Глава первая
— Как ты думаешь, венгры вообще имеют представление о вреде
пассивного курения? По дороге из аэропорта я лишился по меньшей мере тридцати
процентов легочной ткани.
Мы как раз сошли с поезда, окруженные клубами табачного
дыма, и поэтому я даже не взглянула на огромное черное лохматое существо,
шагавшее рядом со мной. Я лишь прошипела сквозь зубы:
— Язык!
Два больших коричневых глаза от удивления стали еще больше.
— Прекрати, — снова зашипела я, озираясь в страхе, что
кто-нибудь нас подслушает.
Казалось, половина населения Венгрии была настроена попасть
в то же место, что и мы, причем одновременно с нами. К счастью, никто не
обращал внимания ни на большую черную собаку, ни на ее хозяйку. Я крепко сжала
кожаный поводок и обмотала его вокруг левого запястья; правой рукой я тащила за
собой большой чемодан на колесиках, который постоянно наезжал на мои каблуки.
— Ну ладно, я просто забыл. Агрр брр. У-у-у. Гав. Гав-гав,
р-р-р. Хммина хммина хммина.
Я яростно уставилась на демона в обличье ньюфаундленда,
который пробирался следом за мной сквозь плотную толпу на главном вокзале
Будапешта. Мы медленно двигались вперед вместе с остальными пассажирами, то и
дело останавливаясь, как бывает, когда толпа народа пытается протиснуться в
узкий проход.
Увидев выражение моего лица, Джим вытаращил глаза:
— Что?
— Ты разговариваешь, — процедила я сквозь зубы. — А собаки
не разговаривают, так что давай заткни свою...
— Вот как! — с оскорбленным видом фыркнул Джим, когда мы
снова остановились.
Мы с Джимом провели вместе уже целый месяц, и по опыту я
знала, что мой пушистый демон способен придавать своей собачьей морде выражение
истинной муки. Вообще-то, для ньюфаундлендов оно нехарактерно, но Джим за
короткое время нашего знакомства довел его до совершенства.
— Это же был не приказ, верно? Потому что ты не заорала:
«Черт бы тебя драл, Джим, я сказала, заткни свою гребаную пасть!» Ты ведь
обычно так выражаешься, когда хочешь, чтобы я замолчал? И тогда я понимаю, что
это приказ, потому что ты говоришь «гребаная пасть», только когда действительно
выходишь из себя. Ну вот, я и решил проверить — правда ли ты разозлена, или это
последнее «заткнись» было просто пожеланием с твоей стороны.
Я стояла посередине вокзала Келети, окруженная сотнями
людей, нормальных, приятных людей, которые знать не знали ни о демонах, ни об
их повелителях, ни о Стражах — словом, понятия не имели о странных существах,
составлявших сообщество I'au-dela, Мир иной. И я в сотый раз подумала, что если
бы хорошо постаралась, то, наверное, сумела бы отправить Джима обратно в
огненные недра преисподней.
— Нет, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Ты три раза
пыталась загнать меня обратно. В последний раз я лишился пальца. Моего любимого
пальца. Я не в силах понять, как ты смогла добиться того, что палец исчез с
моей ноги, но дело не в этом. Дело в том, что я не собираюсь рисковать
очередным пальцем или даже лапой, чтобы дать тебе возможность поиграть в
Младшего Стража. Я останусь с тобой до тех пор, пока ты не найдешь себе
наставницу и как следует не разберешься в том, как отправлять меня домой.
— Прекрати отвечать на вопросы, прежде чем я их задам,
прекрати указывать мне, что делать, и, главное, прекрати разговаривать!
На вокзале нечем было дышать. К запаху фастфуда, долетавшему
из забегаловок, расположенных вдоль стен основного зала, примешивался запах тел
сотен пассажиров, сошедших с переполненного поезда в жаркий августовский день.
Шум, создаваемый этими разгоряченными, потными людьми, старавшимися пробиться к
выходу, был ужасен. Но, несмотря на все это, мои слова далеко разнеслись по
душному помещению и породили странное эхо среди облицованных кафелем стен.
Несколько человек повернулись ко мне. Я улыбнулась им
довольно кисло. Джим, обиженно взглянув на меня, принялся с нарочитым
безразличием обнюхивать интимные места мужчины и женщины, стоящих перед нами.
Мы продвинулись еще на метр.
— Итак, это был приказ?
Я вздохнула и обреченно ссутулилась. Мне было жарко, я
ужасно устала и отвратительно себя чувствовала после перелета из Портленда в
Будапешт с пересадкой в Амстердаме. Хотя, откровенно говоря, присутствие Джима,
несмотря на то что он постоянно раздражал меня, все-таки служило мне немалым
утешением, когда я вспоминала, кто еще находится на этом континенте вместе со
мной.
На меня нахлынули воспоминания о сверкающих изумрудных
глазах, в которых горело желание, но я усилием воли отогнала прочь эти мысли.
— Нет, это был не приказ, — тихо произнесла я. — Ладно уж, в
этой толпе можешь разговаривать. Сомневаюсь, что кто-то тебя вообще заметит, а
тем более поймет, что ты говоришь человеческим голосом.
— Я же просил тебя достать мне запись выступления
чревовещателя, которого я видел по телику.
Человеческая масса покачнулась, затем снова замерла. Я
приподнялась на цыпочки, вытянула шею и из-за огромной соломенной шляпы
стоявшей передо мной женщины разглядела, что именно мешало нам продвигаться
вперед. В дальнем конце платформы, у выхода к стоянке такси, несколько мужчин в
форме охранников сдерживали толпу, пока какие-то люди, очевидно важные персоны,
сходили с поезда.
— Ну что там? — спросил Джим. — Труп? Кто-то прыгнул под
поезд? Повсюду валяются окровавленные останки? Кстати, ты не забыла камеру?
— Ты демон-извращенец. Там нет никаких останков, тем более
окровавленных. Просто... — я еще немного вытянула шею, — просто какая-то
дамочка и два парня в дорогой дизайнерской одежде. Наверное, кинозвезды,
политики или еще кто-нибудь.
В этот момент открыли второй выход, толпа заволновалась и
разделилась на две части, одна из которых устремилась к новой двери. По спине у
меня тек пот, и несколько прядей, выбившихся из хвоста, прилипли к шее. От
духоты и давки начинала кружиться голова, сказывалось и то, что во время
перелета я не сомкнула глаз. Нужно было выбираться на улицу.
— Пошли. По-моему, там есть проход. — Я толкнула Джима в
сторону двух самозабвенно целовавшихся подростков, судя по одежде — готов, и
поволокла за собой чемодан, задевая чужие локти, спины, бока и вполголоса
извиняясь. — Сама не понимаю, зачем я сюда приехала.
— А вот я понимаю, — несколько рассеянно ответил Джим,
занятый обнюхиванием людей, чемоданов и валявшегося на полу мусора, вызывавшего
у него неизменный интерес. Толпа начала рассеиваться. — Тебе нужно пройти
обучение, а конференция проходит в Будапеште. Слушай, а когда мы будем обедать?
— Я могла бы устроить себе замечательный отпуск на Багамах,
но нет, я имела... — Я застыла на месте. Просто застыла, и глаза у меня полезли
на лоб, а мой мозг, обычно надежный и работоспособный орган, резко прекратил
выдавать мысли и заскрежетал тормозами. Теперь, когда толпа рассосалась, через
огромное окно в западной части зала я увидела группу людей, стоявшую на улице.
