – Лучше всего, в приличный ресторан. Приходи с цветами, и без шлема.
Блэкторны рассмеялись и разразились аплодисментами. Кит прислонился к стене рядом с Кьераном, который весело качал головой.
– Любовь сразила гордого предводителя Охоты! – сказал он. – Надеюсь, когда-нибудь об этом сложат балладу.
Кит не отрываясь смотрел на Гвина, который, не обращая внимания на овации, готовил коней к отбытию.
– Ты не похож на остальных Блэкторнов, – помолчав, заметил Кьеран. – У тебя глаза синие, но не как море. Скорее как обычное небо.
Кит, сам не зная почему, почувствовал себя оскорбленным.
– Я не Блэкторн, – отрезал он. – Я Эрондейл. Кристофер Эрондейл.
Он подождал. Обычно на большую часть обитателей этого сверхъестественного мира фамилия Эрондейл производила эффект разорвавшейся бомбы. Но юноша с волосами как океан не моргнул и глазом.
– Тогда что ты тут делаешь, если ты им не родственник? – спросил он.
Кит пожал плечами.
– Понятия не имею. Но мне здесь не место, в этом я уверен.
Кьеран улыбнулся типичной для фэйри кривоватой улыбкой.
– Значит, теперь тут нас таких двое.
В конце концов они собрались в приемной, самой теплой комнате дома. Эвелин уже была там и что-то бормотала, сидя у пылающего камина. Даже сейчас, поздним летом, в Лондоне было сыро и холодно. Бриджет принесла сэндвичи – с тунцом и сладкой кукурузой и с курицей и беконом – и новоприбывшие набросились на них, словно умирали с голоду. Джулиану пришлось есть левой рукой, правой он придерживал Тавви, сидевшего у него на коленях.
Годы пощадили приемную больше, чем другие помещения Института. Она была оклеена веселенькими обоями в цветочек, лишь слегка выцветшими, и обставлена роскошной старинной мебелью, которую явно подбирали с большой заботой – прелестное бюро, изящный секретер и расставленные у камина диваны и кресла, обитые плюшевым бархатом. На кованой решетке были фигуры цапель, распростерших крылья, и когда в камине горел огонь, тени птиц ложились на стену.
Кьеран не проявил к сэндвичам никакого интереса. Он с подозрением потыкал в них пальцем, отодвинул и съел только помидоры.
Джулиан пересказывал, что произошло в стране фэйри: путешествие к Неблагому Двору, встречу с Королевой, мор в Неблагих Землях.
– Выжженные места, белые как пепел, как лунная поверхность, – вставил Марк с потемневшими от расстройства глазами.
Кит старался следить за рассказом, как мог, но это было всё равно что кататься на американских горках со сломанными тормозами – слова типа «гадальное стекло», «Неблагой рыцарь» и «Черная книга мертвых» постоянно его сбивали.
– А сколько для них времени прошло? – наконец прошептал он Таю, который сидел, втиснувшись между ним и Ливви на слишком короткой для них троих кушетке.
– Похоже, на несколько дней меньше, чем для нас, – сказал Тай. – Сколько-то времени пропало, но не много. Кажется, медальон Кристины сработал.
Кит присвистнул.
– А кто такая Аннабель?
– Она была из Блэкторнов, – объяснил Тай. – Она умерла, но Малкольм ее вернул.
– Из мертвых? – переспросил Кит. – Это же… некромантия.
– Малкольм был некромантом, – заметил Тай.
– Заткнитесь! – Ливви пихнула локтем задумавшегося Кита. На Сумеречном базаре некромантия считалась не просто запретным искусством, о ней даже говорить было нельзя. Наказанием за воскрешение мертвых была смерть. Если даже вас не поймают Сумеречные охотники, вас поймают другие обитатели Нижнего мира – и умрете вы неприятно.
Воскрешение мертвых, говорил Джонни Грач, корежит саму ткань бытия, так же, как и обретение людьми бессмертия. Пригласи смерть войти, и она останется. «И никто не может воскресить мертвеца так, чтобы это сработало? – спросил его как-то раз Кит. – Даже самый могучий волшебник?»
