Круиз проходил через архипелаг Сан-Блас в Панаме, Доминиканскую Республику, Гаити, Колумбию, Санто-Томас… Куба, расположенная севернее, была обычно последней стоянкой на обратном пути до Нью-Йорка. Там мы грузились сахаром, который затем экспортировался в Германию. Уже после нескольких стоянок Гавана стала моим любимым местом: чудесная музыка, симпатичные и доброжелательные местные жители, а рис с фасолью – просто пальчики оближешь. Я обожала фрукты, плоды мамей, глясе с кокосом и коктейль «Тропикана». Papa, сказать по правде, никогда не разрешал мне гулять одной.
Я просыпалась очень рано, вдыхая запах свежих булочек, которые выпекали каждое утро. Кроме меня, на корабле papa выросли и другие ребята. Например, двое подростков из Бремерхафена, которых за их миловидность выбрали открывать двери лифта на «Берлине». Однажды они пронесли на судно тигренка, вызвав переполох среди команды и пассажиров. Их звали Зигфрид и Рой, и спустя годы они прославятся своими выступлениями с фокусами и дрессированными львами в Лас-Вегасе.
Я предвкушала прибытие на каждый новый остров. Чтобы узнать историю каждого места, читала все, что могла достать. Кроме того, papa показывал мне достопримечательности и рассказывал об особенностях, каждого острова.
– Единственное, что у них общего, – это революции, – обычно говорил он. – Президенты тут долго не живут. Их типичный образ жизни – убивать друг друга и захватывать власть.
2
Немочка Фиделя
Вначале 1959 года как раз расцветала одна из революций, о которых мне говорил papa, и весь мир затаил дыхание в ожидании. Через пять с половиной лет после неудавшегося нападения на казармы Монкада 26 июля 1953 года, после тюремного заключения, изгнания и реорганизации в Мексике, возвращения на Кубу в 1956 году на яхте «Гранма», партизанской войны в горах Сьерра-Маэстра, торжествовала революция во главе с Фиделем Кастро – новым знаменосцем в борьбе за независимость Кубы, который встал на смену национальному герою Хосе Марти.
Фульхенсио Батиста, диктатор, который уже правил Кубой между 1933 и 1944 годами и был изгнан во Флориду, 10 марта 1952 года вернулся к власти в результате военного переворота. С его возвращением установилась диктатура: аресты, пытки, расстрелы. На рассвете 1 января 1959 года он спешно бежал, успев, однако, вывезти перед этим бо́льшую часть богатств, накопленных за годы правления и оцениваемых в триста-четыреста миллионов долларов.
Империалистические Соединенные Штаты Америки стремились к колонизации Кубы еще с начала XIX века. В полной мере они получили возможность влиять на ее становление, когда в 1898 году начался военный конфликт с Испанией, который в Вашингтоне назвали «блестящей маленькой войной». Но теперь великая держава ничего не могла поделать ни с триумфом революции, ни с выпускником юридического факультета, который сразу превратился в икону, символ, пример для всех латиноамериканцев, поднявшихся на борьбу против диктатур, социальной несправедливости и бедности. Несмотря на то, что в 1958 году директор ЦРУ Аллен Даллес предупреждал президента Дуайта Эйзенхауэра о том, что победа Кастро может «быть не в интересах Соединенных Штатов» и американских промышленников и бизнесменов, превративших Кубу в свою плантацию, мир не устоял перед «необыкновенным» юношей. Так его называла «Нью-Йорк таймс», которая наравне с другими газетами потрясенно сообщала о победе «против всяких ожиданий», объясняя ее «доблестной, упорной и продуманной» борьбой. Правительству США не оставалось ничего другого, кроме как 7 января, накануне триумфального вступления Кастро в Гавану, признать новую кубинскую власть и назначить посла. Однако этот политический шаг не успокоил ни правительство Эйзенхауэра, ни американских промышленников, ни мафиози, которые вынуждены были наблюдать крах своей империи на Карибах.
Их было много, бородатых, вооруженных, в военной форме. Мое внимание сразу привлек только один, самый высокий, мне понравилось то, что я увидела: у него было особенное лицо.
Этот небольшой остров, расположенный всего лишь в 145 километрах от побережья Флориды, в тот момент приковал к себе взгляды всего мира. Куба была местом последней стоянки в круизе «Берлина» по Вест-Индии, начавшемся 14 февраля. Мы пришвартовались в порту Гаваны поздним вечером 27 февраля. Пассажиры испытывали некоторое волнение, но большого беспокойства не было, и обычная программа на корабле не менялась: виды ночной Гаваны, славящейся своей разнузданностью во всем западном полушарии, приятная музыка в баре «Аллигатор» на «Берлине», утренняя месса в восемь утра 28 февраля… В ту субботнюю ночь желающие могли совершить экскурсию по Гаване, жемчужине Карибского моря, тропическому раю, куда так стремились американские туристы. Как всегда, часть пассажиров и экипаж остались на судне: нужно было подготовиться к обратному пути на север, ведь отплывали мы той же ночью.
И вдруг мы увидели, как к «Берлину» приближается пара лодок, полных вооруженными людьми. Это зрелище взбудоражило нескольких пассажиров так, что они испуганно закричали, что сейчас нас возьмут на абордаж. Papa спал, и я решила взять командование на себя. Я спустилась на нижнюю палубу, поближе к воде и трапу, чтобы вести переговоры с прибывшими. Когда они подплыли, я увидела, что их было много, бородатых, вооруженных, в военной форме. Мое внимание сразу привлек только один, самый высокий. Он стоял очень близко, и, не могу отрицать, мне понравилось то, что я увидела: у него было особенное лицо.
Я приветственно махнула рукой и спросила:
– Что вам нужно?
Ответил тот высокий мужчина:
– Я хочу подняться на борт. Осмотреться.
Я немного говорила по-испански, он немного понимал английский, но в ту первую встречу мы общались преимущественно жестами.
Я – Куба
Он первым поднялся по трапу, и я заметила, что в руках у него сигара, и еще несколько – в кармане рубашки. Больше всего мне хотелось взглянуть ему в глаза. Я никогда не забуду, как первый раз он пристально посмотрел на меня. Не забуду его красивое лицо и озорную улыбку. В ту же минуту я начала флиртовать с ним. Мне было девятнадцать. Ему, как я позже узнала, – тридцать два.
Он представился на английском.
– Я – доктор Кастро, Фидель. Я – Куба. Прибыл осмотреть ваш великолепный корабль.
– Рада приветствовать вас на территории Германии, – ответила я, пытаясь превратить корабль в нейтральную зону, не возбуждающую подозрений.
– Вы находитесь в кубинских водах, а Куба принадлежит мне, – парировал он.
Пассажиров явно пугали ружья бородачей, поэтому я решила попытаться разоружить их для всеобщего спокойствия.
– Сложите оружие, здесь оно вам не понадобится, – сказала я.
Он не стал спорить, выстроил своих людей на палубе, и они сложили ружья на полу. Этот образ запечатлел наш корабельный фотограф. Это был только первый снимок что он сделал в ближайшие несколько часов.
Несмотря на то, что его «барбудос
[2]» оставили оружие на палубе, сам Фидель пистолет не снял. Я настаивала, он отказался, обронив: «Не беспокойся». Затем спросил, где капитан, и я с дерзостью, которая меня саму до сих пор удивляет, ответила:
