Учрежденную в отряде должность флагманского корабельного инженера занял штабс-капитан Н.О. Беренс (1881-1944, Польша). Все трое в плавании находились на "Славе". Новым был теперь и командир "Славы". Им стал капитан 1 ранга А.А. Баженов (1860-?), чья карьера была связана с командованием в 1904-1906 гг. крейсером "Азия", служившим для размещения чинов "наружной охраны" во время отдыха императора в шхерах. В 1906-1907 г. командовал учебными крейсерами "Генерал- Адмирал" и "Герцог Эдинбургский". В 1913-1916 гг. в чине вице-адмирала был командующим Амурской флотилии. Старшим офицером "Славы" вместо выбывшего В.И. Галанина (1865-1915) стал произведенный в капитаны 2 ранга В.А. Любинский (1873-?), а на его прежнюю должность помощника старшего офицера назначен был капитан-лейтенант П.П. Палецкий. Служивший в войну на "Диане", он на "Славе" в 1909-1910 г. был старшим офицером, с 1910 г. командовал миноносцами "Расторопный", с 1911 г. – "Финн", с 1914 по 1915 г.- "Новик".
На "Славу", взамен выбывших Г.И. Бутанова, В.Е. Дмитриева, Н.Н. Гобято, В.Б. Соловьева, Б.Д. Лодыгина, А.А. Гейнь и обоих врачей, прибыли младший минный офицер, порт-артурец В.К. Леонтьев (1882-1959, США), ставший в 1914 г. старшим офицером дредноута "Севастополь", младший артиллерийский офицер лейтенант А.П. Длусский (1883-1956, Лондон), в дальнейшем изобретатель известных всему флоту методик для офицеров по тактике артиллерии, и вахтенный офицер лейтенант Н.Н. Зубов (1885-1960), прошедший Цусиму на миноносце "Блестящий" и в 1914-1916 гг. командовавший миноносцем "Послушный". Из мичманов послевоенного выпуска 1905 г. прибыли Л.М. фон Галлер (1885-1950) и Н.Н. Крыжановский (1886-1964, Нью- Йорк). Последний пережил мятеж на "Памяти Азова" в 1906 г., на "Славе" прослужил до 1909 г.
Полноправными членами офицерской кают-компании "Славы" стали прошедшие на ней школу плавания два мичмана и два подпоручика инженер-механика, представляющие новое поколение флота. Вахтенный офицер Владимир Крафт был первым в выпуске 1907 г., но уже в списке офицеров флота 1915г. его фамилия не встречается. Вторым удостоенным чести служить на "Славе" был состоявший 11-м в списке Федор Юльевич Довконт( 1884-1960, Буэнос-Айрес). Вахтенные механики Иван Фридрихович Берг (1883-1974, Бразилия) и Георгий Георгиевич Еремеев (1884-?) в своем списке выпускников занимали 19 и 20 места.Революция прервала их службу. По счастью, люди не ведали о судьбе, вскоре уготованной им, флоту и всей России. Пережив кровавые мятежи на "Потемкине", "Памяти Азова" и в Кронштадте, все пребывали в уверенности, что ничего подобного повториться уже не может.
Утром 1 октября, миновав окутанный туманом о. Борнхольм, прошли Большой Бельт. У о. Мэн три часа занимались определением девиации и проверкой компасов после более чем трехмесячных плаваний в своих водах других широт. Ночью 2 октября пересекли Каттегат и утром 3 октября начали втягиваться в поразивший всех своей красотой 65-мильный фиорд на пути к столице Норвегии Христиании (Осло). Здесь адмирал со штабом и командирами был принят королем, только что – с 1905 г. возглавившем отделившееся от Швеции самостоятельное государство. Как подсказали придворные, визит отряда был первым после парусного корабля "Ингермандланд" и тем самым приобретал особое историческое значение. С 9 октября, находясь в пути к Бергену, провели обширные учения в море, включая маневры "человек за бортом" и передачу пакетов. В Берген вошли утром 14 октября. Здесь узнали, что уже вступивший в строй "Дредноут" (его адмирал почему-то называл крейсером), следуя за сопровождавшими его миноносцами, самостоятельно прошел более узким, отличавшимся сильным течением, южным фарватером. А в Бергене всем личным составом грузили уголь с прибывших из Англии пароходов. "Цесаревич" принял 998 т (40 т/ч), "Слава" 412 т (58 т/ч), "Богатырь" 854 т (72 т/ч).
