Негромкий внутренний голос возразил, что если бы я не совсем
лишилась мозгов от похоти, то заметила бы разницу между своими и его речами. Я
знала, что внутренний голос прав. Я знала, что сама виновата в сложившейся
ситуации. Я поклялась в верности Дрейку и его народу. А он предал меня.
Я встретилась с ним взглядом. Глаза его были холодны, словно
зеленые льдинки, и я видела в них, насколько сильна его решимость, видела, что
он не остановится ни перед чем. Он боролся за выживание своего народа, боролся
вопреки всему за мир не ради собственной выгоды, не из каких-то эгоистических
побуждений, а во имя всеобщего блага, во имя драконов и смертных. Я понимала
его. Я понимала, почему он поступил так со мной.
Но предательства я простить не могла.
Я закрыла глаза, смахнув выступившие слезы, и открыла себя
его огню, позволила ему наполнить меня, поглотить меня, иссушить все мои слезы.
И пламя моего страдания зажгло ночное небо — и лимузин.
Иштван резко затормозил посреди дороги, Пал уже выволакивал
Джима из машины, Дрейк выругался и ногой вышиб дверцу с криком:
— Глупая женщина! Сейчас загорится бензобак! Здесь полно
машин, из-за тебя погибнет множество людей!
Я не стала ждать, пока он вытащит меня. Я выскочила в
противоположную дверцу, выкрикнула приказание Джиму и побежала по
разделительной полосе, огибая машины. В конце концов меня сбил седан; я
полетела на тротуар; по лицу у меня катились слезы, и я старалась не слушать
Дрейка, звавшего меня. Я знала его. Он был вором, он был лжецом, он мог предать
любимую женщину, если у него имелась на это достаточно веская причина, но он не
мог спокойно уйти и оставить погибать ни в чем не повинных людей.
— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг! — задыхаясь, выговорил
Джим, остановившийся рядом со мной. Но, взглянув на мое лицо, он замолчал.
Я неслась по улицам, по рыночным площадям, перебегала дорогу
перед машинами, заворачивала за углы, пока не заблудилась окончательно.
Но, по крайней мере, я оторвалась от Дрейка.
Мое сердце, превратившееся в глыбу льда, когда я услышала
его лживые речи, разлетелось на мелкие кусочки — я поняла, что потеряла Дрейка
навсегда Я рухнула на колени прямо посередине дороги и разразилась рыданиями. Я
отдала ему все, я поклялась ему в верности, я согласилась стать его второй
половиной, я влюбилась в этого проклятого чешуйчатого ящера, а он обманул меня.
Послышался визг тормозов, и в нескольких сантиметрах от меня
остановился автомобиль; ругань водителя была слышна даже сквозь шум машин.
— Эш? — Джим говорил странно мягким тоном. — Эш, пойдем. Ты
сидишь на проезжей части. Я знаю, тебе все равно, ведь ты теперь бессмертна,
но, если какая-нибудь машина наедет на тебя и помнет бампер, тебе придется как
следует поломать голову, чтобы придумать этому объяснение.
— Эшлинг, — раздался рядом со мной еще чей-то голос.
Что же мне теперь делать? Как все исправить? Проклятье, ну
почему я за все должна отвечать? Почему только я могу сделать так, чтобы все
по-прежнему шло нормально? Дрейк обманул меня, но разве я не предала его,
отказавшись ехать с ним? В глубине души я понимала, что это предательство, но
иначе поступить я не могла. Речь шла о более важном, нежели наши с ним
отношения, — я должна была найти убийцу, прежде чем он лишит жизни очередного
невинного Стража. У меня имелись обязательства перед кланом, но как я смогу
продолжать жить, если произойдет новое убийство — только потому, что я была
занята делами драконов и не смогла предотвратить его?
— Эшлинг Грэй. Услышав свое имя, я подняла голову. Передо
мной в свете фар стоял Рене, протягивая мне руку.
— Пойдем. Нельзя сидеть на проезжей части.
Я взяла его руку, сжала ее, наслаждаясь человеческим теплом
и желая только одного: броситься в объятия Рене и убедить его отвезти меня в
аэропорт, чтобы я могла улететь отсюда.
— Дрейк обманул меня, — пробормотала я. Он кивнул:
— Я знаю, что он сделал. Очередная колдобина на дороге, hein?
— Нет, Рене, — ответила я, вытирая слезы рукавом. Это не
колдобина. Это тупик.
— Это сейчас тебе так кажется, но, думаю, со временем ты
сможешь взглянуть на все другими глазами, — возразил он, садясь за руль. Джим
устроился рядом со мной и захлопнул дверцу, вцепившись в ручку зубами.
Пока мы ехали на остров Маргит, Рене не произнес больше ни
слова. Я тоже сидела молча; размышлять происшедшем было невыносимо, и я ни о
чем не думала. Я изгнала из своего сознания все мысли и тупо смотрела на то,
как мелькающие огни освещают затылок Рене. Он такой хороший человек. Так не
похож членов Мира иного. Такой нормальный.
Взгляд мой опустился на руку, сжимавшую нефритовый талисман
в виде дракона. Рядом с ним висел хрустальный амулет Венеры.
— А почему амулет не действует на тебя, Рене? Он слегка
повернул голову, чтобы увидеть меня в зеркале.
— Что?
Я снова посмотрела на амулет, затем на Рене:
— Почему ты не поддаешься его влиянию? Все смертные мужчины
реагируют на него. Все, кроме тебя и...
Внезапно меня осенило, и неопределенная мысль, которая
терзала меня последние сутки, стала четкой и ясной. Только что я размышляла о
том, почему Рене не поддается влиянию амулета, а в следующее мгновение я видела
перед собой Дьёрдя — второго мужчину, не бросавшегося к моим ногам. Дьёрдя —
отшельника, который редко покидал свои владения, но признался в том, что
побывал в отеле.
В ушах у меня прозвучали слова Якоба: «Когда мы принимаем
человеческий облик, мы ничем не отличаемся от людей».
Дьёрдь показался мне человеком. Он выглядел как человек. Но
пахло от него костром — дымом.
Я потерла затылок. Нет, неверно. Якоб назвал имена всех
своих одиннадцати братьев.
— Двенадцать братьев, двенадцать сестер... — повторила я и
закрыла глаза, осознав, какой чудовищный промах я совершила. — И главный инкуб.
Морсрей. Это и есть Дьёрдь. Матерь Божья и все святые! Рене! Не смотри на
светофоры — в отель, как можно быстрее! Я знаю, кто убийца!
Ехали мы не более десяти минут, но мне показалось, что
прошли столетия. Когда Рене затормозил у дверей отеля, я уже выкрикивала
приказания Джиму:
— Заключительный банкет уже начался. Ты бегаешь быстрее меня
— давай в банкетный зал, отыщи Нору или Мониша. Скажи им, что я нашла убийцу.
Скажи, пусть не спускают глаз с Марвабель. И кстати, с Тиффани тоже!
Джим бросился прочь, словно черная лохматая молния. Я
побежала вслед за демоном, вниз по лестнице на цокольный этаж; Рене не
отставал.
— Тебе не нужно идти со мной!
— Я твой друг. Я останусь с тобой. Я могу тебе понадобиться,
как и в прошлый раз, hein?
— Твоя помощь всегда кстати, Рене. — Я перепрыгнула через
последнюю ступеньку и побежала по длинному коридору к двойным дверям, которые
вели в банкетный зал.
