– Нет, пап, я не из разведки. Я просто готовлю еду.
Тоомас переменился в лице.
– Я думал…
– Нет, – сказал Руди, впервые за много лет почувствовав нечто, отдаленно напоминающее симпатию к отцу. – Просто повар.
Тоомас поморщился:
– А, ты бы иначе и не сказал.
Руди обреченно развел руками.
– Просто повар, – повторил он. – А будь я в разведке, я бы работал на правительство, и тогда я был бы самым последним человеком, которого стоит просить о помощи.
– Значит, это правда? Выходит, ты кукушонок в моем гнезде?
Руди шлепнул себя по лбу.
– Пап, нет! Я никакой не разведчик. Я шеф, – он потер глаза. – И для тебя единственный способ выпутаться – это остановиться.
Тоомас покачал головой.
– Не вариант.
– Пошли им весточку. Скажи им, что готов на компромисс.
– Никаких компромиссов.
– Скажи им… – он поискал слова. – Скажи, что ты пойдешь на попятную, если они гарантируют сохранение части парка. Скажи, что ты согласишься на это, а остальное пусть забирают под свои отели и арены, – он широко развел руками. – Парк большой, пап.
Тоомас не прекращал качать головой.
– Нет. Нет. Нет. Никаких компромиссов. Никакой капитуляции. Они больше не наложат свои грязные лапы ни на один квадратный миллиметр этого места. Они вогнали клин между мной и Марет, и я не буду просто сидеть, пока им все сходит с рук. Кто-то из нас получит парк, а кто-то – ничего. Только так все и кончится.
– Кончится все твоей смертью, – сказал Руди.
Тоомас резко прекратил качать головой. Он посмотрел на сына, потом подошел к нему, и они оказались почти вплотную друг к другу.
– Думаешь, мне на это не наплевать, мальчик? – рявкнул он.
– Если ты продолжишь в том же духе, это будет катастрофа, – рявкнул в ответ Руди. – Серьезно. И не только с тобой. И с Ивари, и с Франсес, и с Марет, и со всеми, о ком ты заботишься.
Тоомас склонил голову набок и взглянул на Руди.
– Тебе кажется, что у нас есть шанс.
Руди вперил в него взгляд.
– Судя по тому, что говорил Ивари, – да, есть. И они думают, что есть, иначе бы не стали начинать диалог.
Тоомас ткнул Руди в грудь костлявым указательным пальцем.
– Им страшно, – ликующе воскликнул он. – А когда людям страшно, они совершают ошибки. Мы можем победить, мальчик.
– Если им и страшно, то они очень могущественные перепуганные люди, а это самое худшее, – ответил Руди. – Будешь их провоцировать – они тебя просто раздавят и заживут себе дальше, будто тебя и не было.
– Думаешь, я испугаюсь?
– Думаю, что должен.
Тоомас долго молча смотрел на сына. Наконец покачал головой.
– Я не остановлюсь. В среду вечером у нас встреча в конференц-центре. Приходи.
– В среду я еду в Таллин, – сказал Руди. – И не знаю, когда вернусь.
Тоомас пожал плечами.
– Как знаешь, – развернулся и направился к «хамви».
Руди слушал, как заводится мотор, слушал, как старик мучительно разворачивал машину чуть ли не на три четверти, а потом уехал по дороге. Ждал, когда заглохнет звук мотора. Затем подождал еще пару минут, просто глядя на море. Потом достал телефон и набрал номер.
Когда ему ответили, он сказал: «Боюсь, Лоуренс слег с пищевым отравлением и не сможет прийти сегодня вечером», – повесил трубку и еще долго стоял и смотрел на море.
* * *
Прошло немало времени с тех пор, как он был в Таллине. Если не считать вчерашний прилет в Юлемисте и такси прямиком до трамвая в Палмсе. Он не знал, радует его или раздражает то, что ничего как будто не изменилось. Город выглядел более-менее таким же, каким он его запомнил. Может, чуть больше офисных зданий. Порт не изменился совсем, как и старый город. Сюда все еще заносило даже полупьяные английские мальчишники. Проходя мимо Hotell Viru, он заметил полдюжины молодых людей в теплой одежде и разноцветных вязаных шапках, вываливающихся с песнями из дверей здания советской эпохи. Он остановился через улицу и смотрел, как они гуляют. Потом поднял взгляд на фасад старого отеля «Интурист». Легенда гласила, что КГБ установил жучки в каждом номере – давно, когда еще люди думали, что это имеет какое-то значение. Он спросил себя, правда это или нет: кто-нибудь наверняка проверял, когда русские ушли.
Он проехал на нескольких автобусах. Выпил в баре у порта. Постоял и посмотрел, как из залива к берегу грохочет один из больших суперкатов – сорок пять минут из Хельсинки в Таллин, в любую погоду. «Нордик Джет Лайн» хвалились, что их катамараны могут пройти даже через око урагана, хотя пока от них этого не требовалось.
Он воспользовался еще несколькими автобусами. Вышел у зоопарка – безумно огромного, учитывая, что город был относительно небольшой, – но решил не заходить. Сел в другой автобус до Кадриорга и провел около часа, гуляя по территории дворца. Сделал пару фотографий. Затем сел на автобус обратно в центр города.
В старом городе он побродил, разглядывая витрины. Купил себе пару свитеров и портсигар с сигарами. Подумывая заморить червячка, переходил от ресторана к ресторану, читал меню, наконец решил остановиться в «Тройке».
«Тройка» тоже не изменилась. От подвальных сводчатых потолков и персонала в ярких костюмах до меню – все было ровно так, как когда он был здесь в последний раз, за два дня до отбытия из Эстонии и начала долгой одиссеи по побережью навстречу «Ресторации Макса».
Он заказал пельмени и спросил девушку, записывавшую заказ, кто сейчас здесь шеф, а когда она ответила, улыбнулся и добавил:
– И передай ему, что я хочу настоящие пельмени. Не пресную хрень, которой он потчует туристов.
Она посмотрела на него и неуверенно улыбнулась.
– Извините?
– Давай я запишу, – сказал Руди, мягко забирая блокнот для заказов и набрасывая записку. – И убедись, что он прочитает. Я пойму, если нет, и не дам чаевых.
Она ушла, а Руди налил себе стакан воды, зажег сигару и подождал.
Спустя пять минут через ресторан пронесся маленький краснолицый мужчина в белой поварской форме, вопя по-русски во весь голос. Когда он приближался к столику Руди, официанты в панике отступали. Руди поднялся, шеф налетел на него и заключил в объятия.
– Сергей Федорович, – сказал Руди, отвечая на них.
Сергей отпустил его и отступил на шаг, окидывая взглядом с ног до головы.
– Похудел, – критически отметил он. – Плохо питаешься, где бы там тебя ни носило.
– Я из Польши, – сказал Руди.
– Пф-ф. Ну тогда все ясно, – Сергей щелкнул пальцами одной из официанток, которая как раз выглянула из укрытия. – Ты. «Столичную» и две рюмки, – он снова взглянул на Руди и покачал головой. – Плохо питаешься, – повторил он.
