Джим пожал плечами, сел и принялся чесать у себя под
ошейником:
— Сегодня ночью ты согласилась стать его супругой. Ты
поклялась ему в верности. Он принял твою клятву. А это официально делает тебя
драконихой. Теперь ты бессмертна, и ты больше не человек. Ты, так сказать,
человек с плюсом, если ты понимаешь, о чем я.
— Но это не означает, что у Дрейка супердейственная сперма.
Демон снова поднялся и встряхнулся, затем кивнул в сторону
отеля. Приехал Рене — сегодня вовремя — и уже болтал с Тиффани. Я повязала
Джиму слюнявчик и последовала за ним.
— Обсуждение достоинств хвостатых клеток Дрейка является
прерогативой специалистов. Однако позволь тебя спросить: как ты думаешь, каким
образом размножаются драконы?
— Я думала, что они спариваются с драконами женского пола, а
потом, ну, не знаю, те откладывают яйца или что-то в этом духе.
Джим покачал головой и пробормотал что-то о том, что
необходимо идти в ногу со временем. Я пыталась сообразить, что именно говорил Дрейк
в первый раз, когда мы занимались любовью, но не смогла припомнить точно. Я
пообещала себе расспросить его об этом, когда он снова меня сцапает, затем
натянула на лицо улыбку и приветствовала Рене и Тиффани.
— ...И я ему сказала: «Йозеф, ты, конечно, Оракул, но это не
значит, что тебе известно все на свете. Я рождена быть девственницей. Это
высокое призвание, и я занимаю очень важное положение в обществе. Где бы были
все ведьмы и колдуны без крови девственницы?» И ты представляешь, что он мне
ответил? Он сказал. «Возможно, мне и не все на свете известно, но мне известно
достаточно, чтобы распознать ледяную принцессу». Разве это не чудесно? Он
думает, что я похожа на принцессу. Сделанную изо льда. Я люблю лед. Он красивый
и ярко блестит. Доброе утро, Эшлинг. Доброе утро, демон. Я как раз рассказывала
Рене о замечательном комплименте, который мне сделали сегодня утром.
— Да, мы слышали. Ледяная принцесса. Это действительно...
мм... замечательно. Привет, Рене. Вы готовы к небольшой охоте на отшельников?
Рене открыл заднюю дверцу такси, и Тиффани с царственной
улыбкой уселась в машину.
— Я очень хочу тебе помочь, Эшлинг. Я просто нутром чую, что
сегодня мы достигнем цели. — Тут Рене посмотрел на меня и прищурился. — Сегодня
что-то случилось, да? Ты выглядишь... как это сказать, как кошка, которая
выпила все молоко? Ты что-то сделала? Что-то важное?
Джим издал короткий лай, который у него означал смех. Я не
удостоила его взглядом и постаралась принять вид профессионала, настроенного
решительно и надежного до мозга костей. Тогда как на самом деле я имела вид
женщины, которую всю ночь ублажали с головы до ног.
— Как кошка, объевшаяся сметаны, ты хотел сказать. И ничего
не случилось, совершенно ничего. Ничего важного.
Рене наклонил голову и внимательно посмотрел на меня:
— Ты изменилась, Эшлинг. Я это вижу, поверь мне.
Рука моя потянулась к цепочкам на шее. До этого момента
Рене, как мне казалось, был устойчив к действию проклятого амулета, но теперь
его магическая сила наконец взяла верх и над уравновешенным французом. Сердце у
меня упало. Я рассчитывала на помощь Рене, но, если он начнет вести себя
подобно остальным обезумевшим от любви мужчинам, необходимо будет держаться от
него подальше.
— Я говорю правду, ничего не случилось. А теперь, если ты
готов, поехали в ближайший парк. Я подумала, что если мы разделимся, то сможем
осмотреть больший участок местности, так что я разрезала на куски карту которую
мне дал портье. Каждый из нас возьмет кусок и обследует свою часть парка в
поисках отшельника. Потом встретимся и сообщим друг другу о результатах.
Я забралась в машину, не обращая внимания на озадаченный вид
Рене; Джим прыгнул за мной. Перебираясь через меня, чтобы занять место на
откидном сиденье у окна, демон наступил мне на ногу:
— Ой. Прости, мамочка.
— Прекрати, — прошипела я, бросая на него угрожающий взгляд.
— Что-что? — переспросил Рене, садясь за руль.
— Ничего. Не обращай на Джима внимания, он просто пытается
строить из себя умника.
— Лучше быть умником, чем тупицей, — буркнул Джим,
высовываясь в окно.
— А еще лучше быть ледяной принцессой, — заметила Тиффани,
улыбаясь своему отражению в зеркале заднего вида.
Я вздохнула про себя. День обещал быть долгим, очень долгим.
Мы нашли отшельника вскоре после полудня, на одном из прудов
заповедника Будакеси, в компании двух красновато-коричневых оленей. Джим злился
из-за того, что я настояла на обследовании этого последнего парка; он хотел уже
возвращаться в отель. У меня было назначено два собеседования с наставницами, еще
я пообещала Дрейку вечером присутствовать на собрании клана. Это была моя
первая формальная встреча с его драконами, и я уже начинала нервничать.
— Но это же заповедник, — возразил Джим, скривив черные
собачьи губы, когда мы подъехали к стоянке. Я раздала всем карты парка. — Он
такой большой. И я не вижу здесь ни одного киоска с закусками.
— Мы обыщем сейчас столько, сколько успеем. Если не сможем
обойти весь парк, вернемся после обеда, после того как поедим и я встречусь со
Стражами, — пообещала я. — Джим, ты будешь искать вокруг загонов для крупной
дичи и мест водопоя диких животных. Сомневаюсь, что отшельник там, но нельзя
упускать ни одной возможности. Тиффани, ты очень поможешь мне, если пойдешь по
березовой роще. Рене, поищешь на открытом месте? Я думаю, что успею осмотреть
сосновый и дубовый леса. Встретимся через час около сов, это рядом с главным
входом, договорились?
Все выразили согласие, и мы разошлись; я направилась вглубь
парка, Джим с ворчанием последовал за мной. Здесь было несколько тропинок,
уводивших в чащу; посетитель, идя по ним, мог увидеть разнообразные пейзажи: от
лиственного леса до болот и кустарников. Все было просто чудесно, и я жалела,
что у меня мало времени на осмотр растительности и многочисленных животных. Но
делать было нечего, и я уже собиралась повернуть назад, к выходу, когда за
группой дубов заметила блеск воды. Я пошла по тропинке и, осторожно пробравшись
через подлесок, оказалась у небольшого пруда.
Молодой олень, ростом не выше Джима, с длинной шеей и белыми
пятнами на боках, пивший воду, поднял голову и взглянул на меня огромными
влажными глазами, в которых не было и следа страха. Мне всегда нравились олени,
а это животное было таким грациозным, таким прекрасным в своей первозданной
чистоте, что у меня перехватило дыхание от восхищения.
— О, — негромко произнесла я и замерла на месте чтобы не
спугнуть оленя. Он взмахнул невероятно длинными ресницами, пару минут
рассматривал меня, затем развернулся и медленно обошел пруд.
В тот момент, когда олень скрылся в зарослях, у меня за
спиной раздался мужской голос, говоривший что-то по-венгерски. Я резко
обернулась, и у меня вырвался хриплый вскрик:
