Когда наша невиновность была доказана, нас поместили под охрану, потому что Фаджано находился в каком-то неизвестном убежище, и его не получалось арестовать до декабря 1983 года. Его поймали во время тайной операции, когда были арестованы Киркланд и еще двое. Власти в течение трех месяцев расследовали дело моего мужа, потому что выяснилось, что он использовал свое положение поручителя для заключенных, чтобы заниматься контрабандой оружия: два агента под видом наркоторговцев купили у него семь пистолетов. Также ему предъявили обвинение в перевозе марихуаны в грузовиках его фирмы. Когда агенты под прикрытием заговорили о наркотиках и сочинили историю о каком-то типе, который должен им полмиллиона долларов, Киркланд сказал, что у него есть друг в мафии, способный им помочь. Так вышло, что он их познакомил с Пино, который назвался Дэвидом Рингом. Он сообщил им о своих связях в «семье» и, как отметил потом один из агентов, «совсем как в фильме «Крестный отец» предложил убрать должника за двадцать тысяч долларов.
Он сообщил им о своих связях в «семье» и, как отметил потом один из агентов, «совсем как в фильме «Крестный отец» предложил убрать должника за двадцать тысяч долларов.
И, как будто этого было недостаточно, чтобы засадить их надолго, Киркланд согласился на перевозку и хранение марихуаны, предложенные агентами под прикрытием, а Пино попытался продать им пять килограммов кокаина. Фаджано осудили на год тюремного заключения, а Киркланда, чей адвокат обвинил меня в том, что это я расставила ему ловушку, приговорили к пяти годам, хотя и не за наркотики и контрабанду оружия, а за скупку краденого.
Бриллианты в банке из-под «Колы»
Мы с Марком все еще находились под защитой и сотрудничали с властями Флориды. Жили мы в городе Тампа. Нас поселили в многоквартирном доме, чьими хозяевами опять оказались наркоторговцы, которые перевозили кокаин в водяных матрасах. Так что мы снова оказались в доме, напичканном микрофонами, на службе УБН.
Я не желала там оставаться больше ни одного дня, поэтому стряхнула пыль со своей записной книжки, сняла трубку телефона и позвонила Фрэнку Смиту, моему бывшему любовнику-полицейскому. Конечно, пришлось выслушать град обвинений и претензий по поводу того, как я только могла выйти замуж за такого, как Киркланд, однако в конце концов Фрэнк сказал, чтобы я возвращалась, и предложил свою помощь. Я отправилась в обратный путь и сделала остановку в Вашингтоне, где связалась с Эндрю Сент-Джорджем, репортером, освещавшим события на Кубе для журнала «Лайф». Он был в горах Сьерра-Маэстра с Фиделем и оттуда сообщал об антикастровских операциях. Че всегда подозревал, да и многие другие тоже, что он был агентом ЦРУ. Он одолжил мне пять тысяч долларов, и на эти деньги мы устроились в Квинсе, в квартирке дома 8811 по 34-й Авеню, в Джексон-Хайтс.
Время от времени они бросали какой-нибудь бриллиант в банку с газированным напитком, которую потом выносили как будто для переработки. Только эти жестянки, внутри которых раздавалось легкое звяканье, приносили им… тысячи долларов.
Это был 1984 год. Марк смог вернуться в школу, а я снова встретилась со старым поклонником Фрэнком Смитом и начала работать на частное сыскное агентство «Вакенхат», которое, как я подозреваю, на самом деле служило прикрытием для операций ФБР. Главный офис компании находился на Лонг-Айленде, там я проработала год, выполняя разные поручения. Одним из самых значительных было дело в ювелирном магазине: хозяева подозревали, что их кто-то обворовывает. Я выяснила, что это делали женщины, проработавшие там больше пятнадцати лет. Они трудились в зале с усиленными мерами безопасности, где сортировали драгоценные камни. Способ был простым: время от времени они бросали какой-нибудь бриллиант в банку с газированным напитком, которую потом выносили как будто для переработки. Только эти жестянки, внутри которых раздавалось легкое звяканье, приносили им не несколько центов или удовольствие от чувства выполненного долга перед экологией, а тысячи долларов. Я подружилась с этими женщинами и даже приходила к ним домой и познакомилась с их семьями. Мне были понятны их мотивы: они работали за зарплату чуть больше минимальной. Но пришлось скрепя сердце донести на них, и на этом миссия была закончена. После этого «Вакенхат» отправило меня на работу в охрану аэропорта «Ла-Гуардия». Там я помогала искать наркотики в чемоданах в сопровождении служебной собаки.
