— Алло!
— Это Лун Мин.
— Да, я знаю.
— Вы сейчас свободны?
— Да! Да! Да!
— Хочу попросить вас помочь.
— Говорите, в чем дело.
— Я сейчас в реабилитационном центре для наркоманов, вы можете приехать?
— Сейчас буду!
Повесив трубку, Вэй Цзюньхун сел на свой помытый и уже высохший мотоцикл и покинул отмель. Он жал на педаль газа и с грохотом промчался через песчаник, пересек ров и выбрался на берег.
С юга города на запад он добрался за пятнадцать минут. Лун Мин уже стояла на улице и могла оценить, с какой скоростью примчался Вэй Цзюньхун. Может быть, из вежливости, а может, оттого, что была этим тронута, она сразу протянула ему бутылочку воды.
Он взял воду, но пить не стал.
— Что случилось?
— Пятеро моих учеников проходят здесь реабилитацию. Сегодня я пришла навестить их и обнаружила, что их поместили вместе со взрослыми, полный хаос. Они же несовершеннолетние, я надеялась, что о них будут заботиться. И эта так называемая забота — всего лишь одна комната на пятерых, чтобы они были вместе и без взрослых. А в реабилитационном центре мне сказали, что у них сейчас все забито и они не могут разместить детей таким образом. А я не верю, что они не могут, поэтому позвонила вам.
— Я понял. — Вэй Цзюньхун, наконец, выпил воду, тем самым выкроив себе время на раздумья. — Вы можете на меня положиться.
— Если трудно, то…
— Нет. — Вэй Цзюньхун поднял руку, прервав ее. — Пустяк.
Лун Мин, увидев, как спокойно он это произнес, спросила:
— Ну, тогда я подожду снаружи?
Вэй махнул рукой:
— Нет, лучше подождите в другом месте. Когда я все улажу, сразу вам позвоню и приду к вам. Помочь вам найти место для ожидания?
— Не нужно искать, я пойду в салон красоты, это займет много времени, так что не торопитесь.
«Какая понимающая и чуткая женщина! — подумал Вэй Цзюньхун. — Наверняка она по моей интонации догадалась, что все будет не так просто, хотя предстоит разговор полицейского с полицейским».
— Хорошо, тогда до свидания!
— Бай-бай! — ответила Лун Мин и подарила ему улыбку.
Эта улыбка, мелькнувшая в ямочках на ее щеках, еще больше вдохновила Вэй Цзюньхуна.
В салоне красоты Лун Мин три часа делала прическу, потом еще час — маску на лицо, и только тогда раздался звонок от Вэй Цзюньхуна. Он сказал, что дело улажено.
— Тогда я сейчас приду! — ответила Лун Мин.
— Уже восемь, центр реабилитации закрыт, даже если вы приедете, то учеников все равно не увидите. Вы где? Я зайду за вами.
Чтобы отблагодарить Вэй Цзюньхуна, Лун Мин пригласила его поесть запеченную рыбу в уличной закусочной. Когда полуторакилограммовую рыбину водрузили на стол, они оба уже выпили по бутылке пива, а под столом стоял еще ящик. Судя по всему, они собирались хорошенько выпить и закусить, да еще и посоревноваться в этом между собой. Вэй Цзюньхун сначала с тревогой спросил:
— Вы можете много выпить?
— Сколько вы выпьете, столько выпью и я!
— А если вы опьянеете раньше меня?
— Еще не факт, кто первым опьянеет.
— Хорошо, но только ключи от машины отдайте мне: нельзя пьяной садиться за руль.
