Линь Вэйвэнь: Предупреждения бесполезны.
Сяо Янь: Есть время? (2015.6.20 12:31)
Линь Вэйвэнь: Это смотря для кого. Для тебя — есть. (2015.6.20 12:32)
Сяо Янь: Давай встретимся. (2015.6.20 12:32)
Вэй Цзюньхун распечатал эсэмэски Линь Вэйвэня и Лун Мин и отдал их замначальника уездного полицейского управления и по совместительству начальнику угрозыска Хуан Инъу. Тот прочитал, выслушал умозаключения Вэй Цзюньхуна, почесал уже лысый, несмотря на то что ему еще не было и сорока, череп и произнес:
— Значит, значит…
— Я прошу разрешения допросить Лун Мин и провести расследование.
— Цзюньхун, — по-дружески сказал Хуан Инъу, — твои выводы и предположение довольно правдоподобны, а просьба — разумна. Однако сам посмотри: выдано ясное и четкое заключение о смерти Линь Вэйвэня по естественным причинам, и родственники его приняли. И у тебя тогда не было возражений. К тому же тело уже кремировали и провели панихиду. А ты сейчас постфактум выдвигаешь такое предположение. Тебе не кажется, что ты просто создаешь трудности на пустом месте?
— Замначальника Хуан, вы же знаете мой характер, — ответил Вэй Цзюньхун.
— Я знаю, — сказал Хуан, глядя не в глаза, а на его торс. — Прежде всего ты — человек с богатой фантазией. Во-вторых, ты — рассудительный человек, умеющий логически мыслить. И самое главное, ты — полицейский, который хочет проявить себя и добиться большого успеха. Ты — выпускник Народного университета общественной безопасности КНР, в нашем уезде Цзинлинь работаешь уже четыре года и до сих пор не сталкивался с каким-либо серьезным делом. Ты волнуешься из-за этого, я все понимаю. Линь Вэйвэнь — большой человек, он умер. — Хуан Инъу снова почесал свой гладкий и круглый череп. — Если ты подозреваешь, что его убили, то я тоже не могу выступать против этого, чтобы ты не подумал, что я глуп и некомпетентен. Так?
В тот день, когда Вэй Цзюньхун отправился в Налян за Лун Мин, а точнее вчера, шел сильный дождь. Он со своей коллегой Лу Яньэ на старой полицейской машине пробирались сквозь бурю; когда они прибыли в Налян, разгул стихии все еще продолжался. Плотный занавес дождя скрывал все предметы, и даже включенные фары не спасали. Вэй Цзюньхуну пришлось включить полицейские огни и сирену, чтобы хоть как-то продвигаться вперед, не опасаясь, что он кого-нибудь собьет или врежется в здание. Однако это вызвало дополнительную проблему: из-за включенной полицейской мигалки люди подумали, что полицейские приехали кого-то арестовывать. Вэй Цзюньхун с напарницей не собирались арестовывать Лун Мин, а всего лишь хотели отвезти ее на допрос или, можно сказать по-другому, попросить помочь следствию. Но жители Наляна так не считали. Раз приехали с мигалкой и сиреной, значит, точно арестовывать, собака ведь тоже без причины не лает. В городе действительно было кого арестовывать, за кем же приехали полицейские?
Жители городка и подумать не могли, что полиция приехала за директрисой начальной школы Лун Мин, за хорошим человеком Лун Мин. При свете молний и под грохот грома на глазах у многих людей ее посадили в полицейскую машину, словно прекрасную птицу в клетку, и увезли.
Лун Мин проводили в комнату для допросов, больше никаких действий для ее ареста не предпринималось, она могла выпить чаю или сходить в туалет — как будто ученика вызвали в кабинет учителя для разговора. Волнуется он или спокоен, зависит от его личных психологических качеств, а вот будет отношение к нему мягким или суровым — это уже зависит от учителя.
Вэй Цзюньхун вел себя словно бесстрастный и суровый учитель, хотя он был хорош собой, а рядом сидела улыбающаяся девушка-полицейский, которая должна была вести запись. Целью холодного взгляда и вступительной речи Вэй Цзюньхуна было вызвать страх:
— Лун Мин, «проявлять великодушие по отношению к тем, кто осознал свою вину, и строго наказывать тех, кто не признается в своей вине» — эту статью закона вы, должно быть, знаете с детства, я хочу вам напомнить ее и особо подчеркнуть, — начал Вэй Цзюньхун.
— Да, я знаю.
— В каких отношениях вы состояли с Линь Вэйвэнем? — решил он сразу перейти к делу и говорить без обиняков.
— А какие вы хотите, чтобы у нас были отношения? — ответила она вопросом на вопрос.
— Вы знаете, что Линь Вэйвэнь умер?
— Знаю.
— А как вы об этом узнали?
— Сначала до меня дошли слухи, а потом отдел образования прислал уведомление. Линь Вэйвэнь оказывал материальную помощь нашей школе, и мы послали венок.
— Вы были на панихиде?
— Нет.
— Почему?
— Потому что в школе сейчас проходят итоговые экзамены.
Вэй Цзюньхун посмотрел на спокойно отвечавшую ему Лун Мин и замолчал. Он взглянул на экран, на который выводилась запись, сделанная Лу Яньэ, потер ногти большим пальцем и внезапно спросил:
— Почему Линь Вэйвэнь звал вас Сяо Янь?
На лице Лун Мин не было ни замешательства, ни паники, она спокойно ответила:
— Потому что я похожа на его старую любовь, которую звали Сяо Янь.
Сердце Вэй Цзюньхуна вздрогнуло, словно поплавок у рыбака, он тут же задал следующий вопрос:
— Значит, и вы состояли с Линь Вэйвэнем в любовной связи?
— Нет.
— Сяо Янь — бывшая любовница Линь Вэйвэня, вас он называл ее именем, он отождествлял вас с ней. Разве это не любовная связь?
— Значит, он выдавал желаемое за действительное.
— Когда вы в последний раз виделись с Линь Вэйвэнем?
— Полмесяца назад, но в какой конкретно день, я не помню. — Лун Мин сначала опустила голову, потом подняла ее в раздумьях. — Двадцатого июня, да, во второй половине дня, должно быть ближе к вечеру, после семи часов.
— Где вы встретились? И с какой целью?
— В отеле «Меконг», — прямо ответила она. — Я пришла просить его оставить в покое моих учеников.
— А что у него было с вашими учениками?
Лун Мин слегка заколебалась:
— Он использовал их, чтобы торговать наркотиками.
Вэй Цзюньхун оторопел. Даже обычно доброе и мягкое лицо Лу Яньэ напряглось.
— У меня нет неопровержимых доказательств, — продолжила Лун Мин, — но то, что он использовал моих учеников, угрожал им, заставлял незаконно пересекать границу для провоза контрабанды — это факт. Я подозреваю, что он торговал наркотиками, потому что большая часть тех учеников, кого он использовал, стали наркоманами.
— Почему вы не обратились в полицию?
Лун Мин посмотрела Вэй Цзюньхуну в глаза:
