— Летал всего пару раз, ночью, понятно, но по отелю уже слухи пошли — об очередном неупокоенном призраке с Норванда. А уж когда вдвоем приспособимся…
Очки, металлический шлем, кожаный подшлемник… Был Капитан Астероид — стал Роберт-пилот. И глаза те же, и улыбка с хитринкой.
— Все зависит от поставленной задачи. Аппараты переданы нескольким странам. Франция, Чехословакия, Великобритания. Теперь еще и мы. Порядок улавливаете?
— Противники Гитлера, — понял Марек. — И Гитлер должен об этих аппаратах узнать. То есть узнал уже.
— Именно.
Роберт принялся отстегивать блин-рюкзак. Снял, подержал на весу.
— Вся хитрость — в этом. Вскрыть основное устройство, чтобы скопировать и пустить на поток, невозможно. Получите расплавленное месиво: металл, пластик, провода, какие-то кристаллы. Французы так оба свои аппарата потеряли. Внутри что-то невероятное, не удивлюсь, если и в самом деле неземное. Нам пока не по уму, если вас же процитировать. Но Гитлер этого не может знать наверняка! Значит, опаску будет иметь. Вдруг через полгода на Берлин спустится с небес целая дивизия? Во всяком случае, мне так объяснили.
За рюкзаком — пояс, за поясом — перчатки…
— Ну что? Рискнете? Безопасность гарантирую, проверено.
Трудно удержаться от соблазна! Марек Шадов все-таки провел ногтями по затылку. Полегчало, пусть и не сильно.
— Ну… Давайте попробуем.
И не выдержал:
— А может, и с фантастикой разберемся? Я-то был уверен, что на лекциях байки пересказываю. Выходит, Козел не ошибся? Но если в книжках правда, то нам на головы еще и Аргентина свалится. Астероид, чуть больше сотни километров в диаметре!..
— «А любовь мелькает в небе, — негромко пропел пилот. — Волну венчает белым гребнем. Летает и смеется, и в руки не дается. Не взять ее никак!» Жаль времени нет, а то бы с удовольствием послушал вашу, Марек, знаменитую лекцию. Байки, сказки… Вдруг там есть за что ухватиться? Если вспомнить не танго, а марш… «My rozhdeny, chtob skazku sdelat' byl'ju…»
…Preodolet' prostranstvo i prostor,
Nam razum dal stal'nye ruki-kryl'ja… —
охотно подхватил читавший Чехова Марек Шадов.
— Совершенно верно, — уже без всякой улыбки согласился летчик. — Именно этим мы с вами и займемся.
10
Им незачем встречаться, но они — встретились.
Ночь…
На нем — рубашка с большим отложным воротником, открывающим горло, широкие расклешенные брюки, яркий шейный платок, кепка, четырехугольный картуз «домиком», широкий пояс, в зубах — папироса.
На ней — черное вечернее платье, гладкий, ничего не скрывающий шелк. Вместо шейного платка — сверкающее камнями ожерелье. Темные перчатки, маленькая смешная сумочка.
Двое — и белая бумажная Луна.
Бежать некуда. Пуст переулок, окна-глаза и те погасли. Женщина, ее сумочка, бриллианты, платье, трепещущее тело, в полной власти апаша, мастера ножа. Тот знает это и не спешит, растягивая удовольствие. Подходит медленно, враскачку, без особой нужды поправляя кепку, окидывает жертву выразительным взглядом…
Женщина замирает, перестает дышать. Она бы охотно притворилась мертвой, но поздно, и живая, доступная, становится добычей в чужих безжалостных руках.
Нелепая сумочка улетает прочь. Блестят сорванные с горла бриллианты…
— Это обычный вальс, Эльза, — объяснял Жожо. — А еще акробатика и много киков ногами. Остальное и главное — театр. Представь, что ты кошка, которую хотят утопить.
Женщине не хотелось становиться кошкой.
— Я — не Бабетта. Это ей положено мяукать и вертеть хвостом. Я стану змеей!
Черный шелк…
После бриллиантов настает черед тела. Ладони апаша ложатся на ее бедра, скользят выше, вцепляются в плечи. Что можно сделать? Как помешать? Женщине не под силу…
Зато под силу змее!
Торжествующий апаш на какой-то миг ослабляет хватку — и змея обвивается вокруг его шеи. Захват прочен и нежен, руки-кольца молят и одновременно сдавливают, смыкаясь на горле. Апаш отступает на шаг… Рывок!.. Змея падает, катится по брусчатке, свертываясь в черный каучуковый мячик. Останавливается, бьет взглядом — и снова вперед, к его горлу. Умолять — и душить! Руки-кольца нежно ложатся на плечи, на лице по-прежнему отчаяние и страх, но хватка крепчает, ладони ползут к шее с ярким платком…
Падает! Кидается вновь — и снова падает. Апаш бьет ногой, пытаясь достать верткий черный шелк… Мимо!
И — снова бросок.
Падать — не самое сложное, хотя синяки доставались женщине регулярно. Куда труднее успевать, выдерживая ритм, но особенно следить за лицом. Тело — черная змея, ведет бой, в глазах же, как прежде, ужас, губы шепчут, моля о пощаде… Приходилось вспоминать старые немые фильмы, запоминать, фиксировать.
— За двадцать шагов видна лишь маска, — соглашался с ней Жожо. — Не бойся кривить рожи, Эльза, для зрителей будет самое то.
Апаш не слабее змеи. Змея не слабее апаша. Сцеплены объятия, тела кружатся в танце. Ярко горит бумажная Луна. Женщина откидывается назад…
…Кик ногой!
Апаш наклоняется, становясь похожим на хищную птицу, губы тянутся к губам.
Самый обычный вальс, короткие минуты отдыха. Но публика не замечает, смертельная схватка в самом разгаре. Пуст переулок, окна темны, и никто не желает уступать.
* * *
Апашей соблазнили серебряными долларами. Сто за ночь, десять — за один танец. Этого женщина не знала.
Гитлер, из апашей апаш, получал куда больше. Это ей было известно. Вначале женщина только догадывалась, а затем на ее стол легли документы — цифры, имена, названия банков.
— Я циник, Лиззи, — заметил по этому поводу босс. — Но подобное уже за гранью. Такое впечатление, что наши кошерные банкиры платят мерзавцу за Нюрнбергские законы. Хотят, чтобы евреи бежали из Германии? Но зачем и куда? Британцы не пускают их в Палестину, и в Штатах им не слишком рады. Какой смысл прикармливать бандита? Если бы это было в Мексике, я бы еще понял. Но Ефрейтор — не Панчо Вилья!
Тогда она не знала, что ответить. Помог Жожо с его рассказом. Если за ночь в танцевальном зале дают сотню долларов, какой дурак станет рисковать головой? Куда спокойнее разыгрывать историю любви и смерти на сцене. Но если апаш привыкнет к дармовому серебру, а танцевальный зал внезапно закроют?
— Все банки частные, — констатировал О'Хара. — В Белом доме не хотят пачкаться.
Теперь она понимала, что дело не только в имидже «законно избранной» власти. Государство отвечает за свои действия, хотя бы на словах. Спрос с банкира совсем другой, сегодня он на Уолл-стрит, завтра — в бразильской сельве с фальшивым паспортом в кармане. Ничего личного, просто business.
