Минуты тянулись медленно, так прошел час. Я позвонила ему – ответа не было. Я занервничала и выключила духовку. Миновал еще час, и я позвонила снова – и опять ответа не последовало. Налив в тарелку немного риболлиты, я заставила себя съесть пару ложек. После еще нескольких звонков и оставшихся без ответа сообщений я в ярости запихнула курицу в холодильник. Будто и не было этих нескольких месяцев – я вновь перенеслась в душные, беспокойные летние дни, вспомнив Дино и его подлость, и как он пропадал на целый вечер, а потом звонил среди ночи с извинениями, и в конце концов бесследно исчез из моей жизни. Я думала, что Бернардо был другим, но внутренний голос шептал мне: он ничуть не лучше Дино. Должно быть, сейчас он в постели со своей бывшей, где и был все последние месяцы. Он водил меня за нос, а сам в это время наладил отношения с ней и вернулся в семью.
Набросив пальто, я отправилась к Луиго. Когда я пришла, он украшал бар к Рождеству, и я предложила помочь. Развешивая гирлянды, он спросил, собираюсь ли я провести Рождество с Бернардо.
– С ним ведь так уютно, bella, – подмигнул он мне. – И у тебя теперь будет семья. Будете праздновать вместе? – Ему нравилось подкалывать меня на тему приобретения «ребенка секонд-хенд».
– Нет, Луиго, – разрыдалась я. – Все кончено. Я решила.
Луиго усадил меня за стол и налил стакан воды.
– Что стряслось, bella? – озадаченно спросил он. – Все ведь было хорошо.
Я рассказала и, когда Луиго завел было свое «он испугался…», резко оборвала:
– Нет, на этот раз я решила. Бернардо со своим зверинцем может убираться ко всем чертям! С меня хватит…
И я была настроена так решительно, что, когда Бернардо позвонил рано утром в воскресенье, выключила телефон и продолжила спать. На этот раз недоступной буду я.
Я игнорировала его звонки и сообщения целый день, пока наконец, возвращаясь ранним вечером с прогулки, не увидела его у своей двери.
– Слава богу, ты в порядке! – сказал он с видимым облегчением. – Я волновался. Хотел извиниться за вчерашнее…
Мы молча поднялись по лестнице в мою квартиру. Когда мы сели за стол на кухне, мне захотелось швырнуть в него холодной курицей, но я ничего не сказала и лишь ждала объяснений, пристально глядя на него. Бернардо признался, что просто заснул на диване.
– Знаешь, как это бывает, – сказал он.
Конечно, я знала. Частенько в субботу вечером, сидя на диване перед камином, он просто отключался, устав после тяжелой недели. Я спросила о девочках и их матери, о том, как они провели день вместе.
– Le bimbe остались со мной, – ответил он бесхитростно. – Так было проще – у их матери вчера вечером было свидание… Мы рано поужинали, и я уже собирался написать тебе сообщение, сел на диван – и проснулся сегодня утром. Телефон был разряжен.
– Так, значит, их мать ушла на свидание? – переспросила я.
Бернардо улыбнулся:
– Ну, похоже, после того как я рассказал ей о тебе, она решила и сама двигаться дальше.
– Погоди. – Я удивленно подняла руку. – Ты рассказал ей обо мне?
– Ну да, – пожал он плечами. – Сказал на прошлой неделе. В конце концов, я хочу, чтобы вы с девочками познакомились, поэтому решил подготовить ее, дать ей время свыкнуться с мыслью, capito?
И вот ветер сомнений – в котором теперь отчетливо слышался голос моей матери – ударил мне прямиком промеж глаз, заставляя вспомнить о реальности Бернардо. Он вовсе не изменял мне прошлым вечером, а просто заснул от усталости. Эти два месяца развлечений неумолимо ставили меня перед истиной. Уставший, изможденный, он готов был сорваться по первому зову небольшой армии других людей, которые всегда будут главнее меня.
– Прости, cara, – искренне извинился он. – У меня давно никого не было. Мне не нравятся случайные связи. Надеюсь, тебе тоже. – Он закрыл глаза, и я затаила дыхание. – Я все равно собирался приехать, чтобы пригласить тебя к нам на Рождество. Что скажешь?
– И что ты сказала? – нетерпеливо закричал Луиго.
Я сделала глубокий вдох:
– Сказала, что мне нужно время на размышление. Что позвоню ему через неделю-две, когда приму решение.
– Насчет Рождества? – допытывался Луиго.
– Насчет него, – ответила я, и он охнул, не ожидав столь драматичного поворота событий.
Луиго был не единственным, кто удивился. Я и сама себе удивилась. А у Бернардо и вовсе был такой вид, будто я залепила ему пощечину.
Я не пыталась объяснить, а он не хотел на меня давить. В конце концов он ушел, а я легла спать рано, забывшись беспокойным сном.
На другой день я проснулась, ожидая тягостного ощущения, которое появляется, когда заканчиваются отношения. Но вместо этого была спокойна и собранна. Я принялась готовить завтрак: выжимать апельсины, заваривать чай, намазывать тосты, глядя в окно на башню. Тут зазвонил телефон.
– Ну как, переехала в замок? – прочирикала Кристобель.
Я взяла в руки чашку чая и выложила ей все как на духу. Она слушала, не перебивая – лишь один раз издала восторженный возглас, когда я сказала, что моей книгой заинтересовались издатели.
– Не понимаю, в чем проблема, – сказала она наконец. – Ты можешь жить в моей квартире, сколько захочешь, и продолжать писать книгу, а там посмотришь, как пойдет с Бернардо.
– Но Кристобель, у него такой багаж. Не знаю…
– Послушай, дорогая, – сказала она. – У всех нас есть багаж. Любой мужчина, с кем бы ты ни познакомилась в этом возрасте, будет с багажом. Просто у некоторых он виден – как у Бернардо, – а у некоторых, как у Дино, – скрыт. Но он всегда есть.
Я молча кивнула, и она продолжила, как будто увидев мой кивок.
– Послушай меня. Идеальных людей не бывает. Пусть у Бернардо две бывшие жены и куча детей, но он кажется хорошим человеком. – Я снова кивнула, согласно «угукнув». – И в эти месяцы ты была так счастлива. Не до головокружения, как с этим проходимцем Дино, а по-настоящему. Подумай об этом. Не спеши. Но помни: хорошие мужчины, как он, встречаются редко. По крайней мере, он умеет признать собственные ошибки. Главное, чтобы ты не отказалась от хороших отношений только потому, что боишься, что они перерастут во что-то серьезное…
Я сидела одна в своей квартире, и она казалась мне ужасно пустой. После всей этой жизни – повсеместного присутствия Бернардо, мускулистого тела Кокки, ложившейся мне в ноги по ночам, ее смешных похрюкиваний и потявкиваний, исходящего от нее тепла, светловолосого мальчика в другой комнате. Я сидела на диване рядом с мерцающей гирляндой, которую сама повесила через всю комнату, и рассеянно макала хлеб в собственноручно приготовленный пинцимонио.
Даже Джузеппе уехал. Я продолжала цепляться за свои повседневные дела: готовить множество блюд, чтобы хоть как-то отвлечься, корпеть над книгой, гулять по городу. Ступая по камням, исхоженным за многие столетия столькими влюбленными, я думала: «Прошел почти год. Что я буду делать? В чем смысл моей жизни, настоящей и в будущем?»
