Поэтому на итальянцев он поначалу почти не отреагировал. Почему-то подумал о Сандри и Менти, потом сообразил, что их тут нет и быть не может, затем пришлось поправлять каску.
…И — раз! И — раз!..
И только в тот миг, когда Хинтерштойсер почувствовал под подбородком пустоту, а под животом — влажный камень, он понял все сразу, причем без малейшего труда. Трещина наконец кончилась вместе со снегом, впереди — узкий карниз, над ним еще один, а итальянцы…
* * *
— А мы в десять вечера вышли, — усмехнулся Джакомо. — Будто бы погулять. Poco a piedi! Сделали еще одну заброску — у тропы, что на склон ведет, и тихо, тихо…
— …Piano, piano! — густым басом пропел рыжий Чезаре. — Terra terra, sottovoce, sibilando, va scorrendo, va ronzando!..
[81]
Андреас и Тони переглянулись. У каждого — своя хитрость в рогоже. И крыть нечем, честно предупредили и опередили тоже честно.
— Насчет касок вы молодцы, — продолжал полиглот. — Камни здесь сыплются, как конфетти на карнавале.
Вжал голову в плечи, взглянул наверх.
— И вообще скверное место. Мы, собственно, уже назад собирались, а потом Чезаре вас заметил.
— Назад?! — обомлел Хинтерштойсер. — С какой стати?!
— Roccia аccidenti, accidenti specchio! — доходчиво пояснил рыжий, для убедительности сложив вместе большой и указательный пальцы. — A tutti loro cadere in Hell! Diavolo di culo!..
— Скала, — Джакомо дернул подбородком. — Которая Замок Норванда. Ребята, там точно не пройти. На каждом метре крюки бить нужно, если, конечно, найдется куда.
— Abbiamo provato, provato, provato. Ma tutto inutile!..
[82]
Речь рыжего Чезаре прозвучала весьма убедительно, но Андреас все-таки поглядел в указанном направлении. На карте все выглядело иначе, проще.
…Две скалы, две громадные серые глыбы. Одна, отчего-то прозванная Красной, прямо над головой, ее только на крыльях облетишь. Вторая, такая же серая и неприветливая, слева. За нею — Первое Ледовое поле, прямой путь наверх. Но пройти можно лишь до половины, дальше — гладкое зеркало, то ли тридцать метров, то ли даже побольше.
Замок Норванда…
— Тупик, — резюмировал Джакомо. — Не пройти и не проползти. Баста!
Курц молчал, но Андреас хорошо помнил их разговор на маленьком пригорке с видом на Эйгер. «Не прогребем, только в обход». А он тогда ответил…
Хинтерштойсер встал, отряхнул куртку, каску поправил.
— Прогребем!
11
Капитан Астероид думал не долго — героям сомневаться не положено.
— Принято. Обсудим после, а сейчас…
Поглядел вниз, затем по сторонам, кивнул удовлетворенно.
— В начальную точку вышли. Слушайте, Марек, полетное задание.
Слушать Марек Шадов был готов, а вот смотреть — нет. По сторонам незачем, всюду небо. Вниз же — не решался пока. Как ни бодрись, а под подошвами ровно километр, только что замерено. Проще представить, что просто стоишь, не так важно на чем. Держит, пусть и пружиня слегка, и ладно.
— Как бы сформулировать поточнее? — Капитан Астероид на миг задумался. — Воздушный бой — слишком серьезно, не для этого случая. Точно! Догонялки! Kvach! Я убегаю вы, Марек, за мной. Задача — дотронуться рукой до моего плеча. Можно и одним пальцем, считается. Потом — наоборот, убегаете вы, я — следом. И учтите, вначале лечу по прямой, скорость средняя, затем форсаж — и начинаю figurjat'… Ну, как это перевести, а?
— Ne nado, tovarishh komandir, ja ponjal.
Марек решился — и поглядел-таки вниз. Ничуть не страшно! Прямо под ногами — долина, тонкая нить знакомой дороги-грунтовки, горы по правую руку, ангар, коробок малый, — по левую. Отель за спиной остался. Роберт-пилот уверен, что человека на такой высоте не разглядеть, а подзорные трубы, что на смотровой площадке, в сторону Эйгера развернуты. Но если кто очень захочет, пусть любуется высшим пилотажем, не жалко. Легендой больше, легендой меньше…
— Готовы? — Капитан Астероид.
— Готов! — Пилот-испытатель Крабат.
Полетели!
12
— …Но ты-то летать не умеешь! — сварливо молвил старый Огр. — Стенку там искривить, склон подправить, это я еще понимаю. Но в воздух крюк не заколотишь, верно? Брось, не старайся!
Хинтерштойсер решил не отвечать. Старик сегодня не по-людоедски многословен, зудит и зудит надоедливой мухой. Разве что удивило «но». Выходит, кто-то крыльями обзавелся? Ничего, мы и без крыльев!
Эйгер-людоед прав в одном — скалолазам полеты противопоказаны, потому что летать приходится главным образом сверху вниз. Однако в любом правиле имеются исключения. Верно, старик?
На этот раз промолчал Огр. Обиделся, видать. И ладно! Крюк вбит в скалу, от зеркала-замка справа, страховочные веревки вдеты, проверены, по рукам розданы…
— Тони?
— Порядок.
Братцы-итальянцы?
— Pronto! Pronto, Andreas!
И спрашивать не пришлось.
Хинтерштойсер на миг прикрыл глаза. Черная Каменная Дева Баварская, не попусти!..
Все! Дюльферяе-е-е-м!..
Скала выскользнула из-под ног. Метр, два… Правая рука — стоп, левая — стоп! Висим? Висим! Впереди — оставленный карниз, слева и выше — гладкая скальная поверхность, внизу пропасть, и сверху она же, до самого зенита. Веревка (да хватит веревки, хватит!) натянулась струной. И как тут полетишь? Можно только ногами в камень упереться и рукой слегка помочь. Влево, потом вправо… Качнуться, веревку напрягая, сместиться на полметра. И тут же обратно — на те же полметра.
Влево — вправо, влево — вправо.
Рукой упереться, ногой оттолкнуться… Полметра… Метр… Уже два… Рука… Нога, обе ноги сразу…
Был человек — стал грузик на веревке, маятник у пустого циферблата. Влево-вправо! Три метра, три с половиной, четыре… Нет, еще не четыре… Влево-вправо. Влево… Уже пять!
«Пляшут танец озорной Ганс и Грета в выходной…»
Маятник ускорял ход, маленький, еле заметный на фоне огромной серой скалы. Влево-вправо, влево-вправо! В ушах свист, во рту солоно, видать, губу прикусил. А перед глазами камень, камень, камень. Толкнешь ногой — и снова камень…
«Под веселый перепляс в них врезается фугас. Раз — ха-ха! Два — ха-ха!..»
…А потом стало легко, неожиданно, мягким сильным рывком. Веревка-струна как будто ослабла, перестав резать руки, ботинки уже не касались камня, скала отступила назад, теряя высоту и размер. Затем и вовсе исчезла, превратившись в гладкий пирс из желто-медового янтаря. Андреас Хинтерштойсер летел, парил, рассекая послушный воздух. Он мог теперь все — подняться к самой вершине, спуститься вниз, на зеленую траву, мог даже застыть на месте, презирая закон тяготения…