Горький осадок вызвали у адмирала пробелы в познаниях 11 из 150 гардемаринов при их испытаниях перед очередным перемещением в новые смены по специальностям. Многие из не выдержавших испытания обнаружили "отсутствие наблюдательности, невнимание и небрежность" как в морском деле, так и в отношении к службе. Никто, похоже, не проявлял того трепетного отношения к своему делу, которого адмирал А.А. Попов на своих клиперах когда-то добивался от гардемаринов 1860-х и которым буквально светятся дневники и письма флагманского кадета, а затем и гардемарина С.О. Макарова. По-видимому, заключал теперь А.А. Эбергард, для многих и дни пребывания в корпусе, и кадетские плавания скользнули "без особого следа". Теперь в корпусе начали принимать все более энергичные меры, но пока что, заключал адмирал, выпуски последних лет были "исключительно плохи" и гардемарины еще с трудом втягиваются в распорядок корабельной жизни и учебы. Сильно мешал этому и недокомплект кадровой команды – по 100 человек на ли- нейных кораблях и 20 на "Богатыре".
Начатый 21 октября переход в Гринок проходил в таких же штормовых условиях, как и плавание из Мурмана в прошлом году. По счастью, ветер всегда вовремя разгонял непогоду, позволяя уверенно следовать ночью по почти непрерывной цепи маяков у Шотландии. 23 октября без лоцманов вошли в р. Клайд, встав на якорь в 4 кб. от набережной г. Г ринок. В Глазго при содействии военно-морского агента и вице-консула гардемарины осмотрели ряд судостроительных и механических заводов, включая и знаменитые фирмы по выделке дальномеров Барра и Струда и навигационных инструментов лорда Кельвина. Осмотр, однако, проходил весьма выборочно: англичане считали секретным все заказы для своего военного флота и даже на коммерческих пароходах машинное отделение с турбинными установками не показывали. "Ничтожное", как выразился адмирал, познавательное значение этих экскурсий, как и опасение за благонадежность команд, из состава которых дезертировали 12 человек, заставили адмирала ограничиться в Англии осмотром лишь военных портов, где по крайней мере, можно было ознакомиться с тщательно соблюдаемым порядком службы и меньше было риска встречи с портовой "чернью" и русскими эмигрантами, подбивавшими матросов к побегам.
Эти обстоятельства, как и необходимость более полной и интенсивной боевой учебы в открытом море, без помех со стороны безостановочного движения вблизи западного берега Европы, заставили адмирала отказаться от первоначально планировавшихся после Виго заходов в Гибралтар, Мадеру, Геную, Специю и проложить курс прямо в дальний угол Средиземного моря – в предусматривавшуюся маршрутом бухту Мармарис в Малой Азии. Потребовав лишь извещать о всех изменениях маршрута, министр (шифрованная телеграмма от 22 ноября 1907 г.) с этой инициативой согласился. В пользу ее были, наверное, и международное значение отряда, который мог заменить упраздненную перед войной З.П. Рожественским эскадру Средиземного моря, а также упрощение снабжения эскадры с пароходов, высылаемых из Черного моря. Реальнее было и содействие эскадре со стороны находившихся в греческих водах в качестве стационеров черноморских канонерских лодок.
Главнейшим наблюдением адмирала по приходе в Брест 30 октября было, кроме "новых броненосцев "Верите" и "Демократи" (близких по типу к "Андрею Первозванному"), подтвержденное французскими адмиралами изумление "полным расстройством строевой и административной службы". Поражали "малочисленность офицеров и явное предоставление всей корабельной службы мэтрам (за введение этого слоя полуофицеров безрезультатно бились в русском флоте – P.M.), отсутствие всякого проявления внешней дисциплины и военной выправки, даже отсутствие некой почтительности к личности начальника". Еще менее организованной была работа портовых мастеровых ("худо и плохо"), которые, пользуясь сочувствием Палаты депутатов, то и дело грозят забастовками. С мнением адмирала Жорегиберри о явной устарелости достраивающихся додредноутов и крейсера "Леон Гамбетта", любезно предоставленных к подробному осмотру русским офицерам и гардемаринам, А.А. Эбергард не соглашался. Эти шесть броненосцев (забывая о существовании "Дредноута") "со многими новейшими усовершенствованиями" адмирал в рапорте министру признавал "несомненной и большой прибавкой" к силе французского флота.
