Рука Арабеллы легла на похолодевшие пальцы беременной женщины: – Дорогая моя, мы ведь подруги, близкие и верные. Между нами не должно быть никаких секретов. Обещаю, что никому не расскажу о том, что сейчас услышу. Расскажи мне все и тебе сразу станет легче.
– Арабелла, я…, я была знакома с князем. Джеронимо поразил меня своей красотой и вежливостью. Я влюбилась в него…. Но я лишь хотела, чтобы это была только невинная любовь. Моим желанием являлось видеть его, чувствовать его дыхание, слышать его голос и все. Поддавшись пороку, однажды, я никогда не забуду тот проклятый день, я написала письмо князю, в котором говорила о своей любви к нему. Я писала, что хочу встретиться в Тайном Павильоне. Он пришел. Сначала мы разговаривали, тихо и спокойно, но потом он стал развязывать шнуровку на моем корсете, стал шептать, что хочет меня. Я поняла его намеки и стала вырываться, кричать, звать на помощь, умолять его не делать такого греха. Я больше всего боялась прелюбодейства. Я не желала этой близости, но он меня изнасиловал, а потом оставил одну, заплаканную, грязную, в рваной одежде, на траве, под дождем. Я побрела по деревне и одна добрая женщина меня приютила, она оказалась повитухой и поняла, что в моем чреве теплится жизнь малыша. Я не хотела этого ребенка, я его ненавидела, поскольку его зачал человек, который был хуже дьявола. Я попросила ту старуху сделать мне аборт. Она говорила, что это тяжкий грех, но я была непреклонна. Малыша убили…. После этого я боялась даже думать об этом человеке. И теперь, когда я только обрела счастье, он вновь появится в моей жизни. Я боюсь, просто боюсь, что он вновь изнасилует меня, я потеряю ребенка, Мучениго меня выгонит с позором, я пойду скитаться и умру в одиночестве, – слезы солеными каплями потекли по щекам Джесси.
Арабелла ласково обняла подругу за плечи: – Что ты такое говоришь? Как ты можешь даже думать о таком? Мучениго тебя любит, оберегает, ты для него все. Я же видела, как он нежно на тебя смотрел. Джесси, поверь мне, если бы он тебя в чем-то упрекал и не любил, он бы не взял тебя в жены.
– Знаешь, Арабелла, – молодая женщина опустила глаза на свои скрещенные руки: – Порой мне кажется, что я горю в аду.
– Что? Но, почему? Разве ты его не любишь? Ты же хотела этого брака, а, что теперь, сожалеешь о своем решении?
– В том-то и дело, что я так сильно его люблю, что боюсь потерять. Мне постоянно снятся сны, в которых Мучениго от меня уходит, а рядом с ним девушки, молодые, красивые, а потом огонь и я с криком просыпаюсь.
– Не думай о таких пустяках, Джесси.
– Арабелла, – девушка осторожно коснулась руки своей подруги, опустив глаза: – Я кое – что придумала, но боюсь, что об этом узнает Мучениго.
– Говори, – дочь герцога увидела искры любопытства в глазах англичанки.
– Я хочу сходить к провидцу. Пусть он расскажет всю правду о моем будущем.
– Но, зачем? Джесси, отпусти свои тревоги, дай своему возлюбленному сердце взлететь на вершину спокойствия. Не терзай себя дурными мыслями, – Арабелла понимала страхи девушки. Да, было мучительно сидеть целыми днями в комнате и ждать родов, когда вокруг любимого крутятся молоденькие девочки. Молодая женщина кивнула: – Хорошо, если тебе станет легче от этого, то я согласна. Но пообещай, что все сказанное провидцем ты не примешь близко к сердцу.
* * *
Спустя неделю….
Как и предполагала Арабелла, старик ничего утешительного не сказал. Лишь пробормотал, что он не видит малыша вместе с матерью и это может быть прямым знаком на то, что ребенку не суждено появиться на этот свет. После таких слов Джесси лишилась чувств. Опасаясь за здоровье жены, синьор Мучениго отправил ее не некоторое время в монастырь, к святым сестрам, чтобы те развеяли тоску будущей матери.
