Невидимая с улицы Джейн петляла среди пальм, машина жужжала, преследуя ее, птицы вылетали из-под каскадов пальмовых ветвей, кричали, верещали, недовольные тем, что их выгнали наружу в преддверии грозы. Из-за больших крон пальмы стояли дальше друг от друга, чем хотелось бы Джейн, и ей приходилось слишком долго оставаться на открытом пространстве. Она петляла и пригибалась, надеясь избежать попадания, но в отчаянных поисках укрытия понимала, что у нее нет вариантов – только безумное бегство. В безветренную погоду дрон, вероятно, развивал около двадцати метров в секунду, летя гораздо быстрее, чем бежала Джейн. Долго убегать она не смогла бы, как и повторить сработавший однажды трюк с огибанием дерева: дрон мог быть безмозглым, но тот, кто управлял им, – нет.
Пистолетные выстрелы привлекли бы внимание полиции, но это не обязательно пошло бы на пользу Джейн. С тех пор как все началось, два месяца назад, она успела понять, что не все полицейские на стороне добра, что в нынешнее опасное время, когда тени отбрасывают собственные тени, когда темноту нередко принимают за свет, справедливость и несправедливость имеют одно лицо.
Огибая одно дерево за другим в беге с препятствиями, соревновании, которое она неминуемо проиграла бы, в этом странном, словно сон, выяснении отношений среди финиковых пальм, без всякой надежды восстать из мертвых наподобие феникса, Джейн вдруг почувствовала, как ее подергивают за правый рукав. Огибая очередную пальму, она увидела три тоненькие иголочки, пронзившие спортивную куртку в месте изгиба материи, – до тела оставалась какая-нибудь доля дюйма.
В ранних сумерках этого закутанного в саван дня неожиданно вспыхнул апокалиптический свет, сверкнув над парком так, словно он намеревался воспламенить все, к чему прикасался, и заявить о скором превращении мира в пепел и прах, отчего все тени либо запрыгнули в отбрасывавшие их предметы, либо покатились по лужайкам и дорожкам, как изгнанные духи в поисках нового пристанища. Джейн поняла, что небеса швырнули молнию, ударившую поблизости, лишь через секунду после вспышки, когда гром сотряс землю с такой силой, что земля содрогнулась под ее ногами во время бега.
В Куантико она, среди прочего, усвоила: надо жить, используя то, чему ее научили, делать то, что было проверено тысячу раз тысячами агентов, но при этом понимать, в какой момент соблюдение инструкции может вылиться в надгробные речи и посмертные награды, и тогда довериться интуиции, лучшему из всех учителей. После ослепительной вспышки мир снова накрыла волна тьмы – в ответ на призыв грома. Когда день окутал Джейн мраком, она упала и перекатилась на спину, уязвимая, как жертва на ацтекском алтаре, а летучий жрец между тем приближался к ней, требуя жертвенной крови. Дрон вращал ствол на шарнире, пытаясь прицелиться в полете, и Джейн, подняв пистолет, выпустила все оставшиеся пять пуль.
Стальной взблеск осветил ее лицо, прошил землю – аппарат выстрелил, но прицел оказался неточным. От попадания дрон задрожал, стал подниматься и разворачиваться, словно собирался набрать высоту для отступления. Но вместо этого он потерял один из своих несущих винтов, пошел вниз, развернулся, наклонившись и закачавшись, затем ускорился и, летя под углом к просвету между деревьями, столкнулся со стволом пальмы на скорости около десяти метров в секунду, после чего развалился, словно брошенное о стену яйцо.
Джейн стояла, но при этом не помнила, как поднялась с земли. Она вытащила пустой магазин, сунула его в карман, вставила новый, с десятью патронами, закрепила пистолет в кобуре и побежала.
18
Выскочив из пальмовой рощи на открытое пространство близ фонтана, Джейн наконец увидела их. Двое спешили навстречу ей с библиотечной парковки, еще трое бежали рысцой с улицы, окаймлявшей парк с севера. Все они были без формы, но по их внешнему виду можно было уверенно заключить, что это не простые граждане, незнакомые с физическими упражнениями.
«Форд-эскейп» стоял у паркомата в одном квартале к югу от парка, но Джейн не хотела вести преследователей к машине, о существовании которой они, возможно, еще не знали. Она устремилась на восток, к самой протяженной части зеленой зоны, радуясь тому, что воздерживалась от углеводной пищи, каждое утро делала зарядку и регулярно бегала.
Даже на расстоянии она чувствовала, что эти пятеро хорошо подготовлены и могли бы играть на позициях защитников в Национальной футбольной лиге: здоровенные ребята, мощные мускулы, серьезный запас энергии. Но Джейн весила сто пятнадцать футов, а каждый из преследователей был раза в два крупнее; лишний вес требовал и дополнительной энергии для перемещения. Она была стройной и легкой, а ее мотивация – выживание – работала гораздо эффективнее всего, что могло двигать ими.
Она не оглядывалась, чтобы не замедлять хода. Ее либо поймают, либо нет, а гонки чаще выигрывает преследуемый, который верит в свою выносливость.
Вторая молния, более яркая, чем первая, прорезала небо и ударила в самое высокое дерево поблизости от Джейн – каменный дуб; полетел град щепок и раскаленных кусочков коры. От главного ствола откололся здоровенный кусок с ветками причудливой формы: фантастическая антенна, принимающая сигналы из бесчисленных миров. Хотя обрушившаяся масса не задела ее, Джейн подняла руку, защищая глаза от шрапнели поломанных ветвей, прутиков и хрустящих овальных листьев коричневого цвета, охваченных огнем и роящихся, как множество зловредных жуков.
Когда последние обломки упали у нее за спиной и звук грома замер, прокатившись по городу, – Джейн уже была в восточном конце парка, – темное небо вдруг посветлело, став серовато-голубым, и разразилось ливнем. Плоские капли, шипя, продирались сквозь листву и траву, стучали по дорожкам, выбивали дробь на металлических крышках мусорных бачков, принося с собой слабый хлористый запах озона – разновидности кислорода, возникающей под воздействием молнии.
В потоки серебристого дождя внезапно вплелись красноватые нити тормозных огней – водители, нажав на педали, прореагировали на резкое падение видимости. Джейн, не колеблясь, спрыгнула с дорожки на проезжую часть, на асфальт, сверкавший под ногами, врезалась в поток машин между двумя перекрестками, вызвав блеяние гудков и визг тормозов. Перед ней мелькнули несколько испуганных и сердитых лиц позади неистово работавших дворников, которые не успевали сметать воду с лобовых стекол.
Добравшись в целости и сохранности до противоположной дорожки, она свернула к югу и побежала со всех ног, огибая прохожих, которые, вероятно, раздражались, но не удивлялись при виде молодой женщины без зонта, торопившейся спрятаться под крышей. На углу она повернула, устремилась к северу, пробежала полквартала и оказалась в переулке, а после него – в узком служебном проходе между зданиями, предназначенном только для пешеходов.
На половине длины прохода Джейн наконец рискнула оглянуться. Ни одного из пяти громил она не увидела, но при этом знала, что не смогла отделаться от всех. Они были где-то поблизости и в любой момент могли оказаться у нее на пути.
Она остановилась только для того, чтобы просунуть анонимный телефон сквозь решетку ливневки. Даже барабанная дробь дождя не заглушила звук, когда мобильник плюхнулся в черную воду. Потом она снова побежала.
