С тех пор, если кто-нибудь невольно совершает зло, о нем говорят: «Он всего лишь задел колышек, на котором держался шатер».
Жили когда-то два плута, Каракоз и Ивез. В течение долгих лет они были неразлучными друзьями, делившими невзгоды, опасности и все награбленное. Но вот настало время, когда они больше не перекидывались друг с другом словом.
Как-то раз Ивез сидел дома и раскидывал мозгами, пытаясь сообразить, что бы такое предпринять, чтобы наполнить свой пустой кошелек. Тут раздался стук в дверь и в комнату вошел один его знакомый юноша, который только что потерял своего отца. Поприветствовав, как полагается, хозяина дома, посетитель сказал, что его отец умер, оставив ему тысячу динаров, но он никак не может решить, что делать с этим богатством. Юноша объяснил, что ищет какого-нибудь честного человека, который бы присмотрел за его деньгами, пока он придумает, в какое дело их вложить. И вот он интересуется, не мог бы Ивез ему помочь? В душе обрадовавшись этому предложению, плутишка, однако, воскликнул: «Нет-нет-нет! Иди поищи кого-нибудь другого, кто сможет присмотреть за твоими деньгами, потому что я не могу взять на себя такую ответственность». Юноша, услышав эти слова, стал еще настойчивее.
– Лежа на смертном одре, – сказал он, – мой отец наказал мне не доверять тому, кто охотно примет мое предложение, а лучше поискать человека, который не будет рад взять на себя ответственность за мое богатство. Я вижу, ты именно тот, кто мне нужен, поэтому умоляю тебя помочь мне.
– Нет, нет и еще раз нет, – с удвоенной силой продолжал упираться Ивез. – Делай что угодно со своими деньгами: закопай их, брось в колодец, но только не отдавай мне.
– Тогда именно это я и сделаю, – ответил юноша, доставая из-за пазухи мешок, набитый деньгами.
Несмотря на яростные крики Ивеза, требовавшего, чтобы юноша забрал свое богатство, тот положил мешок на диван и, не взяв с хозяина ни расписки, ни клятвы вернуть деньги, ушел. Тем временем Ивез взял мешок, спрятал его в укромном месте и почувствовал себя абсолютно счастливым. Спустя час явился Каракоз. Удивленный добрым расположением духа, в котором пребывал его приятель, он поинтересовался, в чем дело.
– Я стал обладателем тысячи динаров, – сообщил Ивез и рассказал, что произошло.
– Отлично, – заметил Каракоз, – но ты не можешь вот так взять и забрать себе деньги, даже если не давал расписки или обещания вернуть их. Тебя могут заставить поклясться на мощах какого-нибудь святого, что ты не брал денег у этого юноши, и, если ты солжешь, этот святой нашлет на тебя страшные муки. Но я могу научить тебя, как выйти из этого положения, если ты меня хорошенько отблагодаришь.
– Милый друг, – сказал с теплотой Ивез, – ты же знаешь, что мы товарищи, которые поровну делят все, что ни пошлет нам удача. Можешь не сомневаться, я отдам тебе половину моего богатства, то есть пятьсот динаров.
– Прекрасно, – согласился Каракоз. – А совет мой простой. Кто бы ни спросил тебя об этих деньгах, будь то глупец, что доверил их тебе, или судья, или еще кто-нибудь, всегда отвечай «шурулюб».
– Это мудрый совет, и я ему последую, – ответил Ивез.
Прошло несколько месяцев, и вот, наконец, объявился юноша, которому принадлежали деньги, и заявил Ивезу, что теперь он готов открыть свое дело.
– Тш, тш, тш, – зашипел плутишка Ивез, – тш, тш, тш, шурулюб.
Раскрыв глаза от удивления, посетитель вновь повторил свою просьбу.
– Тш, тш, тш, шурулюб, – угрожающе вторил свое Ивез.
– Мои деньги, верни мне мои деньги, – закричал юноша.
– Тш, тш, тш, шурулюб, – не унимался притворщик, выражая на лице удивление и пренебрежение.
– Если ты немедленно не вернешь мне деньги, я позову судью, – гневно пригрозил юноша.
Видя, что все мольбы, увещевания и угрозы тщетны, и слыша в ответ лишь неясное бормотание, оканчивавшееся загадочным словом «шурулюб», юноша, уязвленный до глубины души, пошел жаловаться кадию.
Ивез, получив от судьи послание с требованием немедленно явиться, пришел сразу, храня гробовое молчание. На все вопросы, даже тогда, когда они подкреплялись жестокой поркой, он, не дрогнув, упрямо отвечал: «Тш, тш, тш, шурулюб».
Ситуация дошла до такого абсурда, что в конце концов кадий и его присяжные катались по полу от смеха. Они отпустили обвиняемого, сурово попрекнув при этом истца в том, что он пренебрег простой предосторожностью и отдал деньги, не попросив расписки с кредитора, который, по его собственному признанию, отказывался брать на себя ответственность.
Ивез возвратился домой, радуясь своему успеху, а когда пришел Каракоз и потребовал свою долю, вновь зашипел: «Тш, тш, тш, шурулюб».
– Нет, братец, – возразил удивленный Каракоз, – не делай из меня дурака после того, как я сам научил тебя, как сорвать большой куш. Ты же не собираешься обмануть своего старого верного друга!
Но в ответ только и услышал что знакомое «Тш, тш, тш, шурулюб».
Говорят, что после этого случая родилось расхожее выражение «проглотить чужие деньги под шурулюб».
IV
Поучительные истории
Халиф Гарун аль-Рашид
[132], проезжая как-то раз по улице на своем коне, заметил почтенного старца, крестьянина, который сажал фиговое дерево.
[133]
Поприветствовав его, владыка правоверных поинтересовался, зачем тому понадобилось сажать дерево, плоды которого вряд ли доведется ему попробовать.
– О повелитель всех правоверных! – последовал ответ. – Если будет на то воля Аллаха, он даст мне вкусить плодов этого дерева, если же нет, тогда это сделают за меня мои дети, так же как я пожинаю плоды того, что посадили мой отец и мой дед.
– Сколько тебе лет? – спросил монарх.
– Сто семь, – ответил старик.
– Сто семь?! – воскликнул в изумлении халиф и добавил: – Ну что ж. Если тебе и вправду доведется попробовать плодов этого дерева, обязательно дай мне знать.
Прошло несколько лет, и Гарун уже успел позабыть об этом случае, как вдруг в один прекрасный день ему сообщили, что какой-то пожилой крестьянин просит его аудиенции, утверждая, будто халиф сам велел ему принести корзину плодов смоковницы. Гарун, приказав впустить гостя, к своему удивлению увидел, что перед ним стоит тот самый крестьянин, которого он застал за посадкой дерева и который теперь явился к нему с корзиной отборных плодов инжира с того самого дерева. Повелитель правоверных с величайшим почтением принял подарок, усадил гостя рядом с собой на диван, приказав надеть на него почетную одежду, отсчитал ему по золотому динару за ягоду и с почестями отпустил.
