Такое решительное и уверенное возражение подчиненного заставило начальника замолчать, потом он вместе с Вэй Цзюньхуном поехал в реабилитационный центр. Осмотрев центр, начальник сказал директору Чжуну:
— Выпустите человек тридцать тех, кто уже практически прошел курс, чей срок уже почти подошел к концу, отпустите их и освободите место для детей. Немедленно!
Директор центра бросился выполнять распоряжение начальника Нуна, а тот посмотрел на украдкой улыбающегося Вэй Цзюньхуна и мрачно сказал, указывая на него пальцем:
— Вэй Цзюньхун! Это не ты, мать твою, болен! — Он указал на себя: — Это я болен! Я же начальник управления! А послушался тебя, простого полицейского!
Вэй Цзюньхун ответил, открывая ему дверь машины:
— Это потому, что вы всегда были близки к народу, любите народ, вы — наш народный замечательный начальник!
— Ты посмотри, только что орал на меня, а сейчас подлизываешься. Только что был мужиком, а сейчас как собака.
Услышав эти слова, Вэй Цзюньхун, который уже собирался сесть с ним рядом в машину, отошел назад, выпрямился и произнес:
— Хорошей дороги, господин начальник!
Лун Мин смотрела на Вэй Цзюньхуна так, что от ее взгляда его кожа зачесалась. Ему показалось, что она видит его насквозь, разгадала, что он скрывает. Он рассмеялся, пытаясь скрыть за улыбкой то, что ему не по себе, но эта неуклюжая улыбка выдала истинное положение дел.
— Скажу правду — было не так легко, но в итоге дело сделано.
— Спасибо вам, — поблагодарила Лун Мин. Она продолжала смотреть на Вэй Цзюньхуна, но выражение ее лица изменилось, казалось, она тронута, но в то же время чем-то опечалена. — Вы не знаете, но когда я сегодня приехала в реабилитационный центр, дети бросились ко мне, обнимали меня. Я почувствовала, как они дрожат, а их лица выражали отчаяние и страх, такие жалобные, они не чувствуют себя в безопасности. Эти дети и так уже несчастны, нельзя, чтобы они подвергались опасности и угрозам в реабилитационном центре. Я пообещала, что они не будут жить и есть со взрослыми, которые запугивают их и обижают. Мне обязательно нужно было выполнить обещание. Спасибо вам!
— Не за что! — ответил Вэй Цзюньхун и поднял стакан с пивом. — Тогда выпьем за меня?
Лун Мин тоже подняла свой стакан и чокнулась с Вэй Цзюньхуном; звон их стаканов прозвучал, словно два певца спели дуэтом.
Вэй Цзюньхун опьянел первым. Пили, пили, и вдруг он внезапно, словно сраженный пулей, упал ничком, страдальчески застонал и заплакал. Хорошо еще, что Лун Мин держалась, она явно умела пить, к тому же у нее был опыт того, как справляться с пьяными. Она невозмутимо подняла лежащего Вэй Цзюньхуна, прислонила к себе поудобнее, расстегнула пуговицы на его рубашке, а затем сдавила две акупунктурные точки — под носом и на челюсти. Вскоре Вэй Цзюньхун перестал стонать и плакать, ему стало полегче, но он по-прежнему не мог самостоятельно встать. Лун Мин подо звала владельца ресторанчика и попросила помочь перетащить его к стоявшему у дороги трехколесному автомобилю, а потом оплатила счет. Разговаривая с Вэй Цзюньхуном, словно с умственно отсталым, она наконец выяснила его адрес: улица Дружбы, дом 5.
Пятый дом по улице Дружбы оказался жилым строением, сколько в нем было этажей — пять или шесть — Лун Мин не могла точно сказать, потому что умаялась тащить Цзюньхуна, она поняла, что он именно тут снимает квартиру, но не знала, на каком этаже. Вэй Цзюньхуна тем временем от легкого ветерка на свежем воздухе совсем развезло.
Владелец дома, естественно, знал Вэй Цзюньхуна и был крайне изумлен: он впервые видел полицейского, снимавшего у него квартиру уже несколько лет, таким пьяным, и впервые видел, как тот возвращается домой с девушкой. Одним словом, он сначала был в полном замешательстве, а потом помог Лун Мин затащить Вэй Цзюньхуна на третий этаж. Своим ключом он открыл дверь одной из квартир, проводил их внутрь, махнул рукой, притворил дверь и, загадочно улыбнувшись, ушел.
Квартира была не сказать что маленькая, стандартная для таких домов — с гостиной, кухней и санузлом. Лун Мин сначала положила Вэй Цзюньхуна на твердый деревянный диван, а потом осмотрелась в поисках подушки, чтобы положить ему под голову. Взгляд ее упал на дверь, за которой, вероятно, была спальня. Она подошла, повернула ручку, но дверь оказалась заперта. Скорее всего, и у хозяина дома не было ключей от нее. Лун Мин вернулась к Вэй Цзюньхуну и несколько раз спросила его: «Вэй Цзюньхун, Цзюньхун, где ключи? Ключи где?» Но полицейский не отвечал. Тогда Лун Мин решила его обыскать. Сначала она похлопала по левому карману брюк, там лежало что-то твердое, как камень, — скорее всего, бумажник, затем — по правому карману, в котором лежало что-то острое и более твердое, чем бумажник, вероятно, это и были ключи. Лун Мин засунула руку в карман Вэй Цзюньхуна, чтобы их вытащить, и в этот момент он переполошился, будто его ударила молния — крепко-накрепко зажал рукой карман, в котором лежали ключи. Руку Лун Мин, которая все еще была у него в кармане, словно стиснуло щипцами, она не могла пошевелиться, ей было больно.
Вэй Цзюньхун выпрямился, открыл глаза и обнаружил, что он схватил Лун Мин. Он немедленно ослабил хватку, и Лун Мин смогла вынуть свою руку из его штанов. Взгляд у нее был страдающий и напряженный, она не знала, как объяснить, почему ее рука оказалась в кармане его штанов. Хорошо, пусть даже она собиралась достать ключи, но зачем? Для чего? Спальня — самое интимное место в частных владениях, а здесь ее владелец вдобавок еще и полицейский. Зачем же понадобилось заходить в его спальню, воспользовавшись тем, что он спит?
Но опасения Лун Мин были напрасными: Вэй Цзюньхун был еще более взволнован, чем она. Он ужасно раскаивался в своем грубом поведении, и капельки пота на его лице были тому доказательством. Он принял любимую женщину за злодея, который собирается напасть на него, украсть его вещи, отнять оружие, хотя в данный момент он был безоружен. Это была инстинктивная реакция полицейского, показывающая его бдительность и ловкость, но вести себя так по отношению к любимой не следовало. Естественно, это произошло из-за того, что он все еще не мог мыслить трезво.
— Извините, я не думал, что это вы, — извинился Вэй Цзюньхун и покачал головой. — Это все алкоголь, в голове помутилось.
— Вы сейчас протрезвели?
— Да.
— Тогда я пойду, — сказала Лун Мин и поднялась.
Вэй Цзюньхун снова схватил ее за руку, но на этот раз не так сильно, даже можно сказать, намного мягче. Он казался напористым, но на самом деле был испуган. На каком основании он схватил ее? Сейчас ситуация уже не та, что в прошлый раз, ведь тогда он был пьян, а сейчас уже признал, что протрезвел.
Лун Мин смотрела на него, ожидая объяснений.
— Останьтесь со мной!
— Нет.
— Останьтесь, поговорите со мной. Можно и не разговаривать. Просто останьтесь, побудьте здесь.
— Нет!
— Почему нет?
