— А я вот точно помню — последний человек, который видел
убитого в живых, скорее всего, и есть убийца, — заявила Марвабель, когда Хэнк
уводил ее.
Несмотря на приближение полиции, я сочла своим долгом
просветить Марвабель насчет некоторых вещей:
— Послушайте, мне уже приходилось быть подозреваемой в
убийстве, так что в этом для меня нет ничего нового и интересного. Я даже
сумела выяснить, кто был настоящим преступником.
Холодный нос Джима ткнулся мне в ладонь, и я обернулась к
женщине-полицейскому:
— Гм. Здравствуйте. Я так понимаю, вы хотите со мной
побеседовать, верно?
— Вы Эшлинг Грэй? Прошу вас пройти со мной. Мы хотели бы
узнать, что вам известно о смерти женены по имени Моа Харалдссон.
Я должна отдать должное Паоло; его манера общения конечно,
отвратительна, но он обладает чертовской проницательностью, когда речь идет о
моем будущем.
Когда полицейские отпустили меня и Джима (а последний был
обречен на молчание, потому что я не была готова объяснять обычным людям,
откуда у меня взялся саркастически настроенный ньюф), в ночном небе слабо
поблескивала бледная луна.
— Я так хочу есть, что сейчас сожрал бы даже скрата, —
проскулил Джим, когда мы вышли на улицу. Меня так утомил пятичасовой допрос,
что я остановилась на ступеньках, облизывая крошечную ранку на большом пальце.
Джим покосился на меня. — Ну как палец?
— Теперь уже лучше, благодаря детективу Лакатощ, которая в
конце концов сжалилась надо мной и одолжила мне иглу, чтобы вытащить занозу. — Я
опустила палец и огляделась; в животе у меня громко заурчало — Я тоже хочу
есть. Поскольку ужин уже давно закончился, думаю, нужно зайти в какой-нибудь
местный фаст-фуд. А что такое скрат?
— Это такой домовой. Похож на мокрую курицу. Вообще-то,
детектив Лакатош могла бы предложить нам что-нибудь поесть.
Я пожала плечами и начала спускаться по ступенькам.
— Обеда я, конечно, не ждала, но чашка кофе или чая не
повредила бы.
На тротуаре я остановилась, не зная, в какой стороне быстрее
поймаю такси. Джим насмешливо фыркнул:
— Может, она ничего не предложила нам потому, что у нее
непереносимость Лакатоша. Лактозы то есть. Ну, детектив Лакатош. Понимаешь? Ха!
Иногда на меня нападает просто убийственный юмор.
— Согласна, — вздохнула я, и в этот момент к нам, шурша
шинами, подкатил длинный черный лимузин. Машина остановилась, и тонированное
стекло с негромким жужжанием опустилось.
— Тебя случайно не нужно куда-нибудь подбросить? — спросил
Дрейк.
При виде его я поморщилась:
— Почему-то я не удивляюсь, увидев тебя здесь.
Он улыбнулся, и ближайшая ко мне дверца со щелчком
открылась. Заглянув внутрь, я обнаружила, что Дрейк не один: мне улыбался
Габриэль, рядом с высокомерным видом восседала Чуань Жэнь.
— Возможно, это потому, что ты знаешь обо мне одну вещь. Я
никогда не бросаю свою супругу в затруднительном положении. Теперь ты
понимаешь, что, если бы ты не упорствовала в своих глупых занятиях, то никогда
не оказалась бы в подобной ситуации.
Я замерла, стоя на тротуаре:
— Занятия Стража не глупость, Дрейк. Ты единственный так
считаешь. И тебе прекрасно известно, что я не имею никакого отношения к смерти
Моа...
Он отмахнулся от моих возражений:
— Это мы обсудим позже.
— Нет, не обсудим. Нам с тобой нечего обсуждать. — Я как
можно более угрожающе прищурилась, чтобы дать ему понять, что не шучу.
Но мой прищур не произвел на него ни малейшего впечатления.
— Давай к нам. Мы едем в клуб «Фекете Халяль»
[19].
Тебе там понравится.
— В ночной клуб? — удивилась я, залезая в лимузин вслед за
Джимом и отыскивая свободное место. При этом мне пришлось согнуться вдвое, так
что зрелище было не слишком привлекательное. В лимузине находились почти все
мои знакомые драконы, не хватало только Фиата и его парней, так что для меня и
гигантского ньюфа почти не оставалось места. Пал, расположившийся рядом с
Дрейком, отодвинулся на несколько сантиметров. — Я с тобой поеду, если ты
обещаешь нас накормить. Мы ничего не ели с самго ланча. Гм. Я сюда, по-моему,
не помещусь. Может быть, мне сесть на пол вместе с Джимом...
Дрейк прервал мою болтовню, поместив одну мою ягодицу к себе
на колени, а другую зажав между собой и Палом. Я возблагодарила свою счастливую
звезду за то, что это оказался он, а не Иштван; тот с весьма хмурым видом сидел
напротив. Я устроилась так, чтобы не загораживать собой Дрейка.
— В полиции с тобой не обращались жестоко? — спросил
Габриэль, наклоняясь вперед и рассматривая меня в поисках следов полицейского
насилия. — Для допроса ты провела там слишком много времени.
— Резиновых шлангов и света, бьющего в глаза, не было, если
ты это имеешь в виду, но и особого гостеприимства они тоже не проявили. Я
сидела там так долго из-за того, что несколько полицейских-мужчин пали жертвами
амулета.
На лице Габриэля появилось лукавое выражение.
— Пали жертвами? Они что... э-э-э?..
— Бросались ли они к моим ногам? — Я кивнула.— Причем
буквально. К тому моменту, когда появилась женщина-следователь, которая меня
туда доставила, ситуация почти вышла из-под контроля. Большая часть
мужчин-полицейских пыталась устроить орги» а женщины стояли вокруг и, как мне кажется,
отпускали непристойные замечания. Но я их винить не могу. Мужики вели себя как
свиньи.
— Но они находились под влиянием амулета и не отвечали за
свои действия, — возразил Габриэль, и в глазах его заплясали веселые огоньки.
— Мм... — Я потерла палец, который еще болел. — Все
закончилось хорошо. Женщина, которая говорила по-английски, отпустила служащих
отеля и допросила меня, потом разрешила нам идти.
— Отлично. А то я волновался за тебя, — сказал Габриэль, с
ослепительной улыбкой откидываясь на спинку сиденья.
— Ты поранилась, супруга? — Голос Дрейка, в котором я
различала некие намеки и желание, окутал меня. Дрейк рассматривал мой палец.
— Ага. Но на самом деле во всем виноват этот паразит Паоло —
он предсказал мне занозу как раз перед тем, как копы меня сцапали. Думаю, при
нашей следующей встрече мне следует поговорить с ним по душам.
Глаза Дрейка зловеще сверкнули, и некие части моего тела,
никогда не видевшие дневного света, проснулись и сообщили, что они готовы к
вечеринке.
— Хочешь, я поцелую твою рану?
— О нет, — выдохнула я, но я была слишком утомлена, голодна
и вообще почти лишилась сил, поэтому не могла бороться с влечением, всегда
возникавшим между нами. Мозг мой сделал отчаянную попытку напомнить мне, что
прикосновение губ Дрейка к моему телу до добра не доведет, но я была уже не в
состоянии сопротивляться.
