Мартин поднимает руки, хватается за дверной косяк, как за турник, и его топ ползет вверх. Несколько девушек хихикают, а Мартин, усмехнувшись, краснеет. Боже мой, да он готов продаться за пару дохлых смешков. Хотя, наверное, клоунство — его талант, потому что я никогда не встречал нерда, которого бы так любили популярные ребята. Конечно, они вечно его задирают, но не всерьез. Он словно их талисман.
— Не торопитесь, мистер Эддисон, — сдержанно бросает мистер Вайз.
Мартин одергивает топ, поправляет грудь и выходит из класса.
* * *
В пятницу коридор возле кабинетов математики и естественных наук устлан сеном сантиметров в десять толщиной. Несколько стеблей торчат из моего шкафчика. С пола поднимается пыль, и даже свет здесь выглядит иначе.
Тема года — музыка. И из всех жанров в мире одиннадцатиклассники выбрали кантри. Такое могло случиться только в Джорджии — и вот почему на мне бандана и ковбойская шляпа. Командный, блин, дух школы.
Ладно. Хоумкаминг — отстой, а кантри-музыка — просто стыд, но сено я обожаю. Даже если это значит, что Анне, Тейлор Меттерних и другим астматикам придется пропустить сегодня физику и химию. Сено преображает все вокруг, и коридор похож на другую Вселенную.
Когда я прихожу в столовую, у меня чуть крышу не сносит. Серьезно. От девятиклассников — какие они забавные милахи! Боже мой, я не могу перестать смеяться. Их жанр — эмо, что означает море челок, напульсников и слез. Вчера вечером я умолял Нору подвести глаза и прийти в черном парике или хотя бы футболке My Chemical Romance. Но она посмотрела на меня так, будто я предложил ей явиться голой.
Я отыскиваю Нору взглядом. Ее кудрявые светлые волосы смотрятся ужасно не в тему, но, кажется, она все-таки заставила себя подвести глаза черным — наверняка после того, как увидела, что все это делают. Прекрасный хамелеон.
Сложно поверить, что это она когда-то добровольно нарядилась мусорным ведром.
Мартин сидит за соседним столом, и на нем комбинезон. Без шуток, у него есть комбинезон. Он пытается поймать мой взгляд, но я резко отворачиваюсь. Избегать Мартина уже стало моим рефлексом.
Я сажусь между Лией и Гарретом, которые продолжают спорить, не обращая на меня внимания.
— Ну и кто это? — спрашивает Лиа.
— Ты правда не слышала о Джейсоне Олдине?
— Представь себе.
Гаррет хлопает руками по столу. Я делаю то же самое, подражая ему, и он смущенно улыбается в ответ.
— Эй! — Ник устраивается напротив меня и открывает пакет с обедом. — Я тут подумал… Давайте сходим сегодня на матч.
— Ты шутишь, — замирает Лиа.
Ник переводит на нее взгляд.
— А как же «ВаХа»? — спрашивает она.
Мы всегда зависаем в «Вафл Хаусе», когда проходит футбольная игра.
— В смысле?
Лиа слегка наклонила голову и смотрит исподлобья. Взгляд у нее пугающий, губы сжались в прямую линию. Пару секунд все молчат.
И, может, я выбрал неподходящий момент, но сейчас меня не особенно волнует Лиа, поэтому я говорю:
— Я за игру. — Я уверен, что Блю там будет, и мне нравится думать, что мы с ним окажемся на одной трибуне.
— Серьезно? — Я чувствую на себе взгляд Лии, хоть и смотрю прямо перед собой. — И ты, Брут?
— Не драматизируй, Бэтмен. — начинает Ник, но Лиа его обрывает:
— Заткнись.
Гаррет нервно хихикает. Повисает странная тяжелая тишина.
— Я что-то пропустила? — К нам подходит Эбби и садится рядом с Ником. — Все в порядке?
— Все прекрасно. — Ник бросает на нее взгляд. Щеки у него порозовели.
— Хорошо. — Эбби широко улыбается. На ней не одна, а целая куча ковбойских шляп. — Ну как, ребята, готовы к сегодняшней игре?
Лиа резко встает, задвигает стул и уходит, не говоря ни слова.
* * *
Игра начинается в семь, а парад — в шесть. Через несколько часов после школы я захожу за Ником, и мы вместе едем обратно.
— Мы теперь в черном списке у Лии, — говорю я, когда мы сворачиваем на дорогу к Криквуду. Улица уже заставлена машинами, а значит, на парковке нет мест. Видимо, многие любят футбол.
— Она переживет, — бросает Ник. — Там свободно?
— Нет, там гидрант.
— Черт, ладно. Ужас, сколько народу.
Кажется, Ник в первый раз приехал сюда ради футбольной игры. Я-то уж точно. Ник терпеть не может параллельную парковку, поэтому еще десять минут мы ищем место, чтобы он мог припарковаться задним ходом. В итоге нам приходится идти миллион миль под дождем до школы — ну хоть на что-то сгодились ковбойские шляпы.
Я впервые замечаю софиты на стадионе. Конечно, они всегда тут были, и я наверняка видел их включенными. Но я никогда не замечал, насколько они яркие. Блю они нравятся. Интересно, он уже здесь, в толпе людей, гудящих на трибунах? Мы платим два доллара, получаем свои билеты и присоединяемся к остальным. Оркестр играет удивительно крутой микс из песен Бейонсе и неловко пританцовывает на своей трибуне. И на самом деле, несмотря на дождь и хоумкаминг, я начинаю понимать, почему Блю любит эти матчи. Кажется, будто может произойти что угодно.
— Вот вы где! — восклицает Эбби, подбегая к нам. Она крепко обнимает нас обоих. — А я как раз только что вам написала! Хотите поучаствовать в параде?
Мы с Ником переглядываемся.
— Ну давай, — говорю я.
Ник пожимает плечами.
В итоге мы идем за Эбби на учительскую парковку, где ребята из ученического совета собрались вокруг нашей платформы. Она представляет собой прицеп-площадку с рамой позади и определенно передает дух кантри-музыки. Вся площадка выстлана соломой, сзади уложены тюки сена, а красные банданы, как ленты, обвязаны вокруг рамы. Повсюду гирлянды. Звонкие песни в стиле кантри-поп гремят из чьих-то колонок для айпода.
Эбби, конечно же, в центре внимания. Она проедет на платформе с несколькими чирлидершами в коротких джинсовых юбках и фланелевых рубашках, подвязанных на поясе, чтобы подчеркнуть талию. Несколько парней надели комбинезоны, включая чувака, который сидит у тюков и изображает игру на гитаре. Я усмехаюсь, взглянув на Ника. Ничего не бесит его больше, чем люди, которые притворяются, что играют на гитаре. Особенно если они даже не передвигают пальцы по ладам.
Мэдди из ученического совета выстраивает нас перед платформой, и потом кто-то передает нам соломинки, которые нужно держать в зубах.
— Все должны выкрикивать речовки, — предельно серьезно говорит Мэдди. — Командный дух — самое главное!
— Впрд, одцтый, — бурчу я Нику, и тот прыскает со смеху. Попробуйте скандировать с соломой во рту.
На лице у Мэдди появляется паника.
