Глава двадцать вторая
Я оказалась права. Едва дверь клиники закрылась за нами, как
Джим разразился длинной, но несколько несвязной речью:
— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг, где тебя носило?
Ужасное место! Просто кошмар! Невыносимо! Они втыкали мне иголки в передние
лапы, постоянно совали термометр в место, которое я не буду называть, но хуже
всего — кормили только какой-то мерзкой водянистой кашей! Разве это не жестокое
обращение с животными? Разве это не противоречит международным законам о
содержании заключенных? Что, здесь уже не соблюдают конвенцию о защите прав
человека? Ты только глянь на дырку у меня в вене, куда они тыкали свои иголки,
— по-моему, там заражение!
Я опустилась на колени прямо посередине парковки, обняла
Джима и уткнулась лицом в его густую черную шерсть; я была так рада видеть
своего демона живым и здоровым, что у меня слезы полились из глаз.
— Черт побери, Джим. Я Страж, а не врач. Я так рада, что ты
снова в строю. Мы уже подумали, что потеряли тебя.
— Ты же знаешь, что я не могу умереть. — Джим говорил
сердито, но я знала, что он тоже рад нас видеть, потому что украдкой чмокнул
меня в шею.
— Да, но я также помню, что ты обожаешь свое мохнатое тело.
— Я почесала у него за ушами и улыбнулась, когда он застонал и потерся о мою
ладонь. — Устанавливаем новое правило, демон: есть только ту пищу, которую я
тебе даю, договорились?
Джим встряхнулся, и на землю полетели клочья черной шерсти.
— С этим спорить не буду, обещаю. А теперь как насчет
хорошего завтрака? Чтобы было побольше мяса.
Я еще раз погладила демона по голове, затем повела его к
машине, где нас ждали Рене и Тиффани.
— Ветеринар сказал, что сегодня и завтра тебе следует давать
только легкую пищу, на всякий случай, вдруг у тебя снова расстроится желудок.
Так что никакого мяса, но, может быть, нам удастся найти тосты или что-нибудь
вроде этого. Рене, поехали в заповедник.
Рене сел за руль и кивнул. Разговоры по дороге к
национальному парку сводились к следующему: Джим пытался уговорить меня
накормить его полноценным завтраком, а Тиффани рассказывала Рене о своих
приключениях на девственном поприще. Меня переполняла радость оттого, что Джим
вернулся ко мне, и тревога по поводу непонятных нападений инкубов; я была в
полной растерянности и понятия не имела, как разгадать эту загадку, а тем более
остановить происходящее.
К тому моменту, когда мы прибыли в заповедник, Джим
наслушался от Тиффани достаточно и начал донимать меня:
— Итак! Стоит мне одну ночь провести вне дома, и ты уже
пытаешься прикончить пару ни в чем не повинных Стражей.
— Одного ни в чем не повинного Стража, и я вовсе не пыталась
ее убить. — Пока мы шли к воротам, я кратко изложила факты. — Тебе лучше всех
должно быть известно, что я не вызывала никаких инкубов.
— Гм... — пробормотал Джим, как-то странно посмотрев на
меня.
Тиффани принялась озарять своими улыбками людей топтавшихся
у входа в ожидании открытия.
— Надеюсь, Дьёрдь сегодня утром будет в лучшем настроении. И
не станет хмуриться, увидев меня, и говорить неприятные вещи. Если человек
говорит неприятные вещи, это плохо действует на чистоту его души. Даже кровь
такой высококлассной девственницы, как я не может смыть это пятно.
— А когда он успел наговорить тебе неприятных вещей? —
удивилась я. — Он же видел тебя всего несколько секунд, прежде чем мы бросились
спасать Джима.
— И опоздали, — мрачно буркнул тот.
— Нет, это было не в тот момент. Позднее. — Тиффани вытащила
из сумочки маленькое зеркальце и критически осмотрела себя, затем улыбнулась
своему отражению. — Прошлой ночью, когда он пришел в отель, бросился к моим
ногам и умолял меня согласиться заняться с ним любовью. Как ты думаешь, как я
больше похожа на принцессу — с распущенными волосами или с собранными наверху?
Я выпучила было глаза, но затем сообразила, какой у меня при
этом нелепый вид.
— Что? Прошлой ночью? Когда именно прошлой ночью ты видела
Дьёрдя? Где ты его видела?
Она посмотрела на меня с не меньшим изумлением:
— Это произошло в отеле, когда я вернулась с церемонии
Магов. Он ждал меня в моем номере. Он много говорил о том, какая у меня
потрясающая улыбка, как она зажгла в его сердце огонь и что он посвятит свою
жизнь выполнению всех моих желаний, если я отдамся ему.
Ничего себе, вот это новость! В этот момент ворота открыли,
и Рене с Джимом вошли в парк. Я схватила Тиффани за руку и задержала ее:
— Тиффани, почему ты не сказала мне утром, что Дьёрдь ночью
приходил в твой номер?
— Ты не спрашивала, кто побывал в моем номере ночью, —
ответила она, погладив меня по щеке. — Опять у тебя печальные глаза. Не грусти,
Эшлинг. Я уверена, что, если ты немного постоишь у дверей отеля, какой-нибудь
мужчина снова бросится к твоим ногам и будет предлагать тебе заняться любовью.
— Спасибо, ты меня очень ободрила. Жаль, что я не знала о
ночном посещении Дьёрдя.
— А зачем тебе это? — спросила Тиффани, отнимая у меня руку
и устремляясь вслед за Джимом и Рене. По пути она ослепляла улыбками всех, кто
находился в пределах видимости.
— Потому что это очередное странное событие, которое на
первый взгляд не связано с остальными, но мне почему-то кажется, что связь
существует, — медленно произнесла я, идя за ней.
— Может быть, оно не связано с другими событиями,— ответила
Тиффани с жизнерадостным видом. А почему бы ей не радоваться жизни? У нее была
работа, с которой она успешно справлялась, мужчины ползали у ее ног, она
обладала самой белозубой и самой ослепительной улыбкой на всей планете.— А
может быть, и связано.
Джим и Рене свернули на дорожку, ведущую в ту часть парка,
где я встретила Дьёрдя. Мы с Тиффани шли немного медленнее; я размышляла, а
Тиффани время от времени останавливалась и слепила людей улыбками.
— Ты хочешь сказать, что это совпадение? — Я покачала
головой. — Нет, все то, что произошло, настолько необычно, что никак не походит
на совпадение.
— Я не это хотела сказать. Возможно, кто-то пытается
заставить тебя поверить, что эти события связаны, но на самом деле они не
связаны. Ой, посмотри, утята! Как бы мне хотелось завести утенка! Смотри, тот,
последний, улыбается мне!
Тиффани побежала к загончику, куда пускали детей пообщаться с
животными, и принялась сюсюкать над выводком утят, а я застыла как вкопанная,
обдумывая ее слова.
— Эшлинг? Что-то случилось? — Пока мой мозг бешено работал,
передо мной появились Рене и Джим.
— Случилось? Да. Нет. Может быть
Джим закатил глаза:
— Ну что ж, я вижу, ты, как всегда, в отличной форме. Да,
нет, может быть. Слушайте, меня от этого места блевать тянет. Теперь мне просто
страшно появляться там, куда пускают собак и одновременно расставляют на виду
корыта с ядовитыми листьями. Долго еще идти до этого вашего отшельника?
