Я поднялась с деревянной скамьи и посмотрела на дорогу. На
всем острове Маргит только по ней разрешалось ездить автомобилям; Рене
опаздывал на десять минут.
— Нет. Но девчонка с фруктами как раз позади тебя и быстро
приближается.
Я обернулась и увидела Тиффани, которая радостно
приветствовала нас:
— Привет, Эшлинг и Джим. Какая у тебя замечательная юбка,
Эшлинг. У меня когда-то была такая же, когда я увлекалась цыганским стилем, но
я быстро это переросла. Я поняла, что из-за этих воланов и оборок мои бедра
выглядят гораздо шире, чем они есть на самом деле. А почему у Джима на шее
полотенце?
Я пригладила свою длинную с воланами юбку из мятой» ткани,
размышляя о том, хотела ли Тиффани просто сказать мне гадость, или моя задница
действительно выглядит такой огромной, что она вынуждена была деликатно указать
мне на это. Один взгляд на ее белую джинсовую мини-юбку и белый топик,
открывающий плечи и спину, убедил меня в верности последнего предположения. Она
не выглядела женщиной обожающей говорить гадости, — она выглядела модно.
— Джим ухитрился оставить в лимбе свой последний слюнявчик,
так что теперь ему приходится разгуливать в полотенце. А как ты думаешь, если я
вытащу блузку из юбки и надену пояс, мои бедра будут выглядеть лучше?
— Внимание, внимание! Не упоминайте о ее заднице! Что
угодно, только не задница!
Но мы с Тиффани не обратили на Джима внимания. Наклонив
голову и взмахнув светлыми волосами, собранными в хвост, она проговорила:
— Возможно, так будет и лучше. А что вы здесь делаете?
Я вытащила из-за пояса юбки подол тонкой блузки без рукавов,
сняла с головы шелковый шарф, которым повязала волосы, чтобы они не
рассыпались, и воспользовалась им вместо кушака.
— Мы ждем одного моего друга, он водитель такси. Мы едем в
город; я должна отвезти одному человеку кое-какую вещь.
— О-о-о! Вы едете на машине! Обожаю кататься на машине.
Обожаю смотреть на людей, улыбаться им, дарить теплое, приятное ощущение добра
и красоты, которое возникает у всех, кто на меня смотрит.
Произнеся эту тираду, она смолкла в ожидании ответа.
Я натянуто улыбнулась. Мне не хотелось обижать Тиффани, но
еще меньше мне хотелось оказаться рядом с ней в машине и всю дорогу слушать
эгоистичный щебет о том, как она несет добро людям.
— Э-э-э... Мы бы с удовольствием пригласили тебя с нами,
Тиффани, но дело в том, что я не знаю, где искать нужного мне человека, так что
поездка займет минимум несколько часов. Я уверена, что тебе будет скучно, и ты
наверняка пропустишь ланч и семинары, которые запланированы на вторую половину
дня.
Тиффани радостно захлопала в ладоши:
— Длинная поездка! Это же замечательно! Я увижу больше
людей, с которыми смогу поделиться улыбкой и счастьем! Мы будем как бабочки,
порхающие с цветка на цветок, несущие радость всюду, где только появляемся.
Спасибо тебе за любезное приглашение, Эшлинг. Я нисколько не расстроюсь, если
пропущу ланч или несколько заседаний, а до восхода луны у меня встреч не
запланировано.
— Э-э-э...
Пока мы разговаривали, к нам подъехала машина; водитель
принялся вытаскивать из багажника чемоданы, а пассажиры, мужчина и женщина,
направились в отель. Таксист, симпатичный мужчина с темной эспаньолкой,
собрался было следовать за ними. Но, проходя мимо нас, он выронил чемоданы,
устремился ко мне, Упал на колени, обхватил мои ноги и страстно забормотал
что-то по-венгерски, обращаясь к моему животу.
— Какого... Эй! Отпустите меня! — Я попыталась Уступить,
чтобы освободиться из его объятий, но он лишь крепче ухватился за меня и
принялся целовать мне живот, что-то бормоча.
— Это очень странно, — произнесла Тиффани, с сомнением
разглядывая мужчину. Затем она вытащила сумочки зеркало и внимательно изучила
свое лицо — Ничего не могу понять. Этот человек говорит, что хочет заниматься с
тобой сексом весь день без перерыва.
Я схватила сумасшедшего за уши и попыталась оторвать от
себя, но он продолжал покрывать меня поцелуями.
— Смотри, он меня не отпускает! Ты! Отстань от меня! Какой
еще секс! Ах ты, гад! Отпусти меня или я тебе двину так, что пожалеешь! Вот
дерьмо, по-моему, он не понимает. Тиффани, ты, наверное, говоришь по-венгерски,
раз поняла, что он сказал?
— Да, моя мать родом из небольшого городка у румынской
границы, — произнесла она хмуро, продолжая прихорашиваться перед зеркалом. — Но
я совершенно ничего не понимаю. Здесь я вся словно солнечный свет, красота и
прекрасное лето, но этот человек целует твой живот, а не мой. У меня очень
плоский и гладкий живот.
— Послушай, это не... Эй, эй, эй! Хватит щупать меня за
задницу, нахал! Это же не конкурс красоты, Тиффани! Мне совершенно не нужно
внимание этого человека. Скажи ему, пожалуйста, чтобы он убирался и оставил
меня в покое.
Она защебетала, обращаясь к незнакомцу. Тот что-то ответил
ей и покачал головой, затем выпустил одну мою ногу, схватил меня за руку и
принялся покрывать ее смачными влажными поцелуями.
Тиффани пожала плечами:
— Он говорит, что хочет сделать тебе множество красивых
детей. Говорит, что целыми днями будет заниматься с тобой сексом. Теперь мне
ясно, что он сумасшедший. Я девственница. Я обладаю неотразимым очарованием и
привлекательностью, у меня очень счастливая улыбка. Невозможно, чтобы мужчина
желал тебя, а не меня; значит, он сошел с ума.
— Никаких детей! — взвизгнула я, безжалостно дернула человека
за волосы. — Никакого секса! Джим, черт бы тебя побрал, помоги мне!
— А что ты от меня хочешь, чтобы я его укусил? — спросил
Джим, сидевший рядом со скамейкой; он наблюдал за безобразной сценой с явным
удовольствием.
— Да, спасибо, если тебе это нетрудно, — прорычала я
свободной рукой колотя сумасшедшего по голове.
Рене остановил машину рядом с такси сексуального маньяка и,
увидев нас, присвистнул.
— Ну все, с меня хватит! Я и так слишком долго с тобой
церемонилась.
Я как следует двинула коленом в челюсть маньяку, и он с
криком боли запрокинул голову. Он повалился назад, я рванулась в сторону, но он
по-прежнему не отпускал меня, с необыкновенной силой вцепившись мне в
щиколотку. Я бросилась к такси, отчаянно пытаясь стряхнуть его руку. Тиффани и
Джим уже сидели в машине. Рене, высунувшись из окна, наблюдал за мной; я,
прихрамывая, кое-как двигалась к нему, а маньяк, продолжая держать мою ногу,
полз за мной, как сапер.
— У тебя какие-то трудности, да? — спросил Рене.
— Трудности? Понятия не имею, о чем ты, — ответила я,
развернулась и изо всех сил наступила маньяку на запястье. Он заскрежетал
зубами и выпустил мою ногу, затем уткнулся лицом в мостовую и разразился рыданиями,
а я вскочила в такси. — Да ничего такого, Для моей жизни это норма. Прошу тебя,
Рене, поезжай, пока он не прекратил оплакивать свою руку.
