– Мадам, – Ирен нагнулась над своей госпожой: – Вы очень устали за время этого трясения на судне. Мы должны переночевать в таверне. Вы сейчас не сможете ехать в Лондон. Не думайте о себе, так подумайте о ребенке.
Девушка попыталась изобразить подобие улыбки: – Я не устала. Мы сразу поедем в Лондон. Да и ехать несколько лье. Ничего, отдохну уже в графстве. Скажи лекарке, пусть приготовит лекарство от головной боли. Голова раскалывается.
– Хорошо, миледи, я сейчас, – когда за горничной закрылась дверь, француженка подошла к окну. Хоть повитуха и говорила ей во время сильной тряски на судне не вставать с постели, молодая женщина не могла устоять перед своим любопытством. Хоть и смутно, но перед ее глазами вырисовывались берега Англии. Внезапно девушка нахмурилась. Навстречу их суденышку плыл огромный корабль. Толи от страха, толи от плохого самочувствия, молодая женщина не заметила флага, который развивался над парусами.
Топот ноги прервал раздумья девушки. Перед ней показался опять тот же слуга.
– Нам навстречу движется корабль с флагом князей Фон Формине. Капитан просит подняться Вас на борт, – при словах «флаг князя фон Формине» Арабелла опешила. Страх и удивление сковали ее, но и надежда заблестела перед мысленным взором француженки. Девушка, забыв о своем недомогании, побежала на палубу. Бешеный ветер все разметал на своем пути. Но солнце засветило перед женщиной, когда она увидела, кто стоит за штурвалом.
На палубу взбежал…. Джеронимо. Арабелла, будто во сне, оказалась в объятиях возлюбленного. Но эта была реальность. Князь прибыл, чтобы забрать свою возлюбленную.
– Моя любимая, моя единственная, отныне мы всегда будем вместе. Ничто нас больше не разлучит, милая…, – но молодая женщина уже не слышала его слов. Это было счастье, ослепительное и оглушительное. Дочь герцога кружилась в вихре его поцелуев и объятий. Теперь она навсегда останется со своим избранником.
До последнего вздоха, до последней капли крови Арабелла принадлежала Джеронимо, а Джеронимо принадлежал Арабелле. Их дети росли в счастье и в покое, сами они были счастливы, а остальное – уже неважно.
