— «Три книги о жизни»
[34]
— да, тот самый Фичино Он создал этот амулет, но сейчас он мне не нужен. Не
теперь, когда я нашел ее.
Дьёрдь с тоской посмотрел в сторону парковки. Я не обратила
на это особого внимания — мысли мои были поглощены амулетом; я рассматривала
его, поворачивала на ярком солнце, пока не нашла едва заметные, почти невидимые
знаки. Это были два круга, увенчанные пентаграммами, внутри и снаружи их
тянулись строчки с заклинаниями. Пентакли Венеры — такими они описаны и
изображены в древней магической книге, «Ключе Царя Соломона». Я уже видела их в
одном из переводов книги, но никогда не держала в руках предмета с такими
знаками. Одного пентакля было достаточно, чтобы сделать обладателя амулета
неотразимым для противоположного пола, но два... ничего себе! Неудивительно,
что смертные мужчины штабелями укладывались к моим ногам.
В голову мне пришла странная мысль, и я, нахмурившись,
взглянула на Дьёрдя. А почему он не потерял голову от любви ко мне? Оба раза на
мне был амулет, но отшельник на меня даже не посмотрел, ни вчера, ни сегодня. Я
сжала кусок хрусталя в пальцах.
— Ну что ж, Дьёрдь, наверное, мне лучше уйти.— Я
придвинулась к нему поближе. Он кивнул, не сводя взгляда с Тиффани, садившейся
в машину. — Очень приятно было с вами познакомиться. Если вы не возражаете, я
еще на день-два оставлю у себя амулет, но, разумеется, потом верну.
Отшельник обернулся, глядя буквально сквозь меня:
— Да-да, хорошо. Оставь его себе. Он не нужен мне теперь,
когда я нашел ту, которая меня спасет.
Я сложила губы трубочкой и слегка подула на его щеку. Он
начал переминаться с ноги на ногу. И собрался уходить.
— Я этого сделать не смогу, но очень рада, что вы мне его
одолжили. Кстати, у меня есть одна мысль! А почему бы вам не поехать с нами в
отель? Там замечательный сад, да вы, наверное, и сами знаете. Может, немного
там погуляем? Только вы и я? И вы мне расскажете о прекрасных птицах, цветочках
и прочем?
— Нет, нет, это запрещено.
— Что?
Он обернулся и дружелюбно улыбнулся мне:
— Правила ордена отшельников, к которому я принадлежу,
запрещают разгуливать в местах, которые не являются моей территорией. Парк —
часть из моих земель. Сады на острове Маргит — чужие.
— Но вы же побывали там сегодня ночью, — напомнила я.
— Я не посещал сады. Я был только в отеле. Правила моего
клана строги, но раз в день нам разрешается общаться с посторонними.
— Ага.
Я сделала глубокий вдох и, пользуясь тем, что внимание
Дьёрдя было поглощено Тиффани, сомкнула веки и открыла свое сознание миру и
заключенным в нем возможностям. Передо мной замелькали ослепительные цвета;
деревья, окружавшие поляну, оказались одетыми в миллионы оттенков зеленого и
коричневого, они танцевали замысловатый танец, и я поняла, что это своего рода
язык. Деревья наклонялись и скрипели, как будто разговаривали друг с другом!
Это было занимательное зрелище, но меня интересовало не оно; и я, с сожалением
отведя взгляд от рощи, сосредоточилась на Дьёрде. Он выглядел... как человек.
— Проклятье.
— Ты что-то сказала? — спросил он, не глядя на меня.
— Ничего-ничего. — Я осмотрела его с головы до ног, обутых в
потрепанные сапоги. В нем не было ничего такого, что отличало бы его от других
смертных мужчин, какими я видела их своим сверхъестественным зрением Стража.
Тогда почему же на него не действуют чары амулета?
— Да, я полностью с тобой согласен. Ты совершенно права. А
кто там в машине рядом с Тиффани?
— Рене. Это мой друг. Он таксист, и на всякий случай, если
ты волнуешься, я скажу, что он к ней совершенно равнодушен. Ей нечего бояться.
В этот момент Дьёрдь обернулся ко мне. Я моргнула и снова
обрела нормальное зрение.
— А я не волновался. Совершенно ясно, что он не представляет
угрозы.
— Ах так. Прекрасно.
Говорить нам было больше не о чем, и я снова заверила
отшельника, что через пару дней верну амулет, а потом направилась к машине; в
голове у меня кружился вихрь самых разных мыслей, ни одна из которых не была
толковой.
Глава двадцать третья
— Что тебе известно об амулетах Венеры? — спросила я у
Джима, когда мы вышли от Норы.
Она уже встала, оделась и завтракала в компании Пала,
который, как я заметила, был необычайно любезен. Нора выглядела как солдат,
вернувшийся с поля боя; волшебная слюна Габриэля сотворила чудеса, но все равно
было ясно, что женщине пришлось несладко. Опухоль спала, порезы превратились в
ярко-красные полосы, но красноречивые синяки остались.
Нора заверила нас, что хочет отдохнуть, и мы оставили ее.
Пал клятвенно пообещал охранять ее, хотя я подумала, что в этом нет особой
необходимости — инкубы нападали на женщин только по ночам. Но Нора, казалось,
была довольна его предложением. К ней постепенно возвращалось обычное
приподнятое настроение, и мне, в свою очередь, тоже стало лучше.
— Это такие амулеты. Предположительно созданные с
привлечением чар Венеры. Якобы делают обладательницу неотразимой для мужчин. А
у тебя именно такой амулет?
— Ага. Дьёрдь сказал, что на нем изображены третий и пятый
пентакли Венеры.
Джим присвистнул:
— Неудивительно, что мужчины бросаются на тебя.
— А его силы достаточно, чтобы привлечь инкуба без моего
ведома? — спросила я, когда мы выходили из лифта. Мы направлялись к участку
парка, предназначенному для выгула собак.
— Ну, это ты и сама видишь! Если, конечно, ты намеренно не
вызывала тех, которые прыгали к тебе в постель в ту ночь, когда ты переселилась
к Дрейку.
— Нет, я не про то. Обладает ли он достаточным могуществом
для того, чтобы привлекать инкубов, но не в мою постель? Ну, понимаешь, как
бы... — Мы вышли на залитую солнечным светом лужайку, и я сделала
неопределенный жест. — ...Инкубов на свободном выгуле.
Джим уставился на меня круглыми глазами.
— В чем дело? — спросила я.
— Инкубов на свободном выгуле?
— Ой, ну не будь таким занудой. Ты понимаешь, что я имею в
виду.
— Ага, понимаю, но только потому, что я демон высшей
категории.
— Как же, как же. Отвечай на мой вопрос, демон высшей
категории.
— Не могу. — Джим остановился, чтобы обнюхать красивую
кремовую розу, и его задняя лапа автоматически поднялась.
— Не торопись, — предупредила я его. Джим фыркнул и
прошествовал к невысокому кустарнику. — И я отдала тебе прямой приказ, друг
мой. Так что придется ответить.
