— О-о-о. А я думала, вы обязаны откликаться на любой вызов.
На этот раз взгляд Якоба просто-таки пылал негодованием.
— Мы не горничные, чтобы являться по звонку Морфей даже
может приходить к понравившейся ему женщине в любое угодное ему время, однако
он ведет уединенную жизнь и не вступает в контакт со смертными.
— Верно. Извини. Не хотела тебя обидеть. Значит днем вы можете
разгуливать, где хотите. А днем вы принимаете только человеческий облик? Я хочу
сказать, вы можете днем превращаться в дым?
— Конечно можем! Но, приняв облик человека, мы неотличимы от
смертных, — сказал он, слегка приподняв брови. — Странно было бы, если бы мы
меняли облик только по ночам. Многие люди спят днем, разве нет? У нас
круглосуточное обслуживание.
— Как в службе эвакуации автомобилей. Ха. Ну что ж, еще раз
спасибо, Якоб. Очень благодарна тебе за сотрудничество. А что касается твоей
мечты — ты должен серьезно подумать о том, чтобы покинуть столицу и переехать в
деревню. Зачем тебе изображать жеребца, если душа к этому не лежит?
На лице инкуба появилось задумчивое выражение, затем он
превратился в облако дыма; оно просочилось под дверь, оставив слабый запах
костра.
— Эвакуация автомобилей, Эш? — Джим, которому с
исчезновением Якоба снова позволено было открывать рот, покачал головой. — Черт
возьми, я так рад, что моя повелительница — настоящий высококлассный Страж.
— О чем ты думаешь? — спросила я Нору, садясь на кровать; в
руках я все еще держала халат, сохранивший тепло тела Якоба.
Она молчала секунд пять.
— Я думаю о том, что нам, похоже, придется сейчас разбудить
множество Стражей и предупредить их о возможных неприятностях.
— По-твоему, они спокойно спят после сегодняшнего известия о
нападении на тебя?
— Мне кажется, сейчас любые меры предосторожности не будут
лишними, — задумчиво произнесла она. Затем посмотрела на меня. — Что ты думаешь
о рассказе инкуба?
Теребя халат, я принялась анализировать полученную от инкуба
информацию. В его словах не было ничего, за что можно было ухватиться, никакого
ключа — в общем, ничего, что помогло бы решить мою проблему. Однако мне не
давало покоя странное чувство,— казалось, я услышала от него что-то знакомое,
как будто он обмолвился о чем-то очень важном, но я никак не могла сообразить,
что же это такое. Я снова потерла лоб и отложила в сторону халат.
— Думаю, ты права, — похоже, придется будить всех Стражей
подряд. Нам лучше разделиться. Чем скорее начнем, тем скорее сможем хоть
ненадолго прилечь и поспать.
Два часа спустя я проскользнула в спальню Дрейка; в ушах у
меня еще звучали гневные крики разбуженных мною Стражей. По крайней мере,
сегодня мы сделали все, что было в наших силах. Нора попросила снова пустить ее
переночевать в свободной комнате в апартаментах Дрейка, и я, зная, что спальня
не нужна Хозяину, согласилась и приказала Джиму спать с ней.
Джим повиновался, бормоча что-то о долгожданной возможности
хорошенько выспаться без храпа и скрипа кровати. Я пожелала Норе доброй ночи и
отправилась искупать свою вину перед огнедышащим драконом.
В комнате было темно, но едва слышный шорох простыней дал
мне понять, что Дрейк в постели. Я сбросила одежду, осторожно прошла к той
стороне кровати, которая теперь стала моей, и скользнула в постель, вопреки
всему надеясь на то, что Дрейк не настолько рассержен на меня, чтобы сразу
откусить мне голову.
— Наконец-то ты пришла.
Он говорил холодно, но все-таки говорил.
— Извини, что я так поздно, но мы с Норой решили, что
обязаны предупредить всех живущих в отеле Стражей об опасности. — Я
придвинулась к нему ближе, не зная, чего он хочет от меня — чтобы я ласкала или
оставила его в покое. Я отчаянно надеялась на первое, потому что уже один
аромат, исходивший от его тела, заставлял меня гореть от желания. — Дрейк,
насчет сегодняшнего совещания — не могу выразить, как я сожалею...
— Нет, — произнес он, придавливая меня к кровати. — Сейчас
мы не будем говорить об этом. Ночь принадлежит только нам двоим, ничему другому
здесь места нет.
Что я могла возразить на это? Я провела руками по его спине,
целуя его так же страстно, как он меня. Между нами промелькнула искра его
пламени, и я едва не рассмеялась от радости. На сей раз мои пальцы оставляли за
собой огненные следы, когда я мягко касалась его кожи, лаская языком кончик его
языка, властно проникший мне в рот. В груди Дрейка родилось низкое, глухое
рычание, и при его звуке по телу у меня побежали мурашки, а бушевавшее внутри
пламя страсти разгорелось еще сильнее. Без дальнейших разговоров Дрейк
раздвинул мои ноги, устроился между бедер, обжигая меня своим поцелуем. С моих
губ сорвался крик невыносимого восторга, когда он вошел в меня и я
почувствовала внутри его твердую плоть; я задыхалась не только от огня, которым
он дышал на меня, но и от ощущения абсолютного единения.
Забыв обо всем, кроме желания, растущего внутри меня, я
обхватила ногами его бедра и устремилась ему навстречу с такой же страстью, с
какой он вошел в меня, впилась в его губы таким же поцелуем, от которого перехватывало
дыхание, крепко сжала его бедра, пытаясь притянуть его ближе, чтобы его горячая
плоть еще глубже проникла в меня. Тело мое разрывалось от невыносимого
наслаждения. Я прокричала имя Дрейка ему в губы, и его ярко горевшие глаза
осветили темную комнату. Огненные волны катились по моему телу, а Дрейк
запрокинул голову, опершись на руки, по его мускулистой груди струился пот, и в
тот момент, когда он достиг пика, тело его изменилось, его окутала дымка, и на
краткий миг я увидела над собой длинную шею и грудь, не принадлежавшие
человеку, покрытые сверкающей желто-зеленой чешуей. Дрейк содрогнулся, и я
ощутила внутри прикосновение жидкого огня — это он наполнял меня своей
страстью.
Дрейк без сил рухнул на меня; его тело было горячим, влажным
и человеческим, и в этот момент я поняла, что мы действительно связаны навеки.
Это было не просто физическое влечение. Наши души слились воедино, соединенные
чем-то, чего я не понимала, — и не знала, хочу ли я это понимать.
Я уткнулась лицом в его влажную шею, обняв его мускулистую
спину, пока он пытался отдышаться. Меня охватила странная тоска, желание, чтобы
мы могли вечно лежать вот так, в безопасности, вдали от всех тревог, только он
и я, свободные от всяческих обязательств и ответственности по отношению к внешнему
Миру.
Но наши обязательства никуда не могли исчезнуть, и никакое
желание не могло отменить их. Пока я лежала в постели, сжимая Дрейка в объятиях
и наслаждаясь его теплом, знакомое чувство тревоги любезно напомнило о себе.
Я так испугалась, что едва не закричала.
Дрейк оторвал голову от моего плеча, слегка отодвинулся и,
перекатившись на бок, оперся на локоть и оглянулся.
Свет от пылавшей двери освещал его прекрасное, гибкое тело.
