Вообще-то авторы ставили целью продемонстрировать, что общественное давление на гомосексуалов, которое заставляет для разговора о себе и партнере подбирать расплывчатые формулировки, ощутимо портит им жизнь, – но стало ясно, что дело не только в ориентации. И даже не просто в необходимости обходить в разговоре опасные темы стороной.
Как доказывает психолог Майкл Слепян из Колумбийского университета, секреты вредят самим фактом своего существования
{87}. Больной зуб все время хочется потрогать языком, а к тому, что стараешься держать в тайне, все время возвращаешься мыслями.
Команда Слепяна опросила 1200 человек через интернет и еще 312 человек вживую – в нью-йоркском Центральном парке. (Авторы исследования, которое вышло под заголовком «Ощущение секретности», жалуются, что от стандартного подхода – пройтись по университету и набрать добровольцев из числа студентов – пришлось отказаться. Как правило, студенты попадаются хорошо образованные и богатые, без опыта сложных жизненных ситуаций, и типичные их секреты касаются алкоголя и вечеринок.)
Для начала у респондентов интересовались, бывают ли у них секреты вообще и какого они рода. На выбор предлагался список из 38 категорий (опрос можно пройти и сейчас на созданном по мотивам исследования сайте keepingsecrets.org). При ответе следовало указать, для кого, собственно, это секрет. Есть вещи, которыми не делятся ни с кем, и есть такие, которые скрывают только от некоторых: если друзьям еще можно признаться, что ты проиграл много денег в казино и по уши в долгах, то родителям, наверное, об этом лучше не говорить.
В среднем у каждого обнаружились секреты 13 видов. В десятке самых популярных – все вокруг и около отношений (мысли об измене партнеру, какое-нибудь неправильное сексуальное поведение, флирт, жизнь без секса), рядом идут обман доверия, серьезная ложь, кража, финансовые трудности и семейные проблемы.
Чтобы не выдать свои тайны, опрошенным не так уж и часто приходится хитрить и уводить разговор в сторону – в среднем 4,47 раза в месяц. А вот спонтанные мысли на тему этих секретов случаются примерно вдвое чаще – причем безо всякого повода. Эпизоды, когда секрет вклинивается в ход мыслей, как признавались сами опрошенные, портят настроение и ухудшают отношения с партнером, если секрет касается отношений. Но главный разрушительный эффект Слепян обозначает словом inauthenticity, для которого нет точного русского перевода – в приблизительном это будет «неподлинность». Оставляя какую-то важную часть своего опыта в секрете, ты предъявляешь другим – включая тех, чье мнение много для тебя значит, – неполную, урезанную версию себя. Участникам одного из экспериментов Слепяна предлагалось оценить по семибалльной шкале несколько утверждений на эту тему (например: «Я ощущаю, что скрываю часть “реального себя” от партнера»). Дополнительные вопросы анкеты имели целью отделить все прочие причины таких переживаний: вроде того, что подопытный – невротик и просто неоправданно много переживает по всем возможным поводам.
В разделе «Выводы» Слепян пишет: «Чем чаще люди возвращаются мыслями к своим секретам – тем ниже их качество жизни, независимо от того, как часто им приходится скрывать свои секреты на практике».
Краткое содержание главы 8
1. Заговоры с целью скрыть информацию возможны: американские спецслужбы шесть лет скрывали факт массовой прослушки, а медики молчали о том, что нескольким сотням чернокожих, больных сифилисом, годами не выписывали лекарств, чтобы наблюдать за течением болезни.
2. Что невозможно? Долго держать заговор в тайне.
Вскрыть вредный для общества заговор – значит стать для кого-то героем, и возможность прославиться в роли разоблачителя, несмотря на все риски, психологически привлекательна для многих.
3. Чем больше людей задействованы – тем выше вероятность, что заговор станет известным.
Статистика раскрытых заговоров позволяет оценить срок жизни секрета: чтобы, например, тайна оставалась тайной пять лет, в нее должны быть посвящены не больше двух с половиной тысяч человек.
4. Чтобы сымитировать полет на Луну, пришлось бы задействовать сотни тысяч сотрудников NASA; чтобы сфальсифицировать статистику последствий прививок – сотни тысяч терапевтов.
5. Обманывать и хранить чужие тайны – тяжелая нагрузка на мозг. Не только ложь требует работы фантазии, но и задача беречь секреты тормозит другие мыслительные процессы. Поэтому когда психологи заставляли людей скрытничать, те хуже справлялись с тестами и головоломками.
6. Тайны, которые надо скрывать ото всех, вызывают чувство «неподлинности» и вдобавок мешают сосредоточиться – мозг по четыре-пять раз в день бесконтрольно переключается с текущих дел на размышления о том, что вы скрываете.
Часть IV
Соцсети: как заблуждения распространяются
Глава 9
689 003 рассерженных пользователя
Как Facebook ставит над нами эксперименты
Данное исследование подтверждает также, что, вопреки прежним предположениям, взаимодействие лицом к лицу и невербальные сигналы для заражения эмоциями не требуются.
Адам Крамер
сотрудник Facebook, научная публикация в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences
Застенчивый юноша-очкарик в кепке, подвернутых джинсах и гавайской рубахе позирует фотографу, облокотившись на ярко-красную пожарную лестницу. Юношу зовут Адам Крамер, он только что получил в Орегонском университете степень PhD по социальной психологии (аналог степени кандидата наук в России) и теперь устроился работать в Facebook. Этим снимком соцсеть решила проиллюстрировать интервью с новым перспективным сотрудником, меньше всего на свете похожим на Доктора Зло, каким Крамера начнут считать через два года.
«Самые интересные вопросы, на которые тебе удалось ответить за время работы здесь?» – «Распространяются ли эмоции, как заразная болезнь». – «Что ты посоветуешь выпускникам психфаков?» – «Учитесь программировать»
{88}.
Больше всего оскорбительных комментариев под этим интервью появилось в июле 2014-го. В них Крамера сравнивали, например, с нацистскими врачами, которые во время Второй мировой испытывали на узниках концлагерей возбудители мучительных болезней и вскрывали людей живьем. «Вы сами поставили себя на одну доску с доктором Менгеле», – пишет один. «Я желаю знать, была ли я среди подопытных», – возмущается другая. «Как насчет того, чтобы посклонять 700 млн пользователей к суициду?» – интересуется третий.
Дело в том, что Крамер и в самом деле решил проверить, заразны ли эмоции, – и объектом его эксперимента стали, сами того не зная, 689 003 пользователя соцсети. В начале 2012 года Крамер и двое его коллег подвергли френдленты этих пользователей выборочной цензуре: одни подопытные переставали видеть у себя в ленте до 90 % записей с «негативным» содержанием, другие – до 90 % «позитивных» записей.