И вот настал тот день, которого мадемуазель де Фрейз ждала и боялась. В ворота поместья въехала золотая берлина с роскошным гербом князей фон Формине. Все встречали Джеронимо и его пышную свиту бурными криками и приветствиями. Мучениго ожидал своего друга в гостиной. Бурными шагами вельможа Рима зашел в замок. Все склонились в низких поклонах и реверансах. Но Арабелла неподвижно стояла, широко распахнув глаза. Перед ее взором явился не человек, а сам ангел. Как был прекрасен этот Джеронимо! Загорелое лицо отливалось светом свечи, зеленые, бездонные глаза сияли гордостью, губы изогнулись в приятной улыбке. А волосы этого ловеласа были светлей пшеницы. А какое величие веяло от роскошного убранства! Зеленый камзол с тремя золотыми брошами был расшит серебром, поверх него массивными складками свисал до пола меховой плащ с вышитым гербом. За поясом красовался кинжал.
Девушке казалось, что ее кровь превратилась в раскаленную лаву и бурлит, желая вырваться на волю. Мадемуазель понимала, что обязана склониться в реверансе, но тело не слушалось ее. И вот его ясные глаза встретились с взором дочери герцога. Молодая женщина едва не задохнулась от стыда, когда поняла, что так стоит уже несколько минут.
Дочь герцога в мгновение ока поклонилась. Князь же тоже не отводил от нее своих очей. Эта гурия, этот бутон розы, как она была прекрасна в шелковом, белом платье с глубоким декольте и жемчужными узорами. Рыжие волосы свободно ниспадали на хрупкие плечи и подчеркивали овалы молодой груди.
– Ваше Сиятельство, мое почтение. Мы рады приветствовать Вас в нашем скромном доме. Да ниспошлет вам Всевышний Господь наш Иисус блага и здоровья, – при этих словах девушка еще сильней наклонила голову, чтобы не видеть восторженного лица Джеронимо, при виде которого у нее по спине пробежал холодок.
– Что это за красавица? – вполголоса спросил князь синьора Мучениго. Арабелла едва скрыла усмешку. Да, мсье фон Формине не обладал хорошими манерами. По правилам приличия монсеньор должен был поцеловать руку мадемуазель и поклониться. Он же лишь стоял и удивленно пожирал ее взглядом.
– Мой дорогой друг, это миледи Арабелла де Фрейз, дочь достопочтенного герцога Эдуарда, пусть Господь примет его в рай, и уважаемой мадам Джульетты, сводной сестры принца Шотландии.
Джеронимо, наконец, вспомнил об этикете и галантно поклонился, снимая шляпу: – Я прошу простить меня, о, юная сеньора, за неуважение, проявленное к Вам при первом моем взгляде. Просто я был поражен той молодостью и красотой, что возникла перед моими глазами. Клянусь Девой Марией, что не видел в своей жизни женщины прекрасней, чем Вы.
Мило улыбаясь, девушка подала руку для поцелуя, на которой влажные губы синьора задержались дольше, чем было принято.
– Князь, мадам Арабелла, прошу к столу. Для Вас, мой дорогой друг, я приказал приготовить самые искусные блюда Франции. Если мне не изменяет память, я знаю, что в Риме не подают фаршированную курицу, запеченную в вине. Но Вы ее очень любили, когда жили в Париже. Не так ли?
– Конечно, синьор. У Вас великолепная память. Надеюсь, Вы не забыли и те горячие ночи, проведенные с милыми итальянками? – увидев смущение Мучениго, князь равнодушно спросил, чтобы сменить тему разговора: – А, где Ваша супруга? Если не ошибаюсь, несколько месяцев назад Вы женились на девушке из дворца. Кто она, эта счастливица, носившая под сердцем Вашего ребенка?
