— Учительница Лун, я вам благодарен! Но есть два момента, про которые хочу напомнить. Первое — это время. Руководители и начальники вот-вот придут. У вас самое большее — полтора часа до выступления. Пожалуйста, следите за временем! Второе — именно широкое участие учеников и учителей было требованием отдела образования и ими установлено. А я тут посмотрел, — вы вроде как сами собираетесь выступать слишком много. В другое время, при других обстоятельствах, конечно же, чем больше, тем лучше. Но сегодня в нынешней ситуации это не соответствует требованиям. Посмотрите, нельзя ли как-то сократить?
Лун Мин ответила, вытирая пот бумажной салфеткой:
— Товарищ директор, программа будет готова к нужному времени, не волнуйтесь. Кроме того, я сегодня буду представлять лишь один номер, это много? А, я поняла, вы только что видели, как я показывала много разных движений, и подумали, что это все я буду играть? Нет, это я объясняла коллегам и ребятам, а не репетировала свое выступление. Мой номер не нужно репетировать, он всего лишь один. Не беспокойтесь, товарищ директор.
Директор выслушал ее и поспешно сказал:
— Раз вы говорите не волноваться, значит, я и не буду волноваться.
Затем он вошел в актовый зал, взял чашку, из которой она обычно пила, и подал ее как раз входившей Лун Мин со словами:
— Пожалуйста, выпейте воды.
Лун Мин пила, глядя вслед удаляющемуся директору Нуну, и тепло улыбнулась, словно видела перед собой своего отца. Ее отец, из-за того, что не мог выплатить деньги рабочим и все тянул с оплатой, совершил глупость — покончил с собой, так как не мог сдержать слово и потому что был слишком ответственным. Этот директор школы тоже, как и ее отец, был подрядчиком, ценящим честность выше всего. Ему ставили задачи в вышестоящих инстанциях, и, если бы он не смог их выполнить, то, несомненно, даже после смерти не успокоился бы. Она приложила столько сил для организации и режиссуры этого выступления не столько для того, чтобы угодить руководителям и начальникам, получить от них помощь и материальную поддержку, а чтобы успокоить этого пожилого директора, не дать ему уйти на пенсию с сожалением. За этот год с лишним, как она приехала в школу в уезде Налян, он постоянно ее поддерживал. Он берег и опекал ее, как отец. По сравнению с отцовской любовью, крепкой как гора, любые руководители и начальники были всего лишь как проплывающие по небу облака, не стоящие и внимания.
Но Лун Мин и представить не могла, что среди прибывших с визитом начальников и руководителей окажется Линь Вэйвэнь.
Стоило Лун Мин скользнуть взглядом по сидевшему в центре первого ряда толстяку, как она сразу же его узнала.
В тот момент Лун Мин за кулисами командовала учениками и учителями, ожидавшими своего выхода. Более сотни участников беспорядочно толпились в узком пространстве за сценой, создавая толчею, и большая их часть была вытеснена за боковую дверь. Лун Мин властно собрала их и расставила по порядку. И только тогда полностью готовая Лун Мин улучила свободную минуту, чтобы посмотреть на зрителей. Она отодвинула уголок занавеса и скользнула взглядом по залу. Народ толпился на двухстах квадратных метрах так плотно, что и вода не просочилась бы. И только передние ряды были свободны — там сидели двенадцать-тринадцать человек, наверняка те самые руководители и начальники. Директор Нун сидел с левого края, и было очевидно, что все те, кто сидел справа от него и до конца ряда, это начальники выше него по рангу, например, справа рядом с ним сидел начальник уезда. Она скользнула взглядом дальше к середине ряда — все незнакомые люди. Еще дальше — тоже незнакомые. Чем ближе к центру, тем выше рангом были начальники и тем толще. То есть Лун Мин не узнала никого рангом выше начальника уезда, но когда по инерции посмотрела в центр, ее взгляд, словно резко затормозившая машина, заскользил к самой середине ряда.
Она увидела полного мужчину. Среди остальных, склонных к полноте начальников, он был самым толстым. Но это было не важно, главное, что он кого-то ей напоминал. Почему такое знакомое лицо? Похож на Линь Вэйвэня! Сердце Лун Мин ухнуло, словно рядом со свистом пролетела вражеская пуля, напугавшая, но все же пронесшаяся мимо. Всего лишь похож, ведь как Линь Вэйвэнь оказался бы здесь? Он же говорил, что ведет бизнес в Фуцзяни, Юньнани и Гуанчжоу, но не в Гуанси. Но даже если бы он и приехал в Гуанси, то вряд ли посетил бы этот приграничный уезд. Что такого есть в этом уезде? К тому же Линь Вэйвэнь не был таким толстым, этот мужчина толще него.
И когда она уже собиралась отвести взгляд от этого так похожего на Линь Вэйвэня мужчины, он вдруг сделал одно движение — пригладил волосы, которые, словно шапка, начали двигаться от его действий, как бывает только с париками! А Линь Вэйвэнь действительно носил парик. Его фасон — прямой пробор — был точно такой же, как у этого мужчины!
Это и правда был Линь Вэйвэнь!
В голове Лун Мин словно произошло землетрясение, как будто заслонившее небо цунами раскололо землю под ногами. «Надо бежать, но как это сделать? И можно ли убежать? Сейчас только я увидела его, но он еще меня не заметил. Но раз он появился здесь, значит он точно знает, что я тут, поэтому и приехал. Как тут бежать, тут и спрятаться-то невозможно», — пронеслось в мыслях у Лун Мин.
Подошло время выступления.
У Лун Мин не было возможности и времени раздумывать, прятаться или нет от Линь Вэйвэня, к тому же его появление не было чем-то ужасным, он всего лишь нарушил их договор, и все. «Наверняка он скучал по мне, захотел посмотреть, как у меня дела. Он приехал помочь, если дела плохи», — думала она.
Лун Мин дала указание начать представление.
Примерно сотня учеников и учителей один за другим поднимались на сцену, представляя выполненную по самым высоким в истории школы Наляна стандартам культурную программу, потому что среди зрителей были чиновники еще влиятельнее, чем начальник уезда, и еще неизвестно какие важные персоны. Несомненно, они все приехали не просто так, их внимание к школе и объем материальной помощи зависел от успеха выступления, порадует ли оно их. Когда участники только начинали репетировать, директор школы сделал на этом акцент. И тогда ученики и учителя, желавшие добиться успеха и отличиться, старательно приступили к репетициям, а сейчас целиком и полностью включились в представление. Они играли ради славы и ради выгоды. А жажда славы и выгоды зачастую дает высокий результат. Вы посмотрите: выступающие на сцене учителя и ученики, пели ли они или декламировали, делали это четко, мелодично и с душой. А потом взгляните на танцоров, их движения и жесты слабые и неуверенные, но их простые и открытые лица излучали искренний энтузиазм. А затем посмотрите на совместное выступление, где дети и взрослые перемешались, словно вода с молоком, где взрослые были ласковы, как коровы, облизывающие телят, это была гармоничная и радостная сцена.
Выход Лун Мин подтолкнул представление к его пику.
Она представляла танец Ян Липин
[77] «Душа павлина».