Лун Мин отдала ключи Вэй Цзюньхуну, и они начали пить, не сдерживая себя. После десяти часов вечера людей на улице становилось все больше, в ресторанчике, где сидели Вэй Цзюньхун и Лун Мин, народу набилось до отказа. Люди пришли сюда не только поесть, но и поглазеть, ведь на всей улице все считали, что эта пара — самая красивая. И парни, и девушки засматривались на них. Вэй Цзюньхун смотрел только на Лун Мин, ее новая прическа была гладкой, черной и блестящей, лицо выглядело нежным, белым и чистым, оно было так прекрасно, что он весь лучился от самодовольства. Потому что в этот момент все вокруг, кроме Лун Мин, а возможно, и она сама тоже, считали, что он ее парень. И он подходил ей, потому что тоже был хорош собой. Молодые люди уже выпили по пять бутылок пива и съели половину рыбины; они были пьяны и веселы, но до полного помутнения в глазах было еще далеко. Лун Мин взяла палочками большой кусок рыбы, положила его в пиалу Вэй Цзюньхуна и, глядя, как он ест, спросила:
— Хорошо, теперь расскажите мне, как за те четыре часа, пока я вас ждала, вы сделали так, что реабилитационный центр предоставил моим ученикам нужную заботу?
Вэй Цзюньхун некоторое время задумчиво молчал, словно фильтровал или монтировал информацию о том, как это происходило, а потом ответил:
— На самом деле это было просто. Я ведь тоже полицейский. А коллегам всегда проще договориться между собой. Я пошел прямо к директору центра, господину Чжуну, тому, с длинными бакенбардами, вы его видели. Он говорил, что вы к нему приходили. Я сказал ему, чтобы он помог с этим делом, обязательно помог! Поначалу он слегка сопротивлялся, но потом я позвонил своему начальнику управления, одно его слово — и все уладилось. — Вэй Цзюньхун раскинул руки, выглядя при этом расслабленным и спокойным.
Лун Мин смотрела на него словно старая, опытная актриса на новичка. Она знала, что он говорит неправду, ну или как минимум сознательно опускает трудности. Дело точно нельзя было уладить так просто и успешно. Она была у директора центра, умоляла, даже плакала, но тот был неумолим и не оставлял никакого пространства для маневра. Он отвел ее в палаты, они просмотрели их одну за другой, все было заполнено пациентами, не менее тридцати человек. Действительно, невозможно было освободить место для ее учеников. Лун Мин обратилась к Вэй Цзюньхуну от безысходности, лелея последнюю надежду. А он смог превратить надежду в реальность, что было, несомненно, нелегко, просто она не знала, насколько нелегко. Она не знала, что ради ее пяти учеников Вэй Цзюньхун стучал кулаком по столу директора реабилитационного центра, потом бегал к своему начальнику, у которого тоже чуть не хлопнул по столу. Тот с мрачным лицом поинтересовался:
— Ты же болен? Разве ты не отпросился, чтобы показаться врачу? Почему теперь примчался ко мне и требуешь места в реабилитационном центре для детей, совершенно тебе незнакомых? Ну, вот такие там условия, ко всем, кто бросает наркотики, к малым и старым, одинаковое отношение!
Вэй Цзюньхун ответил:
— Я болен, но к врачу не ходил. А не ходил потому, что эти дети имеют ко мне отношение! Какое? А такое, что они — ученики Лун Мин, директрисы школы в Наляне! Имеет ли она ко мне отношение? Имеет! Потому что я когда-то считал ее убийцей, при всех увез ее в участок, и хотя вы тоже отрицали, что она убийца, и это обвинение было снято, оно нанесло удар по ее репутации, и я несу за это ответственность, я должен нести эту ответственность. Линь Вэйвэнь использовал ее учеников для торговли наркотиками, это я только что узнал от нее, и требуется дальнейшее расследование, но факт остается фактом — ее ученики пристрастились к наркотикам. Сейчас она хочет помочь им избавиться от этой зависимости, но они несовершеннолетние, а их поселили, заперли со взрослыми, можно представить, какой будет результат и последствия. Я не хочу сказать, что тамошние наркоманы — все злодеи, но они не могут мыслить разумно и даже не способны здраво рассуждать. По меньшей мере у них постоянно меняется настроение. И очень опасно для детей быть запертыми в одном помещении с такими взрослыми, разве нет? Им уже и так причинили вред, нельзя ранить их еще сильнее, господин начальник!
