Лун Мин, у которой до этого настроение было не очень, постепенно оживилась благодаря вразумлениям этого мужчины всего лишь со средним образованием. Она с радостью упала в его широкие объятья, как новая машина в огромный гараж.
— Спасибо тебе, — произнесла она из глубины его объятий.
— Не за что. — Он похлопал ее по спине. — Это все твои собственные усилия. Моему сыну хоть сто миллионов дай, он все равно не поступил бы.
— Начальник Линь, — шепотом сказала она.
— М?
— У меня есть одна просьба.
— Говори.
— Давайте не будем больше встречаться, хорошо?
— Почему?
— Я не знаю.
— Боишься, что я буду приставать к тебе?
— Нет.
— А, понял, ты поступила в университет, сейчас стала золотым фениксом и думаешь, что такой неотесанный мужик недостоин тебя, да?
— Нет, — покачала головой Лун Мин, прижимаясь к его груди.
— Тогда почему?
— Я хочу полностью распрощаться со своим прошлым, — сказала она, — распрощаться со своими грехами, со своим позором, со своими страданиями. Знаешь, почему я выбрала институт в Гуанси? Потому что там нет никого, кто знал бы меня или обо мне. Когда я поеду туда, никто больше не нарушит мой покой, можно будет спокойно и скромно учиться, жить и работать. Можно начать с чистого листа, заново планировать свою жизнь.
Линь Вэйвэнь выслушал объяснение Лун Мин и открыто и великодушно сказал:
— Хорошо! — Он отстранился от Лун Мин, поднял одну руку, а второй все еще держал ее. — Я гарантирую тебе, что с сегодняшнего дня больше не буду с тобой встречаться, не буду искать тебя! По телефону… тоже нельзя звонить?
Лун Мин покачала головой.
— Хорошо, и звонить не буду. Ты смени номер и мне не говори. Но я буду тебя помнить, никогда не забуду. Если заскучаю по тебе, то… я дам сам себе оплеуху, головой об стену ударюсь, но перед тобой не возникну, не волнуйся!
Лун Мин смотрела на дающего клятвы Линь Вэйвэня и верила ему, ведь он уже сдержал свое слово и заплатил ей двести тысяч за содержание, у нее не было причин не верить ему. Она поцеловала его руку, которой он обнимал ее, видно было, как ей грустно. Это походило на сцену, которую она видела в детстве: она забирала у бабушки гусыню, и та поцеловала гуся, который остался дома, это был прощальный поцелуй, больше птицы друг друга не видели.
Глава 11. Горы ждут, и ждут небеса
Словно получивший награду, но серьезно раненый охотничий пес, Вэй Цзюньхун вернулся в Гуанси. Он всю ночь ехал в такси в Цзинлинь.
Добравшись до Цзинлиня, Вэй не сразу вышел из машины; мрачно и обессиленно сидел он на заднем сиденье, будто на нем висели стокилограммовые оковы.
Водитель такси посмотрел, что клиент медлит, денег не платит и сидит без движения, решил, что тот уснул. Тогда он включил лампу в машине и обернулся: глаза пассажира были широко открыты и налиты кровью, как у разъяренного леопарда. Водитель еще раз оглядел пустынную улицу и поспешно вскинул руки, показывая свою слабость:
— Брат, давай договоримся, цену можно и обсудить. Смотри, на табло — шестьсот шестьдесят семь юаней, можешь дать только шестьсот, остаток не возьму, хорошо?
Вэй Цзюньхун сказал:
— Пожалуйста, поехали дальше на юг.
— На юг? Куда именно?
— В уезд Налян.
Водитель сверился с навигатором и произнес:
— Ого, это же на границе с Вьетнамом!
— Да.
— Не поеду, слишком далеко.
— Я заплачу по счетчику, не надо делать скидки.
— Все равно не поеду, берите другое такси. Я спать хочу, так что это ради вашей и моей безопасности.
Вэй Цзюньхун достал свое удостоверение полицейского:
— Безопасность я вам гарантирую.
Водитель внимательно осмотрел удостоверение со всех сторон и спросил:
— А чего же вы раньше-то не сказали, что полицейский?
— Я боялся, что вы денег не возьмете.
— Да я вас не только в уезд Налян, я вас во Вьетнам, даже в сам Ханой отвезу! — рассмеялся водитель.
И такси помчалось по направлению к уезду Налян, словно конь, увидевший вдали оазис. Следуя указаниям клиента, оно приехало прямиком в начальную школу, располагавшуюся у подножия горы.
Ворота школы были по-прежнему закрыты, ведь летние каникулы все еще продолжались, да к тому же была ночь. Тихая и погруженная в темноту школа напоминала мрачное кладбище. Водитель такси и в самом деле принял школу за кладбище, он решил, что полицейский приехал навестить могилу. Получив тысячу юаней, он вернул одну сотню Вэй Цзюньхуну и робко произнес:
— Пусть это будут деньги на возжигание благовоний. Дальше вы сами, я ждать не буду.
И тут же ускользнул.
Вэй Цзюньхун ухватился за железную решетку, прижавшись к ней лицом; время от времени он бился головой о решетку, словно проигравшийся картежник, который вернулся домой и не осмеливается войти, стыдясь смотреть домашним в глаза. А может, он походил на монаха, который покинул родной дом, следуя буддийским заветам, но не избавился от человеческих страстей и теперь стоит у ворот монастыря и вспоминает мирские радости. Вэй Цзюньхун и сам не понимал, почему он, нигде не останавливаясь, примчался сюда, почему с таким нетерпением стремился увидеть ту, о которой уже знал абсолютно все? Он не думал, какую сторону примет, когда встретит эту женщину, у которой тело и душа были словно расколоты пополам. Следует ли ему перелезть через стену или лучше позвать Лун Мин?
Эта летняя ночь была особенно душной, без малейшего ветерка. Зной окутал школу, словно решетку пароварки. Гора за ее спиной напоминала кучу сгоревших дотла деревьев и трав, а дикие звери и птицы, как будто обожженные, в агонии выли в горах.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда на территории школы показался лучик света. Он бегал из стороны в сторону, словно нерешительно осматривая все вокруг, и постепенно приближался к воротам.
Фонарик в руках Лун Мин внезапно высветил человеческую фигуру у ворот и тут же упал на землю.
— Кто здесь? — в панике крикнула Лун Мин.
— Это я, Вэй Цзюньхун!
Лун Мин подняла фонарик и снова посветила на человека у ворот. Луч света, перемещаясь снизу вверх, становился все ярче и ярче, а затем выхватил из темноты лицо Вэй Цзюньхуна.
В тот же миг Лун Мин осела на землю от внезапно охватившей ее слабости. Силы ее покинули. Так лишается сил томившаяся в ожидании абсолютно здоровая девушка при виде внезапно вернувшегося возлюбленного.
Вэй Цзюньхун поспешно отошел назад, сбросил со спины сумку, стремительно бросился вперед и перемахнул через ворота.
