Я приняла приглашение Антонеллы пообедать вместе, и, хотя мне безумно хотелось почувствовать прикосновение его кожи и мы оба с трудом боролись с искушением провести Новый год вдвоем, мы все же сели в машину и отправились на другую сторону моста.
Переполненная людьми Флоренция сияла, и атмосфера была пронизана радостью. Бернардо только что отвез дочерей домой, а Алессандро – к друзьям. Он был в городе со второго дня после Рождества. Вид у него был довольный, морщины на лице разгладились после нескольких дней, проведенных с семьей.
– Сижу я вчера за столом, смотрю на всех и думаю: mamma mia, и всех этих людей сделал я! – сказал он мне, сияя от счастья.
Я почувствовала укол ревности. Не к его детям, а из-за того, что не была в их числе. Будто бы читая мои мысли, он продолжал:
– Единственное исключение – ты, cara…
И ревность испарилась. Бернардо не скупился на чувства, думала я, нет нужды драться за него с другими. Он щедро дарил свою любовь; казалось, его сердце было безграничным, всем в нем хватало места.
Пьяцца Санта-Кроче снова была оцеплена лентами. Только на этот раз вместо сцены в самом центре площади стояла пусковая установка для фейерверков, а вокруг – мешки с песком и пара огнетушителей. И снова у окон Антонеллы для нас были забронированы лучшие места на одно из главных представлений Флоренции – новогодний салют, который в этом году планировали запускать прямо с центральной площади.
Анто распахнула перед нами двери, держа в руках фужер с шампанским и сигарету. На ней тоже было красное платье – это был первый раз, когда я видела ее в цветном, – а голову украшала новая стильная стрижка. Она обняла меня, а когда я представила ей Бернардо, обняла и его, приглашая нас в дом.
В квартире было полно народу; все Адонисы собрались здесь и почти все столпились вокруг la mamma, которая в блестящем наряде сидела у буфетного столика, заставленного едой. Я заметила в толпе Луиго, а в углу стоял Джузеппе.
– Amore, идем. – Анто взяла меня под локоть. – Съешь немного чечевицы, – указала она на тарелки, расставленные по периметру стола. – Это традиционное…
– Чтобы новый год принес тебе много денег, – вставил Бернардо.
– Тогда я съем несколько порций! – ответила я.
Я принялась обходить комнату, обнимая друзей.
– Ну что, bella, какие новости? – шепнул мне на ухо Луиго, и я передала ему наш последний разговор с Кристобель и свое решение.
– Так, значит?.. – Луиго изогнул бровь и посмотрел на Бернардо, который в этот момент от души смеялся вместе с la mamma в другом конце комнаты.
– Ш-ш-ш-ш! – Я приложила палец к губам. – Я ему еще не сказала.
Тут к нам подошла Антонелла, и Луиго сообщил ей новость.
– Amore! – воскликнула она, обнимая меня. – Brava! Отличный выбор. Он мне нравится, – кивнула она на Бернардо. – Но будь осторожна: похоже, la mamma в него влюбилась!
В этот момент la mamma и Бернардо в очередной раз громко расхохотались.
– Allora, ti pago dopo…
[133] – тихо сказала Антонелла, повернувшись к Луиго.
– Погоди-ка! – закричала я. – Отдашь деньги? Вы что, поспорили?
– Cazzo
[134], – выругалась Антонелла. – Твой итальянский стал лучше, а у нас больше нет тайного языка… – Она снова меня обняла. – Ну да, но это в шутку. Я сказала, что ты слишком боишься, а вот Луиго, – она похлопала его по плечу, и Луиго надул губы, – он у нас настоящий романтик.
– Это потому, что я видел вас вместе, bella, – проговорил Луиго, попивая коктейль. – А теперь basta, давайте танцевать!
Спальня Антонеллы превратилась в танцплощадку. Новую мебель убрали, кровать задвинули в угол и закидали подушками.
– Это зона отдыха, – пояснила Антонелла, указывая на шелковую гору, где сидели два великолепных Адониса.
В коридоре между гостиной и спальней за своей установкой стоял диджей, один из Адонисов, который крутил рычажки и нажимал кнопки, регулируя наушники на голове. Вспыхнула светомузыка.
– Потрясающе! – сказала я Анто, когда она вытолкнула меня на этот импровизированный танцпол.
Пока мы танцевали, то и дело возникали Адонисы и кружили нас по комнате. Я танцевала до упаду – то с Луиго, то с Антонеллой, даже Джузеппе наконец присоединился к нам, потрясающе аритмично размахивая своими длинными конечностями. Бернардо вошел в комнату вместе с la mamma, кружа ее в своих объятиях, и, проходя мимо меня, сказал тихо через плечо: «Я влюблен в эту женщину…»
В полночь мы все собрались у окон, выключив свет. Колокол на Дуомо пробил двенадцать, и его бой рикошетом отскочил от стен вокруг площади, прокатившись эхом по всему городу. Комната Антонеллы вновь ожила, гости радостно закричали, подпрыгивая и обнимаясь. Прижавшись к Бернардо, я поцеловала его, когда в ночном небе уже начали взрываться огни фейерверков, озаряя город, собор, фасад церкви. Мы вместе высунулись в окно, глядя на искры над нашими головами.
– С Новым годом, Бернардо! – Я погладила его бороду. – Какие у тебя планы на этот год?
Он пристально посмотрел на меня и ответил:
– Di stare insieme…
[135] В моих планах быть с тобой. – Он умолк и сглотнул.
Сердце у меня сжалось. Он был таким ранимым, эта его черта обезоружила меня. Настал момент сказать ему о возможности публикации книги и моем уговоре с Кристобель. Прильнув к нему, я сказала, что собираюсь остаться во Флоренции и продолжить писать книгу.
– Во всяком случае, пока не закончу. А там посмотрим…
Его лицо озарилось самой лучезарной из улыбок, и он притянул меня к себе. Мы поцеловались, и фейерверки осветили наши лица, а потом он снова пристально посмотрел мне в глаза и сказал:
– С Новым годом, amore. – И повторил: – Amore mio…
[136]
Тортеллини в бульоне из каплуна
4 порции
2 луковицы;
2 зубчика чеснока;
3 стебля сельдерея;
2 моркови;
оливковое масло экстра вирджин высшего сорта;
1 каплун;
морская соль и черный перец, по вкусу;
300 г свежих тортеллини.
Сделать заправку для бульона, слегка обжарив мелко порезанный лук, чеснок, сельдерей и морковь в глубокой кастрюле на оливковом масле. Когда заправка будет готова, наполнить кастрюлю водой и положить в нее каплуна. Добавить морской соли и черного перца и оставить вариться на два часа или больше, вычерпывая ложкой лишний жир или пену, образующуюся сверху.