В те дни я вспомнила еще об одном моем любовнике-полицейском – Бобе Келли, детективе отдела убийств, который к тому времени открыл частное детективное бюро, и стала работать на него. В основном местом моих действий был микроавтобус: за четыреста долларов в день я вела наблюдение и составляла отчеты о слежке, делала видеозаписи и фотографии. Дела были преимущественно о подделке медицинских страховок и об изменах, доказательства которых могли быть полезными при разводе. Этот микроавтобус был также нашим любовным гнездышком.
Брошенная
В то время Джеральдина, жена Фрэнка Смита, была очень больна. Когда-то он подарил мне золотое кольцо и обещал, что рано или поздно мы поженимся. Однако как-то в среду мы встретились, как и много раз до этого, в номере отеля «Марриотт», который снимала полиция, рядом с аэропортом «Ла-Гуардия». Вот уже пятнадцать лет мы с ним устраивали здесь свидания. Но в этот раз он был холоден и отстранен.
– Она умерла. Джеральдина умерла. Даже не думай. Мы не поженимся.
После я встретилась с ним еще только раз, в машине, припаркованной возле этого же отеля.
– Ненавижу дороги, холод и снег. Сын Кейси у меня – заноза в заднице, так что уйду-ка я на пенсию и уеду во Флориду. Буду играть в гольф до конца жизни, – заявил он мне.
– А что же будет со мной? Что будет с нами? – спросила я сквозь слезы, сломленная его неожиданным решением и тем очевидным фактом, что без него я буду куда более одинока.
Его ответ навсегда запечатлелся в моей голове:
– Нам не суждено быть вместе.
Вот так просто он оставил меня. Пятнадцать лет отношений закончились даже без прощального поцелуя, объятия, ласки. Той ночью я ушла в слезах. Больше я его никогда не видела, хотя как-то мне попалась на глаза его фотография в газете для полицейских, где написали об окончании им службы. Еще я узнала, что у него большой дом в пригороде Орландо и пенсия в двести тысяч долларов в год. И половины этих денег он не заслуживает, потому что получил он их вроде как за травму колена, заработанную во время погони за преступником. Но я-то знаю, что он симулировал. Это не человек, а помойная крыса, мерзавец, но я все равно по нему скучаю. Мне больно думать о нем. И я ненавижу и люблю его. И чувствую себя глупой и обманутой.
Теплые воспоминания
Сердце мое было разбито. Однако от тех дней осталось воспоминание о моей лучшей работе в то время, о работе, которую я нашла сама, через объявление в «Нью-Йорк таймс», и которая не имела ничего общего со слежкой или шпионажем. Нужно было помогать молодым девушкам в трудной жизненной ситуации. Вакансию предоставлял Диагностический центр Св. Евфрасии, руководство которым осуществляли католические монашки. Несколько приукрасив резюме, я сумела получить место консультанта: я разговаривала и помогала подросткам – жертвам насилия, наркозависимым, девочкам в депрессии, сбежавшим из дома, совершившим попытку самоубийства… Дело было не только в хорошей зарплате и гордости, которую я испытывала, видя, с каким уважением относятся к моей должности двенадцать служащих центра: я могла помочь, могла заботиться об этих девочках, чего не смогла сделать для своей собственной дочери.
