В те времена вражда между кланами, жившими в соседних деревнях, была самым обычным явлением. Перед битвой воины обеих сторон выходили на поле битвы в сопровождении своих жен, дочерей и сестер, выкрикивая боевой клич. Нередко во время битвы воин полз или стоял за спиной сопровождавшей его женщины и стрелял в противника из-за ее плеча или между ее ног, будучи абсолютно уверен в том, что обратного выстрела не последует, ведь женщина была уважаемым человеком. Если женщина и погибала в битве, это происходило случайно.
Вот как-то раз жители Идны, деревушки к западу от Хеврона, находившиеся в дружественных отношениях с артасситами, потерпели поражение в битве и вынуждены были бежать в свою деревню, где были вновь осаждены их врагами, тогда они отправили нескольких своих женщин в Артасс за подкреплением. Посланницы благополучно добрались до Артасса, однако жители деревни, вместо того чтобы поспешно снарядить своих мужчин в бой, оскорбили женщин и отправили домой к мужьям.
Пришедшие в негодование жители Идны вынуждены были заключить мирное соглашение со своими противниками и принялись ждать удобного случая, чтобы отомстить артасситам за проявленное к ним неуважение. Прослышав, что в Артассе должна в скором времени состояться громкая свадьба, они тихонько собрали свои силы и неожиданно напали на своих безоружных врагов, беззаботно развлекавшихся в тенистых садах. Только некоторым из них удалось бежать.
[117]
Они вместе с семьями укрылись в замке у прудов, где их потомки продолжали жить до недавнего времени, пока полвека назад, когда население страны сильно выросло, не вернулись в прилегающую к Артассу долину. Там, на руинах прежней деревни, они выстроили новые дома.
В начале позапрошлого века население Хеврона страдало от беззакония мелкого деспота по имени шейх Абдуррахман, который безнаказанно творил самые страшные злодеяния. Вот какую историю, раскрывающую его характер, рассказывают о нем крестьяне.
У одного крестьянина из Хеврона была красивая жена, которую возжелал Абдуррахман. Он так застращал ее мужа, чтобы достичь своей цели, что тот, дабы сохранить себе жизнь, вынужден был развестись с супругой. Однако женщина питала к тирану такое отвращение, что ни в какую не желала отвечать согласием на его предложение о женитьбе. В конце концов, когда давление со стороны Абдуррахмана стало невыносимым, она поклялась перед свидетелями, что скорее выйдет замуж за пса, чем за него. Согласно законам ислама, человек, который развелся со своей женой, не может жениться на ней во второй раз, пока она не выйдет замуж за другого и снова не разведется. Желая найти легкий выход из этого затруднительного положения, многие мужчины, которые развелись со своими женами и затем пожалели об этом, выдают их замуж за человека, не способного по состоянию здоровья исполнять супружеские обязанности, но готового за вознаграждение пройти через процедуру брака и последующего развода. Видя, что все его усилия напрасны, деспот решил отомстить непокорной женщине. Он, поймав ее на слове, дабы исключить возможность, что она вернется к своему мужу, составил самый настоящий брачный контракт между ней и ее собакой по кличке Ришан и подписал его в присутствии свидетелей, слышавших ее опрометчивые слова и побоявшихся противостоять его воле. С тех пор в результате его самовольного поступка бедную женщину до самой смерти называли «женой Ришана».
Абдуррахман был свергнут, когда в 1840 году турки, одержавшие в результате мощной бомбардировки в Акре победу над объединенным англо-австрийским флотом, снова захватили власть в Палестине, и вскоре бежал на Кипр, где и оставался до самой смерти.
VII
Суд Каракаша
Один ткач, закрыв на ночь свою лавку, оставил на станке неоконченную работу с воткнутой в нее длинной иглой. Ночью в лавку пробрался вор, который отпер дверь фальшивым ключом. Оступившись в темноте, он упал на ткацкий станок, и иголка угодила ему прямо в глаз. После этого вор вышел из лавки и запер за собой дверь.
На следующее утро он отправился к Каракашу, справедливейшему из судей, и рассказал ему о случившемся. Каракаш тут же послал за ткачом, а когда тот явился, спросил его с грозным видом:
– Ты оставил иглу в куске ткани, лежащем на ткацком станке, когда закрывал свою лавку сегодня ночью?
– Я.
– Так вот этот вор лишился по твоей милости одного глаза: он собирался ограбить твою лавку, но споткнулся, и иголка угодила ему прямо в глаз. Скажи, разве я не Каракаш, справедливейший из судей? Этот несчастный вор лишился из-за тебя глаза, теперь ты должен лишиться своего.
– Постой, мой господин, – возразил ткач, – ведь он хотел меня ограбить, он не имел права входить в мою лавку.
– Мы сейчас говорим не о том, что собирался сделать этот человек, а о том, что он сделал. Была ли дверь твоей лавки сломана или повреждена, когда сегодня утром ты вошел внутрь? Или, быть может, что-нибудь пропало? Он не сделал тебе ничего плохого, а ты мало того что причинил ему зло, так еще и оскорбил несчастного, осудив тот образ жизни, который он ведет. Закон требует, чтобы ты лишился одного глаза.
Ткач предлагал деньги сначала грабителю, затем судье, но все тщетно – ничто не могло поколебать честного кадия. Внезапно ткача посетила блестящая идея. Он сказал:
– О досточтимый кадий, око за око – это справедливо; но в моем случае это не совсем так. Рассуди сам, справедливый судья: я, женатый человек, имеющий детей, буду страдать, несомненно, больше, если останусь без одного глаза, чем этот несчастный вор, у которого нет никого, кого он обязан одевать и кормить. Как я буду ткать, оставшись с одним глазом? У меня есть один добрый сосед, оружейный мастер, у которого нет ни жены, ни детей. Выколи ему глаз: зачем ему два, чтобы смотреть в дуло?
Справедливый судья, найдя рассуждения ткача весьма разумными, тут же послал за оружейником и лишил его глаза.
Один плотник был занят тем, что устанавливал двери и решетки в только что построенном доме, когда сверху из окна упал камень и сломал ему ногу. Плотник пожаловался Каракашу, справедливому судье. Тот позвал хозяина дома и потребовал заплатить штраф за халатность.
– Это не моя вина, во всем виноваты строители, – возразил хозяин дома.
Позвали строителя.
Тот сказал, что это и не его вина, потому что как раз в тот момент, когда он клал злополучный камень, мимо проходила девушка в платье такого ослепительно-красного цвета, что он не мог видеть, что делает.
Справедливый судья приказал найти эту девушку. Ее отыскали и привели к кадию.
– О женщина в чадре
[118], – сказал он, – красное платье, которое ты надела в тот день, когда строился этот дом, стоило вот этому плотнику ноги. Поэтому ты должна оплатить причиненный ему ущерб.
– Но это была не моя вина, а вина торговца тканями, – ответила девушка, – потому что, когда я хотела купить себе ткань на платье, у него была лишь та самая красная ткань.
