Действительно, мне следовало как можно скорее научиться
контролировать его огонь.
—...Я поняла это так: если я не сделаю то, о чем он просит,
комитет, скорее всего, признает меня виноватой в этих убийствах, хотя им
прекрасно известно, что я их не совершала. Тебе когда-нибудь приходилось слышать
подобную чушь?
— Нет.
Я отстранилась; я лежала на груди Дрейка. Мы были в постели;
у меня буквально не двигались ноги, так что ему пришлось отнести меня туда, но
я уже давно поняла, что время от времени неплохо поэксплуатировать сильный пол,
особенно если дело его состоит в том чтобы отнести женщину в постель.
— Что ты хотел сказать этим «нет»? Что я никак не могла
убить двух Стражей, намеренно или ненамеренно вызвав инкуба, или что ты никогда
не слышал подобной ерунды?
— Нет, это не ерунда.
Глаза его были закрыты, голос звучал сонно, руки лениво
гладили мою спину и ягодицы.
— Ты же спишь. Ты сам не понимаешь, что говоришь. — Он
открыл глаза, когда я легонько потянула волосы у него на груди. — Ты наверняка
спишь, потому что в нормальном состоянии ты понял бы, насколько безумна
ситуация, в которой я оказалась.
Дрейк мягко расцепил мои пальцы, поглаживая мою руку, пока
она не улеглась ему на грудь.
— Я понимаю, что ты никак не хочешь смириться с этим фактом,
супруга моя, но ты обладаешь способностью привлекать в смертный мир различные
существа, и среди них — инкубов.
Вытянувшись, я прижалась к нему и взяла с тумбочки амулет,
лежащий там рядом с моим талисманом (я вынуждена была снимать талисман, когда
занималась любовью с Дрейком, потому что запах золота отвлекал его).
— Их притягивает вот эта штука, и ты это прекрасно знаешь.
Он покачал головой и снова закрыл глаза. На белоснежной
подушке четко выделялись контуры его смуглого подбородка с пробивающейся
щетиной.
— Амулет помогает сосредоточить твою силу, kincsem, но не
увеличивает ее.
Я соскользнула с него и надела на шею амулет и талисман.
— Мне жаль тебя разочаровывать, но мужчины падают к моим
ногам, фигурально или буквально, только тогда, когда на шее у меня амулет. Вы
все ошибаетесь. Я не способна вызвать инкуба, сама того не осознавая.
Дрейк сонно пробормотал что-то. Я с любовью оглядела его
прекрасное, мужественное лицо. Бедняга, у него был тяжелый день. Конечно, это
не его бросили в одиночестве на верхушке моста, предоставив выкручиваться
самому, зато Фиат старался сорвать переговоры, и Дрейку выпала незавидная роль
миротворца. Я нежно поцеловала его в губы, которых снова коснулась улыбка;
затем он опять притянул меня к себе. Я выключила лампу и нырнула в его горячие
объятия. Однако, несмотря на напряженный день и бессонную ночь, я никак не
могла заснуть.
Я еще раз перебрала все, что рассказывал мне Мониш о смерти
женщин, обдумала замечания Норы, с беспокойством вспомнила о Джиме, молясь,
чтобы он не потерял голову после лекарств и не заговорил вслух, и наконец
принялась размышлять, каким образом мне пройти через новое испытание —
обвинение в убийстве. А сделать это было необходимо, если я хотела найти
наставницу.
Я составила себе план действий на предстоящий день: утром
надо забрать Джима и доставить амулет Дьёрдю, днем требовалось мое присутствие
на встрече драконов и, ах да, еще это небольшое дельце с проклятым
расследованием убийства.
Я уже засыпала под успокаивающий негромкий храп Дрейка,
обняв его и прижавшись к его мускулистому бедру, когда меня разбудил отдаленный
стук.
Дрейк спрыгнул с кровати и направился к двери прежде, чем я
успела убрать волосы с лица и прикрыться простыней. Несколько мгновений я
сидела неподвижно, испугавшись, не случилось ли чего-нибудь у драконов. Затем я
узнала голос, доносившийся из-за дверей вместе с голосами Дрейка и его
телохранителей.
Я схватила первый попавшийся мне под руку предмет одежды —
это оказался шелковый халат Дрейка. Ругаясь про себя, я нашла футболку, в
которой обычно спала, торопливо влезла в нее и, взяв халат, кинулась в
гостиную. Дрейк стоял посередине комнаты, уперев руки в обнаженные бедра, а Пал
пытался завернуть в одеяло рыдавшую Нору. Иштван, также без одежды, зато с
пистолетом угрожающего вида, бросил взгляд на Дрейка и закрыл дверь номера.
— Какого черта, что произошло? — воскликнула я, подбежав к
Норе.
Она, казалось, была не в себе и практически билась в
истерике, пытаясь вырваться из рук Пала. Я швырнула Дрейку его халат и взяла у
Пала одеяло. Лицо Норы было окровавлено и распухло; без очков оно казалось
каким-то голым. По ее щекам струились слезы, тело сотрясалось от неистовых
рыданий. Я завернула ее в одеяло; шею и грудь Норы покрывали царапины и следы
зубов. На ней была простая хлопчатобумажная сорочка, и один бок ее выглядел так,
как будто его терзал дикий зверь.
— Тсс, все хорошо, Нора. Это я, — прошептала я, обняв ее и
глядя на Дрейка через ее плечо.
Он отдал Иштвану какое-то приказание, и телохранитель
вернулся в свою комнату, откуда появился несколько минут спустя в джинсах и
ботинках, с пистолетом, засунутым спереди под ремень. Затем он выскользнул в
коридор.
— Никто не причинит тебе вреда. Здесь только я, Дрейк и его
люди. Ты в безопасности. Никто не сделает тебе ничего плохого.
Мне удалось усадить ее на диван — она едва держалась на
ногах. Нора отчаянно вцепилась в меня, и я даже испугалась, что у меня
останутся синяки. Я обняла ее и качала, поглаживая по спине, словно плачущего
ребенка. Пал, говоривший по телефону, повесил трубку, обменялся несколькими
фразами с Дрейком и побежал к себе.
Дрейк присел у ног Норы, стараясь не дотрагиваться до нее:
— Нора, сейчас сюда придут наблюдатели. Кто напал на вас?
Ее передернуло, рыдания стихли. Левый глаз заплыл, из
рассеченной брови на подбородок струилась кровь. Верхняя губа тоже была разбита
и распухла, многочисленные царапины кровоточили. Не в состоянии произнести ни
слова, женщина просто смотрела на Дрейка здоровым глазом, не переставая дрожать
всем телом.
— Дрейк, она слишком потрясена, чтобы говорить.
— Если мы будем знать, кого искать, то, возможно, сумеем его
поймать, Эшлинг. Если помедлим — он сбежит.
— Я понимаю, но...
— Я могу говорить, — хрипло перебила меня Нора. Она прижалась
ко мне — ее все еще трясло. — На меня напал инкуб. Это было ужасно. Я не звала
его. Он просто появился у меня в номере. И никак не хотел оставить меня в
покое. Он... — Она смолкла и сглотнула ком в горле.
Дрейк бросил на меня настороженный взгляд я догадалась, о
чем он думает.
— Он вас изнасиловал?
Я сжалась, услышав прямой вопрос Дрейка, понимая, что
спрашивать о таких ужасных вещах — значит причинить женщине жестокую боль.
