– Не понимаю! Смотри. – Я указала на сумку в его руках как на вещественное доказательство. – Ты принес вот это. Конечно, ты собирался остаться. Почему ты передумал?
«Что я сделала не так?» – чуть было не сорвалось у меня, но я сдержалась. Растерянность сменилась яростью. Он врал, и это было невыносимо.
– Amore, я сейчас поеду к другу и завтра буду с ним. Иначе нельзя. – Он повернулся ко мне спиной и выходя, даже не взглянул на меня. – Ложись спать. Ты расстроена и слишком настойчива. Утром я тебе позвоню.
Дино сбежал по ступенькам, не обернувшись, и я хлопнула дверью так громко, что к моим ногам посыпались крошки зеленой краски. В бешенстве я схватила телефон и набила сообщение:
«Это полная чушь, ты врун, никогда больше не приходи».
Потом бросилась на кровать и разрыдалась. Лепестки роз вокруг меня были словно осколки фантазий об идеальных выходных – и нашем совместном будущем.
– Он боится, – предположил Луиго. – Знает, что ты уедешь, и не хочет остаться с разбитым сердцем.
Эту свою теорию он озвучивал всякий раз, когда Дино опаздывал, отменял встречу или не оставался на ночь. Я отмахивалась, но теперь притворяться было бесполезно. После того сообщения Дино несколько дней не писал. Сначала я ужасно на него злилась, но когда уже начала по нему скучать и мучиться угрызениями совести, он вдруг позвонил, и голос его был легким и нежным, как прежде, как будто ничего не произошло.
И я проглотила накопившиеся вопросы и сомнения, решив простить его, – хотя он так и не извинился.
В тот вечер Дино, как обычно, ждал меня у дверей, и мы не стали говорить о случившемся. Я пыталась вести себя как всегда, но теперь смотрела на него и нашу «историю» более критически.
Я отметила про себя, что Дино так и не исполнил данное мне когда-то слово проводить выходные в поездках по Тоскане, а наши встречи почти всегда сводились к тому, что он нарушал мой привычный распорядок дня обещаниями приехать, которые не всегда выполнял. Иногда он перехватывал меня во время моих привычных долгих прогулок по городу и отвозил домой, там мы занимались любовью на диване, и он уезжал. После этого я чувствовала растерянность и опустошенность. Мне было жаль прерывать прогулки только для того, чтобы, получив свое, он вновь оставил меня в одиночестве. Я уже стала подумывать о том, чтобы начать назначать свидания, которые он не мог бы пропускать, а в перерывах между ними я могла снова наслаждаться одиночеством. Его постоянная смена планов и беспорядочные визиты становились похожими на тиранию. Мы по-прежнему иногда проводили вечера вместе, но меня начинало утомлять, что посреди ночи он вставал и беззаботно растворялся в темноте.
И вот сейчас, в субботу вечером, я сидела одна в баре Луиго.
– Снова отменил, – сообщила я Луиго, внутренне смирившись. – Ужинает с каким-то аристократом из своего теннисного клуба. Сказал, что отказываться было невежливо, он очень влиятельный. Может быть, у него даже есть свободный дом, который можно было бы арендовать…
Луиго как раз менял диск.
– А тебя он с собой не звал?
– Звал, но я отказалась. Он из вежливости пригласил, не всерьез.
– Что ж, bella, в следующий раз соглашайся! – посоветовал Луиго.
В расстроенных чувствах я ушла в туалет. Луиго был прав. Дино блефовал. Я услышала, как Луиго подпевает песне «Rio» группы Дюран-Дюран, поэтому быстро высушила руки, приободрившись: эта песня была гимном 1981 года. Пулей вылетев из туалета, я прибежала в зал как раз вовремя, чтобы подхватить припев. Мы принялись танцевать по всему бару, распевая во весь голос, и так хохотали, что я на какое-то время забыла о Дино.
На другой день я оделась и ждала Дино к десяти, с нетерпением предвкушая обещанную поездку за город – мою награду за то, что накануне вечером он в последний момент отменил ужин. В город уверенно входило лето, и во Флоренции стояла жара. В выходные она пустела – местные уезжали на пляж или на природу, оставляя город туристам с лицами красными от загара. Сам Дино уже несколько недель уезжал на все выходные, и я вдруг с ужасом осознала, что наши отношения свелись к редким вечерам в будни.
Итальянское лето было для меня чем-то необычным и волнующим. Август – месяц, когда вся страна отправляется к морю. Я уже знала, что Дино собирается взять отпуск на целый месяц. Никогда еще лето не было таким долгожданным и не являлось предметом таких бурных обсуждений. Я слышала их повсюду – каждый день соседи обсуждали, чем займутся летом, куда поедут в августе, что будут делать на выходных в ожидании этого момента. Кто-то из моих соседей уже уехал на il mare
[87], и я не переставала удивляться тому, каким священным был для итальянцев отдых на море.
В Лондоне сама мысль о том, чтобы провести целый сезон, развлекаясь, отдыхая и наслаждаясь жизнью, казалась чем-то непостижимым – и, конечно, притягательным. Я вспомнила, как проводила лето в прошлом: неизменно за работой, одна, думая только о приближении очередного дедлайна. К тридцати пяти стало сложнее находить компанию для путешествий – у большинства друзей уже были партнеры и дети, и мне приходилось ездить в невероятно гламурные командировки в одиночку.
Лето с Надером было первым за долгие годы, когда мои дни были наполнены легкостью и весельем, как и положено летним дням. Я мчалась домой с работы и забывала о махинациях Большого Босса и стрессе, едва переступив порог своей квартиры. Надер ждал меня, сидя на узком диване, с улыбкой и расслабленный, приготовив напитки. В эти три месяца у меня наконец-то появился кто-то, ради кого хотелось возвращаться домой. Мы гуляли, бродили по улицам долгими светлыми вечерами, ужинали на Сохо. Мы так много болтали и так далеко уходили, что нередко оказывались на мосту Ватерлоо и любовались моим любимым видом на Лондон.
В то воскресное утро Дино, как обычно, опоздал, и я пошла в «Рифрулло», где заказала капучино и стала ждать, внутренне борясь с раздражением. Наконец, уже почти в полдень, он позвонил.
– Amooorreee, – протянул он. – Катастрофа! Я забыл, что сегодня мамин день рожденья! Представляешь? Mi dispiace
[88], но я сегодня обедаю дома.
– Ну ладно, – ответила я, чувствуя внутри пустоту.
– Конечно, мы были бы рады, если бы ты смогла приехать! – добавил он делано беззаботно.
– О, Дино, с удовольствием! – воскликнула я.
– Ах, amore, как здорово! Мне бы та-а-ак этого хотелось! Но знаешь, обед уже готов и гости собрались, я же не могу просить их подождать, все уже за столом. И я не знаю, как скоро ты сможешь приехать…
Дино придумывал оправдания на ходу. Одно вранье за другим. Как это – обед уже на столе? Был еще только полдень, итальянцы так рано не едят. Но я промолчала, – и мое молчание взбесило его.
