Крыса, выбравшаяся из норы, которых было бесчисленное множество в этой части берега, казалось, оглядывала местность. Пастух с отвращением наблюдал за ней. Она вернулась в нору и через некоторое время снова появилась в сопровождении еще одной крысы. Они вдвоем стали оглядывать окрестности, очевидно сравнивая впечатления. На этот раз в нору вернулась только одна из них. Она отсутствовала несколько минут и наконец появилась, ведя за собой очень большую старую крысу, к которой относилась с явным почтением. Шерсть на морде старой крысы побелела, и пастух заметил, что она к тому же была слепой. Его заинтересовали крысиные маневры. Пастух покрепче ухватил свою клюку обеими руками, оперся на нее и, прячась в черной тени изгороди, стал молча следить за действиями грызунов. Увиденное заставило его замереть от удивления. Из каждой из бесчисленных крысиных нор, расположенных вдоль изгороди, словно по волшебству, как по команде, появилось по крысе, которые замерли, прислушиваясь, у входа. Их количество и синхронность движений не могли не впечатлить. Было совершенно ясно, что их действия вовсе не случайны – грызуны выполняли некий хорошо обдуманный план, подчиняясь некому обусловленному заранее сигналу.
Наблюдая за действиями животных, старый пастух затаил дыхание. Ночь была очень тихой, и, когда крысы убедились в том, что берег чист, они слегка продвинулись вперед. Когда задние части их туловищ и хвосты оказались вне нор, в темноте тут же заблестели другие глаза-бусинки. За первыми крысами следовали другие. И если вначале пастух остановился, руководствуясь только любопытством, теперь он не двигался с места, подчиняясь инстинкту самосохранения. Армия крыс, внезапно оказавшаяся перед ним, вполне может вызвать беспокойство, даже ужас и более храброго человека. А между тем количество крыс с каждой минутой увеличивалось. В звенящей ночной тишине теперь стал слышен тихий, но постепенно усиливающийся гул. Он шел из-под земли. Шум производили тысячи и тысячи маленьких лапок бегущих по разветвленных ходам нор крыс. Гул становился громче и отчетливее, и наконец земля начала извергать свою живую ношу. Крысы! Грызуны были норвежской породы, и первыми в строю шли крупные особи мужского пола. Эти привычны к жизни в одиночестве. Если их вынуждает голод, они вполне могут начать охотиться на себе подобных. Такие животные по праву вызывают ужас. За ними следовали менее грозные особи женского пола, с каждой были маленькие детеныши. Полчища крыс хлынули из земли, причем их с каждой секундой становилось все больше, задние ряды подталкивали передние, и очень скоро поле, насколько хватало глаз, стало казаться живым. Пастух, не двигаясь с места, наблюдал за разворачивающимся перед ним действом. Он словно обратился в каменное изваяние, и ничто на свете не могло заставить его пошевелить даже пальцем. Сказать, что он никогда в жизни не видел такое количество крыс, – значит изречь само собой разумеющуюся банальность. Даже в самом страшном ночном кошмаре он не смог бы вообразить такое количество этих мерзких хвостатых тварей.
Как уже было сказано, крысы, несомненно, действовали не без плана. Животные не разбежались в разные стороны, как этого можно было ожидать, а двигались с организованностью хорошо обученных войск на маневрах. Ничто в поведении этих созданий не напоминало слепого повиновения их предков, бегущих за дудочкой Крысолова по улицам Гаммельна навстречу гибели. Их поведение было спокойным и решительным. Плечом к плечу они шли вперед, вдохновленные единой целью, управляемые одной волей, в сомкнутых рядах не было слабых звеньев. В общем, организация была воистину совершенной.
Когда орда вышла на открытое пространство, произошел трогательный инцидент. Старая, убеленная сединами крыса, несомненно в юности бывшая общепринятым лидером, но теперь ставшая старой и слепой, на короткое мгновение осталась беспомощной перед своим народом. Но всего лишь на одно мгновение – не более. Оценив положение дел, крыса, появившаяся первой, пришла на помощь и спасла положение. В зубах у молодого грызуна была соломинка, другой конец которой он ловко вложил в рот старой крысе – Патриарху, став таким образом его поводырем. Две крысы пошли дальше вместе, а за ними потянулись тысячи других. Благодаря своевременному вмешательству молодой крысы Патриарх сохранил свое положение – короля и отца своего народа, благополучно пережив временный кризис правления.
Пастух завороженно следил за крысиной ордой, катящейся по залитому лунным светом полю, словно тень огромного облака, пока она не скрылась за холмом.
Только тогда он позволил себе пошевелиться и перевести дух. Взяв себя в руки, старик поспешил на ферму и свободно, поскольку был старым и преданным слугой, распахнул дверь в комнату хозяина. Форчун сидел за столом, опустив голову на руки. Перед ним лежала бумага, на которой было что-то напечатано.
– Боб! Боб! – закричал старый пастух. – Крысы ушли! Теперь у нас все будет в порядке!
Боб поднял голову и молча указал старому слуге на лежащую на столе бумагу. Это было уведомление о том, что ферма в самое ближайшее время пойдет с молотка.
– Боже мой! Неужели дело дошло до этого?
– Увы, да. Я не хотел расстраивать вас всех раньше, – вздохнул он и с горечью добавил: – Но мы должны держаться как обычно. Нельзя давать соседям пищу для пересудов.
В назначенный день – на неделе после Троицы и Духова дня – ферма Роберта Форчуна была продана на аукционе. Сам хозяин и его верные слуги, оставшись бездомными, разошлись кто куда. Отныне им предстояло в одиночку противостоять окружающему миру.
Остается только добавить, что эта история, хотя и может показаться неправдоподобной, до сего дня нередко пересказывается сельскими жителями Роксбургшира.
